Он вздрогнул под таким титаническим воем. Некоторые из мелькавших образов были намного омерзительнее всего, что пытался создать внутри кристалла Конда Чаллис. Мозг коммерсанта, может, и был предельно развращенным, но мозг, стоявший за этой психической бурей, не останавливался на подобной ерунде.
Флинкс уставился на закрывающуюся дверь, видя в последний раз черные глаза на ангельском лице. В этом несформировавшемся теле, понял он, обитал измученный ребенок. И все же даже это откровение не вызвало в нем той же вспышки дикого волнения, что последнее небрежное заявление Чаллиса. "Ваша материнская линия".
Флинкс больше знал о вселенной, чем о своих настоящих родителях. Если Чаллис знал хотя бы слухи о предках Флинкса… пожелание коммерсанта встретиться вновь обязательно сбудется.
2
Дверь в центральную шахту открылась, когда Нолли попытался скрыться. Вместо пустого лифта он наткнулся на фигуру гигантских пропорций, поднявшую его в воздух, отобрав при этом иглолучевой пистолет. Новоприбывший быстро сделал оружие безвредным, скомкав пистолет в кулаке с силой механического пресса. Пальцы Нолли, которым довелось по воле случая сжимать иглолучевик, при этом пострадали, и потере сознания предшествовал вскрик от боли. Сморчок Симм пригнулся, чтобы не задеть притолоку, отбросив в сторону обмякшее человеческое тело. Одновременно длинное тощее тело легко устроилось на плече Флинкса, и влажный кончик языка знакомо пощекотал ему ухо. Протянув руку за спину, Флинкс почесал мини-дракончика под челюстью и почувствовал, как расслабилось длинное мускулистое туловище. "Спасибо, Пип".
Поднявшись, он обошел стол-сейф и поиграл с кнопками на другой стороне. В скором времени он преуспел с освещением всей комнаты. Там, где ломился и спотыкался Нангер, дорогая мебель была сломана и перекручена. Его тело, уже начавшее коченеть от вызванной ядом смерти, лежало, скрючившись, на одном из погнутых кресел. Неподвижная фигура его спутника валялась у двери. Из сплющенной руки сочилась кровь.
– Я все гадал, – уведомил Симма Флинкс, – когда же ты попадешь сюда.
– Это было трудно, – стал оправдываться бармен, голосом, гулко раздававшимся из бездонной бочки его груди. – Твой приятель проявлял нетерпение, исчезал и снова появлялся, когда я отставал. Как он узнал, где тебя можно найти?
Флинкс любовно поглядел на сонную теперь чешуйчатую голову.
– Он учуял мой страх. Видит Живая Вода, я звал его достаточно громко. – Он протянул вперед скованные запястья. – Ты мог бы что-нибудь сотворить с ними? Я должен найти Чаллиса.
Симм взглянул на наручники с выражением легкого удивления на лице: – Вот уж никогда не думал, что месть в твоем характере, Флинкс.
Протянув массивные большой и указательный пальцы, Симм осторожно защемил одну из узких соединительных лент. Мгновенное давление заставило металл лопнуть с резким хлопком. Повторение процедуры освободило другую руку Флинкса.
Осматривая свое правое запястье, когда он растирал его левой рукой, Флинкс не смог заметить никаких следов, ничего, указывающего на интенсивную боль, причиненную этим устройством.
Он обдумывал, как ответить на замечание своего друга. Как он мог надеяться объяснить этой добродушной громадине важность замечания Чаллиса?
– Я думаю, что Чаллис может что-то знать о моих настоящих родителях. Я не могу просто-напросто забыть об этом.
Ответ Симма поразил его своей непривычной злостью:
– Что они тебе? Что они для тебя сделали? Они были причиной того, что с тобой обращались как с движимым имуществом, как с какой-то собственностью. Если бы не вмешательство Мамаши Мастифф, ты был бы сейчас личным рабом, возможно, у кого-нибудь вроде Чаллиса. Твои настоящие родители! Ты ничего им не должен, и уж меньше всего – доставить удовлетворение, показав им, что ты выжил!
– Я не знаю, при каких обстоятельствах от меня отреклись, Симм, – возразил наконец Флинкс. – Я должен выяснить. Должен.
Бармен, сам сирота, пожал массивными плечами:
– Ты, Флинкс, неприспособленный к жизни идеалист.
– А ты – еще больший, – отпарировал юноша, – вот поэтому-то ты мне и поможешь.
Симм пробурчал что-то неразборчивое, что вполне могло быть ругательством.
– Куда он вышел?
Флинкс показал на скрытую дверь, Симм подошел к ней и для пробы привалился к металлической панели. Шарниры подались внутрь с удивительной легкостью. За дверью они обнаружили короткий коридор, ведущий к маленькому личному лифту, быстро доставившему их к основанию этой роскошной башни.
