Океанографический институт управляется двумя органами: административным советом и квалификационным комитетом, который состоит наполовину из французских, наполовину из иностранных ученых. В этот комитет входят крупнейшие океанографы: французские, американские, итальянские, немецкие, норвежские, шведские и даже советские ученые. Так, в нем, в частности, сотрудничал Лев Зенкевич (Лев Александрович Зенкевич (1889–1970), академик, зоолог и океанолог. Крупнейший специалист по гидробиологии и зоологии беспозвоночных. — Прим. ред. ), профессор Института океанологии Академии наук СССР, специалист по бентосу.
Принц Альберт некогда обратился к ученым всего мира с призывом: море требует большого количества знаний, а на карту поставлено столько, что нельзя не попытаться достичь совместного сотрудничества всех ученых мира.
Следует отметить, что наши исследования в различных районах Мирового океана выходят далеко за рамки сугубо национальных интересов, поэтому наша экспедиция вправе надеяться на поддержку всех, кто занят изучением проблем моря, независимо от национальности.
Верность традициям
Средства на научные исследования, завещанные принцем Альбертом Монакским, практически растаяли вследствие произошедшей за эти годы девальвации франка. Лаборатории института могут рассчитывать на суммы, складывающиеся из достаточно высокой платы за вход в музей. Для того же чтобы осуществлять серьезные научные исследования, нам приходится заключать контракты с французскими государственными учреждениями, в частности с Национальным центром эксплуатации океанов. Кроме того, мы получаем субсидии из некоторых других источников и оттого имеем возможность продолжать океанографические экспедиции. Мы полны решимости сохранять традиции, завещанные принцем Альбертом. Принц Альберт и сам участвовал в ряде экспедиций на борту своих четырех океанографических судов: "Иронделль-I", "Принцесса Алиса-I", "Принцесса Алиса-II", "Иронделль-II". Он работал в Средиземном море, в Атлантике, в частности близ Азорских островов. Он был заворожен Крайним Севером, не раз бывал на Лабрадоре, а еще чаще на Шпицбергене. За свою жизнь он выполнил более 4500 океанографических станций. Не думаю, чтобы нашлось много океанографов, на счету у которых такое количество наблюдений. Полагаю даже, что таких энтузиастов нет вовсе. Плавания "Калипсо" являются как бы продолжением работы, начатой этим исследователем.
Ноев ковчег XX века
Зуму не нравится тобогган. — Ужасное место. — Силлнер устраивает свой барак. — Кораллы гибнут, но почему? — Мы встречаем отчаянных рыбаков. — Поломка гребного вала. — Мы потеряли управление. — Авария среди ночи.
Перед отплытием "Калипсо" из Монако нас посетили принц Рене и принцесса Грейс. Они подарили нам пса по кличке Зум, сен-губера (Гончая святого Губерта — одна из старых пород охотничьих собак в Европе. — Прим. ред. ), такого роста и мощи, что нам даже показалось сперва, что его присутствие на перегруженном корабле в некоторой степени излишне. Но его славная добродушная морда и особенно потребность в ласке заставили нас смириться с чересчур крупным новым обитателем судна. Зум сумел понравиться всем, даже ушатым тюленям, которые уже несколько месяцев жили на "Калипсо" и сначала вызывали в нем лишь ревнивое чувство.
Посетители, приходящие на стоянках посмотреть "Калипсо", нередко удивляются тому, что мы вышли в кругосветное плавание на таком малом судне. По правде сказать, снаряжения такое количество, а экипаж настолько многочислен — около трех десятков человек, — что мы действительно чувствуем себя довольно стесненно. Потом на борту корабля появляются все новые и новые пассажиры: тюлени, выдры, альбатросы, пеликаны… Нельзя сказать, что все — спокойный народ. А тут еще пес. "Калипсо" — настоящий Ноев ковчег XX века.
Следует, правда, отметить, что хотя размеры "Калипсо" невелики, трудно представить себе судно удачнее приспособленное для выполнения тех задач, какие приходится нам решать. Когда в 1947–1948 годах вместе с моими друзьями Филиппом Тайе и Фредериком Дюма мы обсуждали вопрос, каким должно быть судно-база для подводных научных исследований, наше воображение не сумело создать ничего лучше, чем корабль, которым мы располагаем сегодня.
"Калипсо" — бывший тральщик водоизмещением 350 тонн; судно построено в 1942 году в Соединенных Штатах по заказу англичан. После войны я обнаружил его на Мальте среди списанных судов. Не пришлось даже менять название корабля: англичане дали ему имя нимфы Калипсо, дочери престарелого владыки морей. Тем самым мы завоевали его благосклонность. Приобрести и переоборудовать "Калипсо" мне удалось благодаря щедрости английского мецената Лоэла Гиннеса.
Тральщику приходится испытывать гидродинамические удары подводных взрывов, так что корпус "Калипсо" недаром сделан добротно: двойная деревянная обшивка и прочные часто расположенные шпангоуты.
Машинная установка с двумя винтами позволяет судну развивать скорость 10–10,5 узла. Основное достоинство "Калипсо" — прекрасная управляемость, маневренность, и поэтому наш корабль может без труда проходить узкие лабиринты в коралловых островах, а благодаря незначительной осадке — преодолевать участки с малыми глубинами.
Чтобы превратить "Калипсо" в научно-исследовательское судно, произведены были значительные переделки. Так, в носовой части, впереди форштевня, была прикреплена шахта — обтекатель. Расположенная на 2,5 метра ниже ватерлинии обтекаемая камера, снабженная пятью иллюминаторами, дает возможность наблюдать за тем, что происходит под водой, и снимать фильмы даже во время движения судна.
Вместо фок-мачты в передней части судна установлены две металлические колонки, соединенные площадкой, представляющей собой дополнительный мостик. На нем расположены радиолокационная антенна и пост наблюдения. Последнее обстоятельство не однажды выручало нас: с мостика можно вовремя заметить опасность, когда судно движется среди рифов. Сюда мы поднимаемся довольно часто, чтобы наблюдать морских животных, пересекающих наш курс,
За новое в океанографии
Кроме всего, "Калипсо" оборудована совершеннейшей аппаратурой для исследования глубин. Речь идет на этот раз не о решении сугубо океанографических проблем. Мы пловцы-аквалангисты и стремимся изучить море не извне, а изнутри. Море представляет собой отнюдь не плоскую поверхность, как считают обитатели суши. Это некий объем, куда мы, подводные пловцы, погружаемся, где мы работаем, ведем наблюдения. Вот в чем заключается новый подход к океанографическим исследованиям.
