Но вот после какого-то движения меня снова начало вращать. Так я падал метров 400, потом восстановил устойчивое положение и попал во второй слой облаков. В облаках трудно было сохранять устойчивое положение тела. Кислородная маска налезала на очки, стекла которых сразу запотели. Сняв маску и очки, я продолжал беспорядочно падать, и только выскочив из облаков, сразу прекратил вращение и начал внимательно следить за секундомером.
В конце падения я неожиданно попал в грозовое облако. И тут началось что-то кошмарное. Сильные воздушные вихри швыряли меня из стороны в сторону, безжалостно крутили. Но я упорно следил за секундомером. Когда облако осталось вверху, я раскрыл парашют.
Слушая его рассказ, сильно поразивший мое воображение, я решил научиться выполнять прыжки с задержкой раскрытия парашюта. А Евдокимов, словно отвечая на мои мысли, предупредил:
— К изучению затяжных прыжков приступайте только тогда, когда в совершенстве отработаете все элементы обычных прыжков. Парашютизм — строгий вид спорта. Овладевать им надо смело, упорно, но всегда последовательно, переходя от простого упражнения к более сложному.
В правильности совета опытного парашютиста мы убедились, когда, окончив теоретические занятия, перешли к прыжкам. Среди участников сбора было два командира, прибывших из истребительной бригады: один — невысокий, плотный, черноволосый, другой — высокий, худощавый блондин. Фамилии их я забыл, но помню, что брюнета звали Саша, а блондина Коля. У Саши был очень громкий голос. Когда он отвечал инструктору в классе, то казалось, что его громоподобный бас заполняет все помещение. И тогда его друг неизменно шептал:
— Сашка, громче!
И Саша с обиженным и смущенным видом переходил почти на шепот.
Этот парашютист отличался еще тем, что все упражнения он хотел выполнить поскорее, затрачивая на них меньше усилий и времени. И однажды с ним чуть не случилась беда.
…Первые прыжки, которые мы выполняли, были самыми простыми, с немедленным раскрытием парашюта. И вот Саша, оставив самолет на высоте 800 метров, вдруг стал делать задержку. Со старта мы видели, как его тело черным мячиком мчалось к земле. Секунда, вторая, третья… шестая… Уже всем было ясно, что с парашютистом что-то произошло. Побледневший инструктор бросился к санитарной машине, и в это мгновение в воздухе распахнулся белый шелковый купол. Даже не успев развернуться по ветру, парашютист опустился на землю.
Что же произошло? Этот вопрос волновал и нас, и инструкторов. Оказалось, что Саша, стремясь быстрее закончить программу обучения, выполнил прыжок, не держась за кольцо вытяжного троса парашюта, к чему в достаточной степени подготовлен не был.
Оставив самолет и почувствовав свободное падение, он хотел взяться за кольцо, но… не нашел его. Парашютист торопливо хватал лямку подвесной системы, к которой в специально пришитом карманчике крепится кольцо, но не находил его. А секунды стремительно бежали, и земля неумолимо приближалась. И вот, наконец, рука парашютиста почувствовала металл спасительного кольца. Мгновенный рывок, и… парашют успел раскрыться вовремя.
Как же можно не найти кольца? Ведь оно такое большое, ярко-красное! Кажется, на нем сосредоточены все мысли молодого парашютиста. Все это так. И тем не менее стоило спортсмену в свободном падении в первый раз, хватаясь за него, промахнуться, и… появилась нервозная поспешность: ведь тогда прыжок выполнялся без всяких страхующих приборов, автоматически раскрывающих парашют.
Подобная потеря кольца может произойти не только с молодым спортсменом. Однажды я, уже работая испытателем, совершал прыжки с 20-секундной задержкой. И вот, когда я собрался раскрыть парашют, меня крутануло в воздухе и, берясь за кольцо, я промахнулся. Я сделал три попытки найти его, а потом раскрыл купол запасного парашюта — на поиски не оставалось времени. Ведь кольцо могло и выпасть из карманчика, сдвинуться в сторону или попасть под воротник комбинезона. И я считаю, что если уж оно пропало, то, имея запасной парашют, времени на его поиски лучше не тратить.
После сборов, возвратившись в часть, я уже уверенно принялся за парашютную подготовку летного состава нашей эскадрильи.
Подготовка парашютистов — сложное и ответственное дело, требующее от инструктора особых качеств. В этой ответственной работе я сразу же столкнулся с рядом трудностей. Ведь для выполнения прыжка с парашютом мало знать технику отделения от самолета, выдергивания кольца, разворота по ветру и т. д. Это новичок обычно усваивает быстро. А вот подготовить его, так сказать, психологически, вселить в него веру в парашют, в самого себя, мобилизовать его духовные силы на выполнение прыжка — дело более сложное.
В этой психологической подготовке новичка главную роль играет личный пример и личный показ инструктора, его авторитет. Инструктору мало уметь красноречиво рассказывать о прыжке с парашютом, ему совершенно необходимо прыгать самому, причем делать это он должен при своих учениках. Даже самое интересное и правдивое описание прыжка не будет иметь цены для «перворазника», если он знает, что его учитель сам никогда не прыгал с парашютом.
В каждом человеке живет инстинктивный страх перед «пустотой», перед падением. Этот страх может испытывать не только «перворазник». Однажды, уже будучи инструктором, я выполнял обычный тренировочный прыжок. Выйдя на плоскость и еще не приготовившись, я оступился, упал и стал скользить по ее гладкой поверхности. Вот тут-то и проявился со всей силой тот страх, о котором я говорил. Совершенно забыв, что мне так или иначе надо оставлять самолет, я изо всех сил старался удержаться на крыле. На секунду мне это удалось, и я увидел смеющееся лицо летчика. Мой испуг, видимо, развеселил его. Я пришел в себя и разжал руки. Дальше прыжок прошел благополучно.
Психологически неподготовленного к прыжку «перворазника» боязнь «пустоты» может заставить преждевременно дернуть кольцо вытяжного троса парашюта. А такая ошибка подчас влечет за собой весьма серьезные последствия. Так было с офицером нашей эскадрильи штурманом Вавиловым. Прыжок выполнялся с четырехмоторного самолета. Вавилов, вывалившись через дверь кабины, тотчас же раскрыл парашют. Купол зацепился за хвостовое оперение, и парашютист повис на стропах под самолетом.
Летчик, выполняя различные фигуры, тщетно старался помочь Вавилову освободиться. Парашют зацепился прочно. Положение становилось трагическим. Время полета даже тяжелого воздушного корабля ограничено. Посадка на аэродром была неизбежной, а для висящего под самолетом человека это было бы гибелью. К счастью, Вавилов не растерялся. Он перерезал ножом стропы основного парашюта и раскрыл запасной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
