– Значит, не смогу тебя отговорить?
– Бать, ну что тут такого? Всего лишь охота.
Отец поднялся. Грустная улыбка коснулась губ старого разведчика. Подошёл к сыну и потрепал по волосам.
– Конечно, сынок, всего лишь охота. Но будь начеку. Постоянно. И всегда на связи.
– Обещаю, – Сергей, поднявшись с кресла, обнял отца. – Мне пора, бать. Надеюсь, пробки уменьшились.
Отец проводил до прихожей и крикнул, выходя на крыльцо:
– Кать, Серёжка уезжает.
Мама быстро спустилась со второго этажа и расстроенно произнесла:
– Даже не останешься?
– Мамуль, не могу, дела.
Поцеловал мать, крепкая рука отца сжала ладонь.
Полоска зари исчезла.
***
Григорий Алексеевич приобнял жену, провожая глазами удаляющиеся красные фонари Серёжкиной «вольво».
– Совсем взрослый, – вздохнула та.
– Даже слишком.
Вернувшись в дом, чмокнул супругу в макушку и поднялся на второй этаж.
В кабинете прохладно, окно нараспашку. Григорий Алексеевич подошёл к тяжёлому чёрному столу и включил лампу. Современные светильники не нравятся. Другое дело – старая добрая настольная лампа. Мягкий тёплый свет озарил кабинет.
Помощник по общим вопросам, значит. Помощников у президента «Солидарности» немало. По общим вопросам. Если Сергей описал правильно, под описание подходит один. Хоть зрительная память у сына неплохая, но ведь он не разведчик. Дело гнилое, ясно сразу. Концерн продолжает торговать наркотой и оружием. Когда Григорий Алексеевич и другие бывшие сотрудники спецслужб, не только ГРУ, создавали концерн, он понимал – кроме торговли кофе, нефтью, драгметаллами, фирма станет заниматься незаконным бизнесом. Тогда по-другому быть не могло. Оружие и наркота всегда приносили большие бабки. А теперь в это дерьмо вляпали сына. Или Серёжка вляпался случайно? Нет. Таких совпадений не бывает.
И судя по всему, мешки пометили уже здесь. В России. Может, даже в Москве. На таможне сразу бы обратили внимание на странную маркировку. Хотя если товар шёл через их канал…
Григорий Алексеевич бросил взгляд на стену с антикварными часами. Двадцать минут двенадцатого. В Бразилии сейчас начало шестого вечера. Включил ноутбук. Тот пискнул, загружая операционку. Исаев щёлкнул по синей пиктограмме с белой буквой «S». Программа затребовала пароль. Пальцы быстро пробежали по клавишам. Скайп выдал приветствие. Да ла Косты в сети нет. Жаль, придётся звонить по телефону, а ему нужно видеть глаза бразильца.
Взял трубку и набрал личный номер хозяина «Трейгиш Корпорэйшн».
– Алло, – раздался хриплый голос.
– Доброго дня, Жуанзиту! – Григорий Алексеевич придал голосу весёлость. – Исаев беспокоит.
– А-а-а, – обрадовался да ла Коста, – Грегориу, дорогой друг! Добрый день! – и уже по-португальски продолжил, – или у вас вечер?
– Ночь, – хмыкнул Исаев, переходя на португальский.
– Как Катарина?
– Прекрасно, Жуанзиту, прекрасно!
– Она у тебя всегда была красавицей.
– О да! Как Лили, мальчики, Лаурита?
– Прекрасно, всё прекрасно, дорогой! – да ла Коста засмеялся. – Вот только Мигел меня расстроил. Не хочет участвовать в семейном бизнесе, – на том конце провода послышался вздох.
– Сочувствую, Жуан.
Григорий Алексеевич решил не откладывать дело в долгий ящик. Формальности соблюдены, о семье поговорили, теперь о делах.
– Кстати о бизнесе. Я полагал, в «Альфу» ты поставляешь только кофе.
– Конечно, дорогой! – показалось, да ла Коста едва заметно напрягся. – Только кофе. Всё согласно контракту. А что случилось?
– В последней партии два мешка с неизвестным белым порошком. Не догадываешься, что это?
В трубке воцарилось молчание. Спустя секунд десять раздался озабоченный голос бразильца:
– Ты меня озадачил, Грегу. Кто обнаружил?
– Мой сын.
– Сержиу?
– Другого у меня нет. Вместе с Андреем. Порошок расфасован в небольшие пакеты. Мешки с логотипом твоей фирмы, но помечены особым образом.
Да ла Коста произнёс:
– Я обязательно с этим разберусь и сообщу тебе. Куда делся порошок?
Исаев усмехнулся:
– Почему тебя это так интересует?
– Во всём должен быть порядок, Грегу, – медленно проговорил бразилец. – Во всём! И мне не нравиться, когда в моей компании происходит что-то, о чём я не имею ни малейшего понятия.
