– И чем же ты собираешься угощать бедную и несчастную даму? – Яна любопытно заглянула в сумку.
– Н-ну… – притворился смущенным Три Семерки, – икры черной и красной нет, зато икра заморская к вашим услугам!
– Как всегда: набор жратвы для голодного мента… – разочарованно протянула Милославская.
– Да ладно тебе, это я так. Самому знаешь ли захотелось, давно не пробовал. А вообще, имеется кое-что и посолиднее!
Друзья уже зашли на кухню, и Руденко выложил на стол на удивление крупную и сочную курицу гриль.
– Это другое дело! – Яна с наслаждением потирала руки.
Несмотря на то, что появление приятеля несколько приободрило Яну, духовное и физическое опустошение, возникшее после гадания, давало о себе знать.
– Сегодня я предоставляю тебе почетную роль кухарки, вернее кухаря, или как там лучше сказать… – превратив все в шутку, Милославская ловко переложила на своего гостя обязанности по приготовлению ужина.
– Мы так не договаривались! Думаешь, я просто так пришел? – шутил Семен Семеныч. – У меня жена с сыном на дачу махнули, а я к женской заботе привыкший, несамостоятельный, решил под твое теплое крылышко на вечерок спрятаться!
– Что я тебе могу сказать? – Яна развела руками. – Мечтать не вредно. Вперед! Овощи, фрукты, майонез и прочее в холодильнике. Действуй.
Пока Руденко колдовал над незатейливыми яствами, Милославская решила принять ванну, чтобы снять напряжение. Она сделала чуть теплую, почти комнатную воду, которая имела свойство бодрить, плеснула в нее пару колпачков любимой розовой пены и погрузила в это чудодейственное озеро ноющее тело.
Яна чувствовала, как силы постепенно начинают восстанавливаться. Иногда она прибегала к помощи аутотренинговых упражнений, самых обыкновенных, известных практически каждому, но сейчас необходимости в этом не ощущалось.
Почувствовав туманящий сознание аромат гриля, разогреваемого в микроволновке, Милославская решила выбраться из ванны, чтобы чего доброго не опоздать к началу скромного пиршества. Она наскоро промокнула тело плотным махровым полотенцем, облачилась в легкий шелковый халат и стала приводить себя в порядок.
– Ваше Величество! Кушать подано, – Руденко настукивал в дверь ванной.
Яна уже была готова предстать перед гостем в надлежащем виде, поэтому сразу после приглашения последовала за стол.
– Как всегда неотразима… – прокомментировал Руденко, оглядев подругу с ног до головы.
Когда приятели принялись за ужин, Семен Семеныч перешел на более серьезный тон.
– Вообще, я хотел тебя поругать.
– За что? – нарочито испуганно спросила Милославская.
– Как за что? Не звонишь, не появляешься… А я должен думать: жива ли? здорова ли?
– Зачем думать, когда можно было давно вот так зайти или позвонить в крайнем случае, – запротестовала Яна.
– У-у-у-у… – Руденко махнул рукой, как будто говорили о чем-то из области фантастики. – Это ты загнула. У меня сейчас на работе такое! Дерут три шкуры. Если не дежурство, так усиление, не усиление, так дежурство. Пашем практически без выходных! Сегодня вот только дали вздохнуть.
– А в чем дело? – Яна заметно посерьезнела.
– Незаконная продажа оружия и ее последствия. Киллер один, например, при устранении известного криминального авторитета, не зная того в лицо, просто покрошил всех посетителей маленького загородного кафе. Не слышала?
– У-у, – отрицательно покачала головой Яна, жуя кусок курицы.
– Еще: двое придурков расстреляли двух милиционеров, несших службу и попытавшихся остановить бандитов для проверки документов. У обоих семьи остались…
– М-м-м… – сочувственно протянула Милославская.
– И это еще не все! – продолжал Три Семерки. – Угрожая оружием, некая группа бандитов выколачивала деньги у теневых дельцов: спекулянтов, скупщиков антиквариата, торговцев наркотиками. В общем, говоря на их жаргоне, делала «разгон». Причем действовали вымогатели нагло и открыто, понимая, что жертва сама грешна перед законом и заявлять не будет.
Милославская перестала жевать и затаив дыхание, слушала Руденко.
– Если все перечислять, ты слушать устанешь. Столько всего за последние пару месяцев! И нам за каждое достается от начальства… Прохлопали, мол, лоботрясы, дармоеды! А эти, последние, еще и форму милицейскую одевали, – Семен Семеныч не на шутку разнервничался, на его лбу выступили крупные градины пота.
Смахнув их, Три Семерки смягчился, но все же не без сарказма сказал Милославской:
– Такая вот работа, это тебе не фокусами карточными заниматься!
