ей показалось, что изображение ожило, но снова ничего. Сосредоточенно вспоминала, как и что она делала и говорила сидя на скамейке в парке. Не получалось, голова ещё больше болела и кружилась. Закрыла книгу и положила в рюкзак, достала смартфон, сети конечно не было, подумала и выключила совсем, поберечь лучше зарядку.
— Гвент, куда здесь можно пойти? Люди тут есть? — обратилась она к менее суровому и более дружелюбному из близнецов.
— Ага, и люди, и гномы, как же, но тебе нельзя, кто побоится, а кто и доложит, что бы выслужится перед ловчими Каоррта, — при этих словах его передернуло, на лице бородача читался страх, презрение и смирение одновременно.
— Ловчие Каоррта? Это стража? Нельзя потому что я стихийная? Но я же не знала, я вообще из другого мира! — завалила его вопросами Олеся.
— Вот что, пойдём те ка отсюда, пока не стемнело, здесь не лучшее место для ночёвки, — проговорил Зирд.
Олеся встала, отряхнулась, перекинула за спину рюкзак и приготовилась идти. Что ей оставалось делать?
— Ой, а штаны то порвала, да сильно, штаны то знатные, красивые, жалость какая, — причитал Гвент глядя на рванные Олесины джинсы.
Она оглядела себя, угрюмо кивнула головой и пожала плечами. Не объяснять же гному из другого мира про земную моду, в голове происходящее стало потихоньку укладываться. Пока они пробирались через лес Гвент негромко ей объяснял:
— Стихийная магия и маги восемьдесят лет как под запретом, на Вердане сейчас власть Тёмных, эти колдуют по своему, призывают Тьму, всяких тварей — демонов, нежить и прочую мерзость.
Олеся внимательно слушала и запоминала — эти Тёмные поделили между собой Вердану, вот в Халлийских землях правит Дагрий Тёмный, не оригинально однако. В Мондроке — Владыка Угриш. В чертоге Цеондры — Госпожа Вайлена. В Каманских землях — Мистик Патрикус. Каоррт же — главный Наблюдатель, его Ловчие по всей Вердане, смотрят за порядком, а главное следят за магией, дабы никто стихии не призывал, если светлоглазый младенец родится в семье, сразу забирают, что с ним потом делают, то неведомо. Последнее Олесю зацепило:
— Гвент, ты сказал светлоглазые, почему?.
— А как бы мы узнали, что ты стихийная? Глаза то у тебя светлые! Все знают, светлоглазый расположен к стихийной магии, а она запрещена, — воскликнул он.
— Тише ты! Расшумелся! — цыкнул на брата Зирд и продолжил, указывая на два виднеющихся холма, — сейчас выйдем из этого леса, нам туда, к реке между холмами.
Идти было ещё прилично, Олесе ужасно хотелось пить, осторожно спросила у спутников, нет ли глоточка воды, Гвент достал флягу и протянул её Олесе. Она принюхалась, ничем не пахло, попробовала немного. Вода, как вода. Сделала три глотка, и поблагодарив вернула флягу Гвенту. Немного полегчало, хотелось о стольком расспросить, но она решила не торопить провожатых. Её занимал один момент — книга, случайно ли она её нашла, сдаётся, что сама встреча в библиотеке могла быть подстроена, пытливый журналистский ум задавал всё новые и новые вопросы. На ходу Олеся сняла рюкзак, достала ежедневник и записала: "Библиотека. Книга. В тот день, в среду, шёл дождь! У Викентия светлые серо-голубые глаза, как у меня!".
Глава 7
Олеся устало смотрела на костёр, уже час как стемнело, и не скажешь, что она в другом мире, в котором правят тёмные маги, и живут гномы рядом с людьми. Всё так же, как и дома — плещется река, потрескивают сгорая собранные по пути сучья и ветки, в котелке кипит что-то аппетитное. Можно представить какой-нибудь поход, правда компания весьма странная, близнецы — гномы. Олесю научили их различать, когда она по ошибке к Зирду обратилась, как к Гвенту. У Зирда на правой щеке был небольшой шрам, его не сразу замечаешь, часть бороды скрывает. Гвент нравился ей больше, он был приветливее, словоохотливее, живее и улыбался. Улыбку Зирда ей пока не пришлось увидеть.
— Гвент, а кто из вас старше? — полюбопытствовала девушка.
— Конечно Зирд, он и старше и взрослее, близнецы у гномов вообще редкость, у нас 15 минут разница, меня и не ждали, — отвечал тот помешивая содержимое котелка.
— А гномы, они живут вместе с людьми или отдельно? — продолжала Олеся интересоваться.
— По всякому, чисто гномьи поселения ближе к горам, мы вот в смешанном живём, никто не обижает, гномов уважают. Давай ка я в свою миску каши тебе наложу, потом помоешь, а я после тебя поем, — сказал Гвент и протянул деревянную миску с дымящейся кашей и такую же деревянную ложку
Олеся с любопытством и неуверенностью одновременно взяла миску и поблагодарила. Каша была самой обычной, похожа на пшённую, она такую с детства не ела.
— Нравится тебе? В твоём мире едят такую? — задал вопрос Гвент, наблюдая как с аппетитом, обжигаясь Олеся ела кашу.
Она кивнула ему:
— Похожую ела, в детстве, очень вкусно Гвент!.
Закончив походную трапезу, она отправилась к реке, та была не широкой, шириной метров семь-восемь. Помыв посуду, она задержалась, положила её рядом, провела рукой по воде, было темно, но волнение она заметила. Закрыла глаза, сосредоточилась, стараясь всю концентрацию вложить в руку и медленно начала отнимать её от воды вверх. У Олеси дух захватило от восторга, когда она, открыв глаза, увидела, как водяная капля, размером с грушу, вытягивалась за рукой в столбик. "Ух ты-ы-ы" — шёпотом протянула она, и вода плюхнулась обратно в речку. Оглянулась назад, за ней не наблюдали, не стоит при гномах демонстрировать её попытки практиковаться в магии. Встала и поспешила к костру, как-то резко стало холодно. Поужинав, они пили горячий взвар из трав и сушёных ягод, приятный и терпкий. Олеся решила воспользоваться и расспросить о мире в который попала:
— Гвент, расскажи о Вердане, пожалуйста, такие как я, они остались, их можно найти?
Гном пожал плечами:
— Многих убили, кто-то успел уйти в другие миры, кому-то удалось выжить, но согласиться на то, чтоб им запечатали дар, говорят кто-то спрятался в необитаемых землях, а главного, самого сильного держат в замке на острове Мрака.
Олеся вспомнила рисунок, что видела в книге и спросила:
— Он был главный у стихийных, как его зовут и почему его не убили?
Ответил ей Зирд, что было неожиданно:
— Не жили мы тогда ещё, давно дело было, Эдгаром его звали, а жив ли он и в замке сидит, или помер в нём, то неизвестно. И почему не убили, то нам неведомо, так значит надо было.
Услышать вполне земное имя Олеся никак не ожидала:
— Эдгар? Просто Эдгар? Без прозвища