– Как ты вообще попал сюда? – спросил Флинкс своего друга.
Симм дернул углом рта:
– Сказал ребятам из службы безопасности, что у меня есть пропуск на встречу с местным жителем – обычная процедура в подобных центральных районах.
– Кто-нибудь потребовал показать его?
Симм даже не улыбнулся.
– Ты бы стал? Только один охранник попробовал было, но я думаю, с ним будет все в порядке, если о нем позаботятся как надо. Осторожней теперь, – предупредил великан, когда лифт остановился. Пригнувшись сбоку от двери, он выпрыгнул наружу, как только дверь достаточно открылась, чтобы пропустить его. Но их не ждала никакая засада. Вместо этого они оказались в гараже наземных машин, с обильными признаками недавнего бегства.
– Держи свои монументальные ушки на макушке, – тихо посоветовал другу Флинкс, – и посмотри, не сможешь ли ты выяснить, куда сбежал Чаллис. Я намерен поработать со своими собственными источниками…
Когда они вышли через открытую дверь гаража, никто их не остановил и не помешал уходу, хотя скрытые камеры заметили его. Но те, кто наблюдал через эти камеры, радовались, увидев что эта пара уходит.
– Ты уверен, что они уже не здесь? – гадал вслух Симм. – Кто-нибудь мог взять машину, чтобы отвлечь внимание.
Флинкс ответил с того рода сверхъестественной уверенностью, на понимание которой Симм и не претендовал, но которую научился принимать:
– Нет, поблизости их больше нет.
Пара вышла за пределы последней стены, окружавшей центральный район. Не было никаких формальностей, никаких рукопожатий: этим двум не требовалось ничего подобного.
– Если ты что-нибудь узнаешь, свяжись со мной в лавке Мамаши Мастифф, – проинструктировал великана Флинкс. – Что бы там ни случилось, я дам тебе знать о своих планах.
Возвращаясь по концентрическим кругам рынка, он плотно закутался в плащ. Падали последние капли утреннего дождя. Из-за низких тяжелых от воды туч показались первые солнечные лучи.
Вокруг него не прекращалась деятельность. На этом коммерческом перекрестке Содружества бизнесом занимались круглые сутки.
Флинкс знал великое множество встреченных им обитателей этого мира. Некоторые были богатыми и великими, а некоторые – бедными и ничтожными. Некоторые были нелюди: одни – больше, другие – меньше, хотя все притязали на членство в одной и той же расе.
Проходя мимо прилавка торговца сладостями Кики, он решительно смотрел только вперед. Было еще слишком рано, а его желудок был слишком пуст для конфет. Кроме того, его внутренности все еще слегка пошаливали от постэффектов "безвредного" камешка Чаллиса. Поэтому он купил у Председателя Нильса небольшой ломоть отрубного хлеба, покрытого ореховым маслом.
Нильс был бродячим торговцем пищей лет сорока с небольшим и с авторитарной манерой поведения. Все называли его Председателем. Он правил своим углом рынка с видом диктатора, ничуть не подозревая, что он сохранял свою власть только потому, что торговцы и лоточники находили забавным подыгрывать его тихому помешательству. Однако в его выпечных изделиях никогда не бывало никаких иллюзий. Флинкс жадно откусил от треугольного ломтя, наслаждаясь хрустевшими иногда толчеными орехами, смешанными с коричневым маслом.
Небо все еще намекало на возможность появления солнца, редкое происшествие в обычно окутанном тучами Дралларе.
Заморив червячка, Флинкс начал пробираться через сектор, заполненный красивыми витринами постоянных лавок.
Этот сектор существенно отличался от района самодельных сараев и складов, где он вырос. Когда Флинкс впервые предложил переместить сюда древний прилавок из шумных глубин рынка, Мамаша Мастифф голосисто запротестовала.
– Я не буду знать как себя вести, – спорила она. – Что я понимаю в обращении с разодетыми клиентами и богатыми людьми?
– Поверь мне, мать, – хотя они оба знали, что она не была его настоящей матерью, но она выступала в этой роли для половины бездомных в Дралларе, – они точно такие же люди, как и твои старые клиенты, только теперь эти идиоты будут приходить с более толстыми бумажниками. Кроме того, что мне еще делать со всеми этими деньгами, которые мне всучил Малайка?
В конечном итоге он вынужден был купить лавку и таким образом поставить ее перед свершившимся фактом. Когда он сообщил ей об этом, она не один час поносила его – пока не увидела эту торговую точку. Хотя она продолжала бормотать страшные проклятия всему, что он ей показывал: товары высшего класса, шикарные жилые помещения наверху, приборы автоматической варки, – ее сопротивление рухнуло с удивительной скоростью.
