на которое я смотрел с ужасом и неверием. Двое трахались за трибунами. Какой-то парень брал девушку сзади, пока через динамики доносились ее нежные стоны. Парень вытащил член, и девушка обернулась, опускаясь на колени. Я увидел Далию, заглатывавшую головку. А потом не сводил взгляда с экрана, наблюдая, как она двигала головой вверх-вниз по длине члена, принимая его глубоко в горло, как настоящая шлюха. Ее стоны становились все громче, а потом с ее подбородка закапали слюни вперемешку со спермой.
— Видишь, моя маленькая зверушка. Я — все, что у тебя есть. В конце концов, не ты рыцарь на белом коне. А я. Мне под силу спасти твою сестру. Но насчет твоей подружки-шлюхи ничего такого говорить не стану.
Сердце застыло, покрываясь льдом.
— Иди в жопу, сука, — обжигающий холод буквально сочился из моих слов, когда я склонился вперед и плюнул ей в лицо.
Увидев, как слюна скатилась по ее щеке, я испытал удовлетворение. С отвращением, доставившим мне немало удовольствия, Лилиан достала из сумочки платок и вытерлась.
— Ты об этом пожалеешь, Мэйсон, — она поднялась и бросила шелковый лоскут в мусорное ведро. — Обидно, что мы не смогли прийти к соглашению. Может, мне следует исполнить свой гражданский долг и удочерить еще и твою сестру. Она все еще несовершеннолетняя. Эвелин сможет вернуться и жить с нами. Мы о ней позаботимся. Уверена, мужу очень понравится эта затея.
Больше меня не смогли сдерживать ни наручники, ни охранники. Я прыгнул через стол и врезался в Лилиан плечом, сбив ее с ног, а потом разбил ей нос своим лбом. Крики Лилиан привели меня в еще большее бешенство, поскольку в голове проносились лишь отчаянные мольбы сестры, когда я подумал обо всех тех незнакомцах, причинявших ей боль. Не говоря уже о том больном ублюдке.
— Уберите от меня это животное! — визжала Лилиан, захлебываясь кровью, лившейся с носа.
Я совершенно обезумел от ненависти и жажды мести. Я оскалился, решив вцепиться зубами в ее горло и разорвать вены, чтобы посмотреть, как она истечет кровью. Но, похоже, это был ее счастливый день. Я ощутил удары дубинки на спине снова и снова. Услышал треск дерева, а потом удар током сразу от двух электрошокеров, парализующих мое тело. Лилиан выкарабкалась из-под меня и унеслась прочь, а я так и остался лежать на полу, избитый до полусмерти и не способный пошевелиться.
*****
Шесть месяцев спустя…
— Ты достал?
— А у тебя есть лишняя булочка? — спросил Джинкс, он же Джимми Хэнсон, искоса поглядывая на мою руку, спрятанную в кармане комбинезона.
— Ты же знаешь, брат, — отозвался я тихо и вытащил булочку, оставшуюся с ужина, а еще пачку сигарет, засунув все это под стол.
Когда Лилиан ушла полгода назад, то забрала с собой все, что у меня оставалось. Эта сука обставила меня. Убедилась, чтобы я знал, кем она мне приходилась: кукловодом, дергающим за веревочки. Если Лилиан хотела оставить меня без еды, так и случалось. Если же мечтала, чтобы я неделями лежал, восстанавливаясь от побоев, то в тюрьме вспыхивала драка, после которой меня отправляли в карцер. Мне отказывали в любых привилегиях, доступных простым заключенным.
И это лишь начало. Телефон, интернет, даже возможные посетители — во всем этом мне было отказано. Я не верил, что Лилиан могла так серьезно контролировать меня, не говоря уже о целом тюремном учреждении. Я сильно ошибался. Более высокопоставленные и менее, охранники и надзиратели — все они закрывали глаза на то, что меня держали тут незаконно и без причины. Я действовал отчаянно, но добился лишь дополнительного времени в карцере. Это было шесть месяцев ада. Ни слова о сестре. Ни намека от Лилиан. Когда больше не мог выносить ни дня в темной холодной камере, то придумал план. Более хитроумный. И когда меня снова вернули к остальным заключенным, я начал заводить союзников. Других заключенных-пожизненников, как они себя называли, которым было плевать на нарушение протокола. Ничто уже не изменило бы их приговор. Так в обмен на разное дерьмо, попадавшее мне в руке, они выполняли мои просьбы.
Еда, сигареты, чистое белье. Таков был обмен. Они получали то, чего хотели, и потом рылись в компьютерах ради меня, не задавая лишних вопросов. Тайные общества. Подпольные клубы. Я не поверил Лилиан, когда она сказала о тайной элитной группе, но мне стоило, наконец, признать, какой властью она обладала. Я менял своих людей через день. Чтобы начальник не догадался, что я контрабандой выуживал информацию у него под носом. Без сомнений он глубоко увяз в паутине, подвластной Лилиан.
Я договаривался с заключенными, чтобы они искали информацию о секретных элитных клубах. Существовали ли они? Я не верил, что все это дерьмо реально, но судя по всемирной паутине, все остальные не сомневались. Элитные университеты, тайные общества, процветавшие заговоры. Все это существовало лишь по слухам, поскольку никто не мог доказать их материальность. Однако слухи не рождались просто так. Разные перешептывания и щедрые рассказы о том, что на самом деле происходило за закрытыми дверями в этих клубах лиги плюща, были зловещими. Их создавали, чтобы возвеличивать посвященных над остальными. Чтобы проложить путь к запретной и злой стороне медали: дедовщине, нарушению законов, причудливым традициям, корни которых уходили в века беспорядков и разрушений. Такие клубы не подходили невинным, добросовестным и мягкосердечным. Нет, в них набирались только воины. И если вы искали обычное братство, то могли тут же разворачиваться, подобное не для вас.
Еще я собирал информацию о Лилиан. Она по-прежнему оставалась ведущим консультантом и выдающимся деятелем университета Сент-Августин. В одном высококлассном заведении прямо здесь, в Луизиане. Потому тайные университетские общества могли быть реальны. И шоу там вела Лилиан. Не говоря о том, что ее муж был деканом. Но какого хрена ей понадобился я? В таких клубах тусовались богатеи. Места в них передавались из поколения в поколение. Кому-то вроде меня там не было места. Что еще раз доказывало: у Лилиан были другие планы, и традиции она соблюдать не собиралась. К сожалению, я оказался в центре всего этого.
Джинкс
