говорили тебе, не заходи в мастерскую! Хи-хи-хи! — вновь раздается скрипучий голос, больше похожий на шепот.
Оглядываюсь по сторонам, никого нет. Здесь только я одна. Кто это сказал? Мне не могло послышаться!
— Говорили тебе, не заходи в мастерскую мадам, а ты все равно полезла! Хи-хи-хи!
Не могу понять, откуда доносится голос. Где-то совсем близко. Под ногами что-то шуршит, поскрипывает. Смотрю вниз и понимаю: противный шепот издают… Туфли!
— Туфли! Они разговаривают? Разговаривают?! Это невозможно!
Я с ужасом отступаю к двери. Происходящее не укладывается в моей голове. Закрываю глаза руками.
— Мне показалось, показалось, показалось! — повторяю про себя, трясу головой и вновь открываю глаза в надежде, что наваждение пропало.
Едва открываю глаза, как туфли начинают скользить по паркету, приближаясь ко мне и издавая злобное хихиканье.
Нет, такого не может быть! Мне это снится! Нужно ущипнуть себя!
Но и это не помогает. Я понимаю, что не сплю и все происходит по-настоящему. Я в мастерской мадам Ивонн, и здесь эти туфли. Говорящие и очень злые! Они шипят и будто скалятся.
Туфли злобно шипят, смеются и, пританцовывая и подпрыгивая, все ближе подползают ко мне. Я в страхе прижимаюсь спиной к стене, хочу выскользнуть и захлопнуть дверь, но туфли, зигзагами перемещающиеся по полу, не дают мне такого шанса.
— Не уйдешь! Хи-хи-хи! Не уйти тебе от наказания! — шепчут туфли, подпрыгивая возле моих ног.
Сердце стучит как бешеное, я не знаю, что мне делать, как спастись. В страхе хватаюсь за кулон, висящий у меня на шее. Не знаю почему, но рука сама тянется к нему и крепко, до боли его сжимает.
— Уйди! Сгинь! Кыш!!! — кричу туфлям, прижимаясь к стене и дрожа всем телом.
И в этот же миг по комнате расползается сиреневое облако. Оно обволакивает мебель, фиалковым покрывалом укутывает шкаф. В воздухе что-то мерцает, будто светлячки. Туфли перестают шипеть, и, перекувыркнувшись, послушно отползают назад и запрыгивают обратно в коробку, а коробка сама по воздуху перемещается в шкаф, после чего его дверцы самостоятельно закрываются. Даже край серебристого платья больше не выглядывает из щели. Сиреневый туман начинает меркнуть, растворяется и совсем исчезает, будто его и не было.
Я все еще стою, прижавшись к стенке и не веря тому, что только что видела. Разум отказывается верить в реальность того, что видели глаза. Что это было? Как мне удалось загнать говорящие туфли обратно в шкаф?
На негнущихся дрожащих ногах возвращаюсь в свою мастерскую. Машинально беру в руки иголку и продолжаю тыкать ей в рукав платья, пришивая бисер. Руки трясутся, бусинки ложатся неровно, иголку втыкаю наугад. Не могу сосредоточиться на работе, перед глазами все время всплывает картина, только что увиденная в мастерской мадам. Неужели мне это не приснилось? Моя невнимательность дает о себе знать: в какой-то момент иголка втыкается не в ткань платья, а мне в палец.
— Ай! — вскрикиваю я, отдергиваю руку и снова машинально касаюсь кулона.
Капелька крови, едва успевшая выступить, тут же исчезает, а на пальце не остается ни следа. Завороженная, я поворачиваюсь к зеркалу и вижу, что от кулона исходит мягкое сиреневое свечение.
Так значит, все это правда? Получается, я фея? И у меня есть сила? Только что с ней делать? И как научиться использовать? И, если я фея, кто тогда мадам Ивонн? Ведьма?
Глава 8
До самого вечера продолжаю работать в мастерской. Работа отвлекает от навязчивых мыслей, на какое-то время удается обо всем забыть. Я тихонько напеваю, пришиваю оставшийся бисер, заканчиваю вышивку, что-то поправляю. Платье готово. Можно было бы прямо сейчас сообщить об этом мадам Ивонн, но я не спешу. Во-первых, потому что ее по-прежнему нет дома, вероятно, она задерживается у подруги (и это меня очень радует), а во-вторых… Совсем не сложно догадаться. Я боюсь разговора с ней. Не знаю, как она отреагирует. В прошлый раз она не догадалась, что я заглядывала в ту комнату. Но это было в прошлый раз. А сейчас? Узнает ли она? Или туфли будут молчать? До сих пор в голове не укладывается, что туфли могут разговаривать. Конечно, обычные и не могут, а эти заколдованные.
Селена зовет меня ужинать, но я отказываюсь. Аппетита совсем нет, да и выходить из мастерской страшновато. Вдруг сейчас вернется хозяйка? Продолжаю делать вид, будто нужно еще что-то подшить, а на самом деле, в этом платье хоть прямо сейчас можно отправляться на бал. Оно сверкает черными переливами, как ночное небо перед грозой. Серебристые отсветы, искорки, вспыхивающие то здесь, то там, темные волны ткани, словно морские волны в лунную ночь.
Когда становится совсем темно, зажигаю в комнате свечи и лампы. Мне бы поужинать, во рту с самого утра маковой росинки не было, но идти на кухню страшно. Там, за соседней дверью, тот шкаф, а в шкафу — коробка, а в коробке — туфли. Злые говорящие туфли! Даже выходить в коридор страшно. А вдруг они оттуда вылезут, выползут и снова набросятся?
Из окна моей мастерской хорошо виден парадный вход. Стемнело, закатное солнце сползло за горизонт, и лишь розовато-ванильное марево напоминает, что еще недавно был день. Сад потонул в сумраке ночи, деревья черными великанами вырисовываются на фоне еще светловатого неба.
Кареты мадам Ивонн так и нет. Вероятно, она осталась ночевать у своей подруги. Вряд ли кто-то захочет возвращаться домой в темноте, а значит, она сегодня уже не приедет. Признаться честно, я валюсь с ног от усталости. Может быть, даже и не от самой усталости, а от волнения. То, что произошло сегодня, не укладывается у меня в голове. Если бы я не видела это своими глазами, никогда бы не поверила. Хотя… Я и сейчас с трудом в это верю.
Набравшись храбрости, выхожу в коридор. Тихо, ни единого шороха. С опаской поглядываю на дверь комнаты, где в шкафу притаились злые туфли. Ничего не происходит.
Придерживая подол платья и постоянно озираясь по сторонам, бегу в сторону кухни. Ложиться спать голодной все-таки не хочется. Крадусь по коридору со свечой в руках и, еще не дойдя до прачечной, решаю свернуть и пройти другим путем. Здесь недалеко комната Жанны, а мне не хочется ее будить. Она встает с первыми лучами солнца, и работы у нее хоть отбавляй. Должна же она хотя бы немного отдохнуть. В этой части дома я еще ни разу не была. В день моего приезда экономика показала мне, как дойти до моей комнаты,
