— Метелочник… — негромко пробормотал Алексей.
— Что? — нервно дернулся замерший у окна капитан.
— Метелочник, — пожал плечами Дикулин. — Есть такое течение в современном знахарстве. Они верят, что загрязненная энергия стекает с предметов по матерчатым кисточкам вниз, и таким образом все подвергается самоочищению. Пожалуй, правильнее их назвать экстрасенсами, да только язык поломается склонять… — Леша внезапно ощутил чью-то бесшумную усмешку и настороженно замер, медленно поворачивая голову.
Комната… Большая, светлая, почти пустая комната, в которой негде спрятаться…
Послышался грохот, из двери напротив возник запыхавшийся омоновец:
— На чердаке никого нет, командир. И в кладовке.
— И в дровяной пристройке тоже, — появился еще один. — Будем полы поднимать?
— Подождите… — вскинул руку Алексей.
— Ну что, массажист? — ввалился в комнату Сергей Леонидович, и помещение вмиг перестало казаться большим. Но все-таки тут по-прежнему оставалось немало свободного места.
— Помолчите секунду… — Дикулин достал с поясной сумки скляночку из-под нафтизина, выдернул бумажную пробку, высыпал на ладонь немного сероватого порошка. — Сидишь ты, чертище, прочь лицом от своей избищи. Поди ты, чертище, к людям в пепелище, поселись, чертище, сюда в избище… — Плавно поворачиваясь по часовой стрелке, Дикулин сдул с ладони порошок, и в этот момент словно марево дрогнуло перед зеркалом, и там из ничего вдруг проявился скуластый седоволосый мужчина в полосатом махровом халате.
Омоновцы клацнули от изумления челюстями, но сработали четко, метнувшись вперед и вывернув хозяину дома руки за спину. Тот не издал ни звука, но внимательно посмотрел Алексею в лицо, словно запоминая.
— Эк… Он… — издал странные булькающие звуки капитан.
— Глаза он нам отвел, — преувеличенно небрежным тоном сообщил Дикулин. — Похоже, настоящий попался.
— Ну, ты молодца, консультант, — хмыкнул омоновец и одобрительно хлопнул Дикулина по плечу. — Давайте, хлопцы, волоките клиента в автобус.
Омоновцы с задержанным вышли. Нефедов прокашлялся, двинулся вдоль стены, негромко цитируя по памяти: «Кошка, вырезанная из черного дерева, с двумя глазами из полированного нефрита. Высота статуэтки составляет тридцать два сантиметра, на переносице видны две глубокие поперечные царапины, вдоль спины нанесено пятьдесят семь штрихов, возможно, изображающих шерсть…»
— Знаю! — хлопнул себя указательным пальцем по лбу Алексей. — Вот же она!
Он повернулся к подоконнику, снял с него кошку и… ощутил, как словно в самый мозг вонзился холодный взгляд старика, голова которого пряталась в глубоком капюшоне.
* * *
— У меня для вас неприятное известие, Великие… — Старик вытянул из рукава тонкий шелковый платок и набросил его на хрустальный шар. — Нам больше не следует ожидать помощи от Пустынника.
— Опять! Это уже четвертый, Славутич…
Трех человек, сидящих за огромным круглым столом не менее трех метров в диаметре, отличить друг от друга внешне было совершенно невозможно. Длинные мантии из тяжелой парчи, широкие наборные пояса из кости, обширные капюшоны, позволявшие легко укрыть лицо от собеседников. И даже голоса были похожи: тихие, шипящие.
— Ты зря сделал его колдуном, Славутич. Он оказался слишком заметен.
— Сейчас столько магов, Изекиль, что среди них проще затеряться, нежели среди песка морского, — прошелестел первый старик. — Пустынник должен был только смотреть. А кому проще всего спрятать рабов, нежели не колдуну, к которому в день приходят десятки страждущих? Кому проще найти новых друзей, как не колдуну, дающему реальное исцеление или заговор?
— Но мы все равно потеряли Пустынника, — качнулся из стороны в сторону капюшон Изекиля. — А вместе с ним Око, на которое так надеялись.
— Я верну Пустынника, — пообещал Славутич.
— А Око?
— Я пока не ведаю, в чьей оно власти, Изекиль. Ты же знаешь, предметы силы не поддаются простой магии.
— Но они поддаются более простому воздействию!
— Не так просто выкрасть предмет из следственного отдела МВД! Мне понадобится время. Но я попытаюсь сделать так, чтобы они не отдали Око посторонним.
— А если оно окажется в руках Северного Круга?
— Не думаю, чтобы Северный Круг возродился, — на этот раз покачался капюшон Славутича, вторя отрицательным поворотам головы.
— Думая о будущем, нужно надеяться на лучшее, но готовиться к худшему, Славутич, — поднялся со своего кресла Изекиль. — Наша встреча принесла мне огорчение, Великие.
— И мне, — согласился Славутич, тоже поднимаясь.
— И мне, — впервые подал голос третий член триумвирата. — На севере у нас случается слишком много неудач.
— Я разделяю вашу заботу, Великие, — вздохнул Славутич. — Но вначале нужно вернуть Пустынника. Я хочу знать, почему он сдался.
С этими словами Великий повернулся спиной к прочим членам триумвирата и направился к отделанному кирпичом узкому ходу, темнеющему в стене. Минут пять он шел по шуршащему под ногами песку, потом повернул на винтовую лестницу, перед которой замерли трое коренастых, совершенно обнаженных плечистых стражников с желтыми глазами, поднялся на два витка и оказался на крохотной площадке, украшенной только человеческим черепом, что нелепо, под углом, выпирал из окаменевшей глины. Старик вложил пальцы в пустые глазницы, и перед ним раздвинулась дверь. Он вошел в светлую кабинку метр на метр, не глядя пошарил рукой слева, нажал кнопку верхнего этажа и начал неторопливо раздеваться: расстегнул пояс, уложил его в длинный деревянный пенал, обитый изнутри сафьяном, поместил на стеклянную полочку под зеркалом. Потом снял мантию, оставшись в светло-коричневом костюме, повесил на крючок. Несколько раз с силой протер ладонями лицо, сбрасывая заклятие на кошачий глаз, пригладил волосы, несколько раз кашлянул, повышая голос с шепота до обычного.
Теперь из зеркала на стене лифта смотрел уже не глубокий старик, а вполне моложавый мужчина, хотя и за пятьдесят, но еще довольно бодрый и крепкий. Только глаза отражали его безмерную усталость — но кто сейчас смотрит в глаза?
Двери лифта разъехались перед комнатой отдыха с диваном, холодильником, небольшим сервантом и электрическим чайником. Негромко напевая, мужчина вышел в нее, повернул налево, толкнул дверь, наклонился к крану, пару раз ополоснул лицо водой и только после этого вышел в служебный кабинет.
Обшитое дубовыми панелями помещение, метров десяти в длину и пяти в ширину, после глубокого подземелья показалось жарким и душным. Мужчина опустился в обитое черной кожей кресло за полированным столом с компьютером и бронзовым письменным прибором, нажал кнопку селектора:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
