гарантирует. А боль естественна. Разве у Вас её не было после упражнений с гантелями или обычного велотренажёра? Ваши мышцы хорошо потрудились, пока Вы сражались с драконом.
Врач подал Питеру бокал какой-то зелёной жидкости.
— Вот, выпейте. Жажда-то, небось, мучит?
— Ещё бы! — Питер залпом проглотил прохладный напиток. — А что это?
— Стимулятор. Совершенно безвредный, не беспокойтесь. Вкупе с обезболивающим. А теперь попробуйте встать. Голова не кружится? Вот и отлично! Душ за той дверью, Пётр Иваныч. Там же и Ваша одежда. Одноразовую пижаму, что сейчас на Вас, бросьте в мусорный контейнер. На нём есть соответствующая табличка, не ошибётесь.
Разъярённый Питер в одних трусах вывалился из душа.
— Что это такое? — заорал он, выпячивая вперёд трясущуюся, как студень, грудь, на которой мокро блестело всеми цветами радуги пятно огромного синяка. — Это — ваша хвалёная безопасность? А если б дракон меня укусил или забрызгал своей кровью, в каком виде я бы встал с вашего тренажёра? И встал бы вообще?
— Успокойтесь, Пётр Иваныч, не надо так кричать, — озабоченно ответил врач, нажимая кнопку вызова медсестры. — Принесите успокоительное и мазь от ушибов, — приказал он вбежавшей девушке.
— А если б дракон меня убил?! — взвизгнул в ужасе Питер, плюхаясь в кресло, ноги его не держали.
— Это исключено! — твёрдо ответил врач. — Наш клиент всегда побеждает. Ранить, а тем более изувечить его совершенно не возможно. О смерти же вообще речи не может быть. Сюжеты к нашему виртуальному тренажёру писали лучшие программисты страны. Приборы непрерывно контролируют состояние клиента и в случае малейшей опасности для его здоровья — Вашего здоровья, Пётр Иваныч! — немедленно прекращают сеанс.
Вошедшая медсестра ловко сделала Питеру укол и начала наносить на синяк толстый слой какой-то жёлтой вонючей мази.
— Я подам на вас в суд! — оттолкнул медсестру Питер. — За моральный и материальный ущерб. Вы обещали мне похудение в комфортных условиях, а не синяки.
— Вы, молодой человек, видимо, невнимательно читали договор, — холодно усмехнулся врач, взмахом руки отпуская медсестру. — Там есть пункт 23.4.13, в котором оговорено, что фирма не отвечает за последствия, если клиент окажется ярко выраженным стигматиком. Наши юристы не зря едят свой хлеб.
— Что ещё за стигматики? — растерянно пробормотал Питер. — Нет в договоре никаких стигматиков.
— Разумеется, в договоре применены научные определения и юридические формулировки. Это я для Вас упростил суть. Вы, ведь, знаете, кто такие стигматики, Пётр Иваныч? — ехидно поинтересовался врач.
— Конечно, знаю! — обиделся Питер. — Какие-то религиозные фанатики, у которых иногда появляются кровоточащие раны на руках и ногах, как у Христа, прибитого к кресту.
— Так вот, дорогой Пётр Иваныч, как оказалось, Вы тоже обладаете подобными способностями. То бишь Ваш организм реагирует на воображаемую рану так, как будто она настоящая, и эта рана, в данном случае синяк, реально появляется на Вашей груди. Это создаёт нам с Вами определённую проблему.
— Вы хотите сказать, мне придётся вернуться в обычный спортзал к велотренажёрам, гантелям и штангам? — уныло протянул Питер.
— Вовсе не обязательно! — всплеснул мускулистыми ручищами врач. — Просто придётся отказаться от экстремальных сюжетов, всяких там битв и сражений, гладиаторов и пиратов, рыцарей и мушкетёров, столь любимых людьми вашего возраста. Но у нас есть масса и менее опасных в плане травматизма приключений. Альпинизм, например. Не желаете, Пётр Иваныч, подняться на Джомолунгму?
— Нет, спасибо! — резко отказался Питер. — Я уже достаточно сегодня полазил по горам. К тому же мне не хочется после сеанса лечить возможные обморожения.
— Да, простите, не подумал… — Врач вывел на экран компьютера какой-то список и начал его быстро просматривать. — А вот и то, что Вам нужно! — наконец радостно воскликнул он. — «Гарем султана»! Никакого риска, масса удовольствий и синяки только от поцелуев страстных красавиц. Фирма гарантирует потерю не менее четырёх килограмм лишнего веса за сеанс! Целый час сплошных удовольствий. Как Вам такой сюжет, Пётр Иваныч? Впрочем, если у Вас несколько иная ориентация, то у нас есть тут…
— Нет, гарем подойдёт! — поспешил ответить побагровевший Питер.
— Да уж, такие синяки украшают мужчину, — понимающе улыбнулся врач. — Значит, ждём Вас завтра. Не опаздывайте.
ВЕДЬМАК
Злой, как чёрт, я ввалился в вонючую духоту поселкового магазина. В этот послеобеденный час в нём почти никого не оказалось, только молоденькая продавщица доставала из ящика бутылки с водкой и заполняла ими пустые полки, да у прилавка маялся какой-то маленький, похожий на бомжа мужичонка.
— Где у вас тут сорок восьмой дом? — рявкнул я с порога.
Очередная бутылка выскользнула у девушки из рук, и запах разлитой водки моментально заглушил все остальные.
— Ты что, мужик, очумел? — Повернулся ко мне недомерок. — Рази ж можно в такой момент под руку говорить?
— Извините! — раздражённо буркнул я застывшей продавщице. — Я заплачу за разбитую бутылку, только ответьте на мой вопрос.
Та молча взяла веник и начала заметать осколки.
— Понятно… — процедил я. — Посёлок сплошных партизан! Вот только я не из гестапо, а вы не на допросе.
Я повернулся к жадно принюхивавшемуся «бомжу».
— Может, ты проводишь меня к сорок восьмому дому? Пузырь за мной.
— Серый, ты? — Неожиданно заулыбался тот. Его зубы напоминали остатки полуразрушенного гнилого забора, окружавшего покосившуюся голубятню рядом с поселковым магазином. — Вот так встреча! Это ж я, Толян. Мы с тобой в детстве в одном доме жили, на Ленина, помнишь? Только я в первом подъезде, а ты в четвёртом.
— Толян? Извини, что-то не припомню. Я жил когда-то на улице Ленина. Но…
— Клава, дай-ка нам пару бутылок «Кристалла». Ща мы с тобой, Серёга, раздавим эти пузырьки, и ты всё вспомнишь.
Я полез за портмоне, но Толян возмущённо отмахнулся и, достав несколько смятых бумажек из кармана грязных драных джинсов, бросил их на прилавок. Продавщица с непонятной мне ненавистью сунула моему неожиданному знакомцу две бутылки водки, как-то брезгливо, даже с отвращением, взяла его деньги и положила в кассу. На меня она старалась не смотреть.
В дом Толян меня не пригласил. Мы устроились в саду, за старым железным столиком под цветущей яблоней. Смахнув рукавом грязной водолазки хлопья облупившейся краски и прочий мусор, Толян расстелил газету, придавил её по краям консервами и банками с соленьями, сноровисто порезал крупными кусками хлеб.
— Ну что, за встречу? — Наконец перестал он суетиться.
— За встречу, — согласился я, хотя так и не смог его вспомнить.
— Двадцать лет прошло. — Захрустел огурцом Толян. — И я бы тебя не узнал, если б…
Он не договорил и начал разливать по второй.
— Слушай, Толян, что за народ тут у вас