Руденко всегда иронизировал по поводу гаданий Яны, она к шуткам такого рода давно привыкла, поэтому отреагировала спокойно. Рассказ о бандитах в милицейской форме привел Милославскую к мыслям об истории исчезновения пистолета Щербакова.
– Слушай, Сема, а чем чревата для мента потеря пистолета? – обратилась она к приятелю.
Руденко поперхнулся и, прокашлявшись, ответил:
– Ты на что намекаешь? На то, что мой рассказ – так, ерунда, бывает и пострашнее?
– Это действительно серьезно?
– Так ты не шутишь? – Три Семерки хотел убедиться в полной серьезности собеседницы.
– Какие шутки, Сема. У меня дело новое. Мент, неплохой человек, пистолет потерял. Вернее, не потерял, его украли.
– Кто-о? – заинтересовался Руденко.
– Не знаю.
– А откуда же знаешь, что украли?
– Гадала.
– А-а-а… – Три Семерки расплылся в улыбке и похлопал Яну по плечу. – Если только так…
– Ну так что ему грозит? – недовольно повторила вопрос Милославская.
– В связи с тем, о чем я тебе рассказал, дело может принять более серьезный оборот, чем это бывает обычно.
– А как это бывает обычно? – не унималась Яна.
– В лучшем случае сотрудник получает строгача, – Руденко провел указательным пальцем по усам.
– Что это такое?
– Строгий выговор. Но, повторяю, в лучшем случае, на который лучше и не надеяться. Если лояльное начальство, если человек считается отличным работником и так далее. Хотя…. – Три Семерки задумался. – Такой исход обычно редок. Чаще всего потеря оружия оборачивается увольнением и соответствующей статьей УК, в которой подробно разъясняется, какое наказание несет сотрудник органов за халатное отношение….
– Понятно, короче посадить могут, – Яна не дала Руденко договорить, потому что он любил распространяться на подобные темы, даже слишком, а Милославской и без того все стало ясно.
– Кофе на этот раз угощать будешь? – Семен Семеныч очень любил, как Милославская готовит этот напиток.
– Разве я могу отказать такому человеку? Только давай договоримся: услуга за услугу.
– Хитрая ты баба! – Руденко засмеялся в усы. – Ну выкладывай, какая тебе услуга требуется.
– Ты говоришь, что торговля оружием на черном рынке процветает. Так?
– Угу.
– Не мог бы ты лично контролировать подозрительных «Макаровых», попавших в поле зрения органов?
– Ты мне, конечно, льстишь, но я занимаю не такое уж важное положение, чтобы быть допущенным ко всему этому.
– Ой, да ладно, у вас есть какие-то свои каналы!
– В общем-то, да. Кстати, разве в этом есть необходимость? Начальство твоего клиента в любом случае будет так поступать.
– Если б оно об этом знало!
– Удалось скрыть? – удивился Руденко.
– Пока скрывает. В течение этого периода ты и мог бы осуществлять необходимый контроль. Ну так как?
– Если честно, у меня и так работы завались. От осведомителей узнали о разгорающемся конфликте между «ореховской» группировкой и «одинцовской». Они свои проблемы часто решают взаимоубийствами, а нам за это – по шапке!
– Ну Се-е-е-ма! – протянула экстрасенс.
– Как расплачиваться будешь? – шутил Три Семерки.
– Кофе, естественно.
– Холя-я-я-вщица! – расхохотался Семен Семеныч. – Ну нападу я на след его «Макарова», дальше что прикажешь делать?
– Передать оружие мне, минуя нежелательные инстанции, – Яна закусила губу, боясь отказа.
– Ишь чего захотела! Планы у тебя наполеоновские прямо! – Три Семерки улыбнулся как-то по-доброму.
Милославской стало ясно, что на Руденко можно в этом вопросе надеяться, и она перевела разговор на другую тему. Стала спрашивать о семейных делах, общих знакомых и прочем. Три Семерки, бурно рассказывая о том или другом, громко хохотал, раскраснелся, видимо, гриль пошел ему на пользу.
– Может по сто грамм? – предложил он, раззадорившись.
– Чего? Твоего любимого портвейна что ли? – иронично произнесла Милославская.
– Хотя бы и его, – парировал Руденко.
Яна прикинула, как долго продлится визит Семена Семеныча, если она сейчас даст свое согласие. Эта идея казалась ей малопривлекательной, тем более после бутылки портвейна Три Семерки трудно было вообще выпроводить, учитывая то, что его семейство возделывает дачу.
– Давай как-нибудь в другой раз, – страясь быть как можно более мягкой, произнесла Милославская, – мне работать нужно.