Григорий Алексеевич поколебался. Говорить или не говорить? В любом случае, да ла Коста перезвонит в «Солидарность».
– Концерн забрал.
– Концерн? – голос удивлённый.
Не покидает странное чувство, что да ла Коста в курсе. Старый лис промышляет и оружием, и наркотой, и даже живым товаром.
– Не думал, Жуанзиту, что станешь подставлять моего сына.
– Ни в коем случае! – воскликнул бразилец.
– Он вылетает к тебе завтра вечером.
– За Сержиу не волнуйся, лично встречу. Всё будет в порядке.
– Очень на это надеюсь, Жуан. Очень надеюсь. Счастливо.
– Спокойной ночи, дорогой!
Исаев остался недоволен разговором. Что-то темнит старый лис. Как пить дать, темнит!
***
Жуан Батиста Трейгиш да ла Коста, пятидесятипятилетний президент и владелец компании «Трейгиш Корпорэйшн» пребывает в серьёзной задумчивости.
Бросил на диван бежевый пиджак из дорогой ткани. Следом полетел бордово-коричневый шёлковый галстук. Выудив из шкафчика любимую трубку, да ла Коста тут же её набил. Попробовал пальцем. Табак слегка пружинит. Отлично. С двух спичек раскурил. Струйки дыма вырвались из ноздрей как из паровоза. Хозяин «Трейгиш Корпорэйшн» подошёл к окну и глянул с двадцать восьмого этажа на улицу. Внизу по Авенида Паулиста, самому главному и знаменитому проспекту Сан-Паулу, течёт река машин. Звук редкого для июня дождя не долетает сквозь качественную изоляцию. Другое дело дома, в родном Сан-Мигел-ду-Игуасу. Какое счастье – сидеть у камина, слушать шум дождя, курить трубку…
Отец да ла Косты, тогда ещё начинающий юрист, влюбился в красавицу Изабеллу Марию Пальярис Трейгиш, единственную дочь одного из владельцев «Трейгиш Корпорэйшн». Как ни странно девушка ответила взаимностью, хоть вокруг вилась стая воздыхателей. Спустя много лет, старший да ла Коста стал совладельцем компании.
После трагической гибели родителей Жуан устранил влияние немногочисленных родственников, убедил акционеров компании продать акции фирмы, изменил устав. В итоге оказался единственным владельцем «Трейгиш Корпорэйшн». Существенную помощь оказал сотрудник русского генерального консульства в Сан-Паулу Григорий Исаев.
Уволившись со службы, Исаев и другие бывшие сотрудники русских спецслужб организовали концерн «Солидарность». Стали торговать элитными сортами бразильского кофе, драгоценными металлами, рудой, нефтью. Не брезговали оружием, наркотиками, живым товаром…
Звонок озадачил Жуана. Люди из концерна попросили отправить в «Альфу» пробную партию «другого» товара. И вот звонит Грегу и предъявляет претензии.
Да ла Коста отошёл от окна и сел за стол. Дорогое ортопедическое кресло мягко прогнулось под тяжестью тела. Душистый табак приятно щекочет ноздри. Жуан потыкал в попискивающие клавши телефона.
– Звонил Исаев, – сказал да ла Коста, даже не поздоровавшись, когда на том конце сняли трубку. – Нет, старший. Страшно недоволен, что его сын обнаружил товар. Это всё осложняет.
Помолчал, выслушав собеседника.
– Хорошо, но на вашу ответственность, – и отключился.
Пальцы пробарабанили по столу лёгкую дробь. Да ла Коста нажал на телефоне кнопку селектора.
– Да, шеф? – отозвался мужской голос.
– Гигу, зайди.
Через пару минут вошёл высокий плечистый мужчина тридцати пяти лет. Гигу, начальник службы безопасности корпорации и дальний родственник да ла Косты. Длинные чёрные волосы схвачены сзади в хвост. Левую щёку пересекает косой шрам.
– Звали, шеф?
– Присядь.
Тот опустился на кожаное кресло справа от шефа. Да ла Коста затянулся и выпустил дым вверх.
– Послезавтра прилетают гости из России. Мы отправимся ко мне в имение, на охоту. Гости очень важные, твоя задача – обеспечить охрану здесь. Первоклассную охрану. В Сан-Мигеле меня будет охранять Рик со своими жандармами.
– Понял, шеф.
– Ступай.
Тот кивнул и без лишних вопросов вышел. Да ла Коста набрал международный номер.
– Извини, что так поздно, дорогой. Давай без имён, – остановил Жуан собеседника, когда тот хотел назвать да ла Косту по имени. – Последние события нас весьма насторожили. Попробуй разрулить ситуацию. Если возникнут осложнения, сообщи, ну например, о дожде… Хорошо… До встречи.
***
Григорий Алексеевич погасил лампу и шагнул из кабинета. В дверях застал звонок. Пришлось вернуться.
– Алло.
– Григорий Алексеевич? – раздался бесцветный голос с хрипотцой.
Не о нём ли говорил Сергей?
