Для того, чтобы переживать цветовые ощущения, необязательно открывать глаза. Очевидно, что вы можете мечтать о вечернем небе абрикосового цвета, или видеть его в галлюцинации. Также, вы можете получить гораздо более драматичное цветовое переживание под влиянием галлюциногена, вглядываясь, при этом, в пустоту закрытых век. Сходящиеся данные современных исследований сознания показывают, что то, что является общим для всех возможных сознательных переживаний абрикосового цвета является не столько существование объекта «снаружи», сколько высокоспецифичный паттерн активации в мозгу. В принципе, это переживание можно получить без помощи глаз; можно даже переживать этот опыт, будучи мозгом без тела, заключённым в контейнере. Почему вы столь уверены в том, что и сейчас, пока вы читаете эти строки, вы не находитесь в таком контейнере? Как вы можете доказать, что книга в вашей руке, или даже сама ваша рука, действительно существует? (в философии, мы называем эту игру эпистемологией, то есть, теорией знания. Мы играем в неё веками.)
Сознательное переживание, как таковое, является внутренним делом. Раз уж все внутренние свойства вашей нервной системы заданы, все свойства вашего сознательного переживания, а именно — его субъективное содержимое и то, как оно ощущается вами, — полностью предопределены. Под «внутренним» я подразумеваю не только пространственную, но и временную внутренность, то есть, всё то, что происходит сейчас, в этот самый момент. Так, как определенные свойства вашего мозга постоянны, всё то, что вы переживаете в этот самый момент, также постоянно.
С философской точки зрения, это не значит, что сознание может быть объяснено редуктивно. Действительно, не понятно, что считать целым переживанием: Являются ли переживания дискретными сущностями, количество которых можно сосчитать? Однако, поток переживаний, конечно же, существует, и когнитивная нейробиология показала, что процесс сознательного переживания — это лишь идиосинкразический путь сквозь физическую действительность, настолько невообразимо сложную и богатую информацией, что всегда будет трудно представить себе, насколько редуцированным является наше субьективное переживание. Пока мы потребляем разнообразные эмоции и чувственные ощущения во всех их цветах, звуках и запахах, будет трудно поверить в то, что всё это является просто внутренней тенью чего-то, непостижимо более богатого. Но это так.
Тени не имеют независимого существования. Книга, которую вы сейчас держите в руках, которая состоит из объединённых ощущений цвета, веса и текстуры — лишь тень, низко-мерная проекция более высоко-мерного объекта «снаружи». Это образ, репрезентация, которая может быть описана, как участок вашего нейронного пространства состояний. Это пространство состояний, само по себе, может иметь миллионы измерений; тем не менее, физическая действительность, в которой вы ориентируетесь с помощью собственного нейронного пространства состояний, имеет неизмеримо большее количество измерений.
Метафора тени относит нас к Книге VII Республики Платона. В прекрасной параболе Платона, заключённые в пещере прикованы за бёдра и за шею. Они могут смотреть только вперёд; их головы закованы и находятся в зафиксированном положении с рождения. Всё, что они когда-либо видели относительно себя и других — это их тени на стене пещеры, которые они отбрасывают из-за пламени, которое горит за их спинами. Заключённые считают, что тени — это реальные объекты. То же самое действительно и для теней, которые отбрасывают объекты, которые проносят вдоль стены пещеры за головами заключённых. Могли бы мы оказаться, как эти заключённые, в том отношении, что объекты из некоего внешнего мира отбрасывают тень на стену перед нами? Могли бы мы сами оказаться такими тенями? Действительно, философская версия нашего расположения-в-реальности развилась из Платоновского мифа, за исключением того, что наша версия не исключает реальность материального мира, равно как и не предполагает существование вечных форм, конституирующих истинные объекты, чьи тени мы видим на стене пещеры Платона. Это заставляет предположить, что образы, появляющиеся в Туннеле Эго, являются динамическими проекциями чего-то, намного большего и более богатого.
Но что же это за пещера, и чем являются эти тени? Феноменологически, тени это низко-мерные проекции в центральной нервной системе биологического организма. Давайте предположим, что книга, которую Вы, в соответствии с Вашим сознательным переживанием данного конкретного момента, сейчас держите в руках, представляет собой динамическую, мало-мерную тень действительного физического объекта в ваших действительных физических руках, танцующую тень в вашей центральной нервной системе. Тогда, мы можем спросить: Что это за огонь, который порождает проекцию мерцающих теней сознания, танцующих паттернами активации на стенах вашей нейронной пещеры? Огонь — это нейронная динамика. Огонь — это непрерывный, само-регулирующий поток нейронной обработки информации, который постоянно модулируется входными данными органов чувств и сознания. Стена — не двумерная поверхность, но многомерное пространство феноменальных состояний человеческой Техниколор-феноменологии. Сознательные переживания — это полноценные умственные модели в репрезентативном пространстве, развёрнутом гигантской нейронной сетью в наших головах и, ввиду того, что это пространство порождено индивидом, который обладает памятью и движется вперёд во времени, это пространство — туннель. Краеугольный вопрос звучит так: Если что-то, вроде этого, всё время происходит, почему мы никогда не узнаём об этом?
Antti Revonsuo проводил параллель с удивительным феноменом ВТО (в оригинале OBE, Out-of-Body Experience — прим. перев.), когда сравнивал сознательное переживание с постоянным и не требующим усилий вне-мозговым опытом. Как и я, он привлекал модель симулированного мира для объяснения того, почему ощущение присутствия, которое вы испытываете прямо сейчас, есть лишь внутренний, субъективный тип присутствия. Идея заключалась в том, что содержимое сознания есть содержимое симулированного мира в нашем мозгу и ощущение бытия здесь само по себе является симуляцией. Наше сознательное переживание мира систематически экстернализируется, так как мозг постоянно порождает ощущение «Я присутствую в мире, который вне моего мозга». Всё, что мы знаем сегодня о мозге человека, определяет, что опыт бытия вне мозга и вне туннеля порождается нейронными системами глубин мозга. Конечно же, внешний мир существует и знание, равно как и действие, каузально связывают нас с ним. Но сознательное переживание знания, действия и причастности являются исключительно внутренним делом.
Любой убедительной теории сознания придётся объяснить, почему нам это видится по-другому. Поэтому, давайте начнём с короткой экскурсии по Туннелю Эго и, попутно, изучим некоторые из важнейших задач этой философской, равно как и нейробиологической, убедительной теории сознания. Шесть из них мы обсудим в деталях: Проблему Единого Мира, или единство сознания; Проблему Сейчас, или видимость переживаемого момента; Проблему Действительности, или почему вы родились наивным реалистом; Проблему Невыразимости, или о чём мы никогда не сможем говорить; Проблему Эволюции, или вопрос о том, для чего хорошо подошло сознание; и, в конце концов, Проблему Кого, или вопрос об определении той сущности, которая имеет сознательные переживания. Мы начнём с самой простой из них и закончим самой трудной. После этого, наша подготовительная работа будет завершена.
Глава вторая
Прогулка по Туннелю
Проблема единого мира: Единство сознания
Однажды, я должен был написать энциклопедическую статью о понятии «Сознание». Я начал с того, что сделал фотокопии всех существующих энциклопедических статей по этой теме, которые я только смог найти и проследил все исторические ссылки. Я хотел знать, имело ли место, за время долгой истории Западной философии, некое общее философское озарение, пронизывающее, словно нить, извечное стремление человечества понять сознательный ум. К своему удивлению, я обнаружил два таких истинных озарения. Первое озарение заключается в понимании того, что сознание представляет собой знание более высокого порядка, которое сопровождает мысли и другие состояния ума. Латинская концепция conscientia является оригинальным истоком всех поздних терминологий в английском языке и романской языковой группы. Эта концепция, в свою очередь, происходит от cum («с», «вместе») и scire («знать»). В классической античности, равно как и в схоластической философии Христианского Средневековья, conscientia обычно относилась либо к нравственному сознанию, либо к знанию, разделяемому определенными группами людей, опять-таки, в основном относительно нравственных понятий. Любопытно, что истинно сознательное состояние связывалось с нравственным озарением. (Не является ли это красноречивой заметкой, что сознательность, в подлинном смысле этого слова, может подразумевать именно нравственное сознание? Тогда, у философов есть новое определение для сущности, которую они называют зомби — аморальный человек, этически крепко спящий с широко открытыми глазами.)1 В любом случае, многие из классических теорий утверждали, что становление сознательным имеет отношение к установке идеального наблюдателя в собственном уме, внутреннего свидетеля, который осуществляет нравственное руководство, равно, как и скрытое, всецело личное знание о содержимом собственных ментальных состояний. Сознание связывало наши мысли с нашими действиями, предъявляя их на нравственный суд идеального наблюдателя. Что бы мы ни думали об этих ранних теориях сознания как совместного знания сегодня, они однозначно не лишены философской глубины и красоты:
