Противник нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало.
Фрост выхватил нож, быстро шагнул вперед, повернулся на месте и, нанеся сбоку удар левым локтем в голову, с силой всадил нож в грудь зашатавшегося противника.
— А-а-а!
Тот закричал, и капитан увидел, как пистолет вывалился у него из руки.
Хэнк услышал за спиной шорох и стремительно развернулся. Тот, которого он ударил коленом, поднимался с земли, держась одной рукой за пах.
Фрост неслышно приблизился к нему и врезал носком шестидесятипятидолларовой туфли точно в основание челюсти. Его голова запрокинулась, и тело рухнуло на землю.
Капитан зашатался, только теперь ощутив резкую головную боль и подступающую к горлу тошноту. Он бросил нож на землю и поднял ладонь к виску. Вся правая сторона головы была покрыта корочкой засохшей крови, а у виска вскочила огромная шишка.
Он потряс головой, чтобы прочистить мозги, но от новой волны невыносимой боли едва не потерял сознание.
Хэнк опустился на колени, подобрал нож и подполз к человеку, которого ударил ножом. Попытался нащупать пульс, но его не было. Фрост обшарил карманы, нашел в одном из них свою зажигалку и при ее свете взглянул на желтое лицо мертвеца. Широко раскрытые в предсмертной агонии глаза имели расширенные зрачки, белки были налиты кровью полопавшихся сосудов. Капитан приблизил огонек к руке трупа и закатал рукав грязной рубашки.
— Следы от уколов, — прошептал он. — Ах ты, наркоша несчастный…
И он закрыл веки наркомана, выпросившего себе смерть.
Хэнк нашел валяющийся в грязи браунинг, вытер его, проверил, не попала ли грязь внутрь ствола, и перезарядил пистолет, вогнав в его рукоятку последнюю запасную обойму, оставшуюся в карманчике наплечной кобуры.
Затем Фрост подошел ко второму нападавшему. Он лежал без признаков жизни, и его голова была повернута к телу под неестественным углом. Капитан пощупал его горло — шея была сломана, пульс не ощущался. Он закрыл глаза и этому, затем осмотрел руки. На них во всех местах были следы от инъекций.
— Идиоты, — покачал он головой.
Хэнк более тщательно исследовал свои карманы и обнаружил, что нет ни бумажника, ни мелочи, ни сигарет. Однако все это оказалось в карманах двух мертвых бедолаг.
— Ничего себе, — пожаловался он сам себе, — нельзя и немного без сознания полежать, сразу наркоманы какие-то начинают приставать и по карманам шастать. А что это я разговариваю с собой? Да, наверное, голова повреждена больше, чем я думал.
Фрост закурил трясущимися руками, вытер окровавленное лезвие ножа об одежду мертвеца и засунул его в ножны, а пистолет — в кобуру.
Он отряхнул покрытый пятнами костюм, нащупал в бумажнике визитную карточку и щелкнул зажигалкой. “Лью Вильсон. Полиция штата Флорида”. Так, и служебный, и домашний телефоны. Надо срочно ему позвонить! Только как выйти к цивилизации и найти телефонную будку?
Капитан взглянул на звезды и зашагал, как он надеялся, в северном направлении.
— Чертовы наркоши, — прошептал он.
Вскоре впереди из темноты до Хэнка донеслись звуки, похожие на шум проносящихся грузовиков. Неужели дорога?
На Фроста нахлынул приступ головной боли. Значит, его ударил прикладом Альберто? Капитан застонал, сразу вспомнив все, что произошло: убийство Васкеса, кровь на лице, плечах и платье Орианы…
Его куда-то вывезли и бросили. А может, Ориана приказала Альберто добить его, но тот не решился это сделать?
Хэнк нашел в себе силы улыбнуться — за пальмами действительно была дорога, он уже различал фары пробегающих по ней машин.
Ну что ж, если то, что он остался жив, — действительно заслуга Альберто, тогда он — его должник. Если нет — тогда за удар прикладом по голове он должен устроить этому верзиле-кубинцу посещение реанимационного отделения.
Глава шестая
— Алло, Лью?
Уставший Фрост уставился на телефонный автомат, ощущая слабость и головокружение, как будто ждал, что таксофон кивнет ему в ответ.
— Боже праведный! Фрост? В два часа ночи?
— Спасибо за сигналы точного времени, — он взглянул на циферблат и увидел, что его приятель не ошибся.
— Второй телефонный звонок, будь он проклят, за последние сорок пять минут! Ты где?
— Второй звонок? А первый был обо мне?
— Да. Звонил охранник из нашего офиса. Кто-то выбросил из проезжавшей мимо машины ко входу к нему какую-то сумку. Он подумал, что это бомба, и вызвал подразделение, которое этим занимается, но в сумке оказалась одежда, несколько глазных повязок и пистолет-пулемет. Видимо, Ориана возвратила тебе твои пожитки.
— Так значит, ты слышал, что произошло днем?
— Слышал ли я? Да ты возьми любую газету — об этом трубят вовсю. Оказывается, сначала застрелили Эдуардо Руиса и его телохранителя, затем на их машине было совершено нападение на другого руководителя “Омеги семь” — Васкеса. А тебя где носило, черт побери?
Капитан оглянулся на вестибюль гостиницы.
— Занят был, — не сразу ответил он. — Если я все расскажу, тебе придется арестовать меня.
— Что?
— Сейчас я в гостинице — не знаю, как она называется, — в той, в которой я жил до того, как поступил на службу к Васкесу. Приезжай сюда побыстрее. Приедешь?
— Прямо посреди ночи?
— Да, и чем быстрее, тем лучше.
— Но ведь мне завтра с утра на работу!
— Не увиливай, Лью, завтра ведь суббота.
— Да? Ну ладно, еду. Как ты сам, в порядке? Живой?
— Нет, — ответил Хэнк и повесил трубку. Его номер Вильсон сможет легко узнать у дежурной.
Он поднялся на лифте наверх и зашел к себе в номер. Фрост включил свет, сбросил пиджак на кровать и подошел к зеркалу.
Вся правая сторона головы была иссиня-черного цвета, а от скулы тянулся наискосок вверх багровый кровоподтек и исчезал в волосах, покрытых запекшейся бурой корочкой. Водитель, который подобрал его на дороге, сказал ему, что подумал, будто его сбил грузовик. Чувствовал себя капитан именно таким образом.
Он сбросил чудом уцелевшие дорогие ему туфли, снял брюки и с сожалением посмотрел на них.
— Прощай, очередной костюм, — пробормотал Хэнк, отстегнул наплечную кобуру, снял окровавленную, вымазанную грязью рубашку и швырнул ее на пол. Интересно было бы отослать ее в одну из компаний, которые расхваливают свой стиральный порошок по телевидению, пусть они бы попробовали ее отстирать!
Трусы были на вид еще более-менее, так же, как и носки, единственным изъяном которых была дырка возле большого правого пальца. Впрочем, она там всегда присутствовала.
Фрост зашел в ванную, сел на унитаз и помочился по-женски, так как не был уверен, что попадет в него стоя.
— Дожил, — простонал он, вышел из ванной и снял трубку телефона.
— Алло, оператор, — послышался в ней голос.
— Соедините меня с обслуживанием номеров.
— Извините, сэр, но ночью они не работают…
— Дайте мне тогда коридорного. Я живу на пятом этаже.
— Одну минутку, не вешайте трубку, пожалуйста. До него донесся длинный гудок на другом конце провода.
— Алло, коридорный слушает.
— Говорит мистер Фрост из… пятьсот седьмого, — с трудом вспомнил он свой номер. — Послушайте, обслуживание не работает…
— Да, сэр, не работает, — с готовностью и, как показалось капитану, с радостью откликнулся его невидимый собеседник.
— Так вот. Заработаешь двадцать долларов, если принесешь мне немного льда, два стакана, бутылку “Сиграмз севен”, четыре сэндвича и немного картошки “фри”.
— Будет сделано, мистер… Фрост?
— Да. Жду тебя через полчаса. Хочу пока принять душ. Ничего не забыл?
— Нет, сэр! Двадцать долларов, лед, стаканы, “Сиграмз”, сэндвичи, картошка…
— Через полчаса!
— Да, сэр. Двадцать долларов, лед, стаканы…
— Правильно.
Хэнк бросил трубку на рычаг, вернулся в ванную и встал под душ, сам удивляясь, как это он до сих пор не свалился от усталости и от всего пережитого. Прохладная вода приятно обволакивала его тело, и боль в голове постепенно отступала, переходя в “среднемучительную”, по его определению. Фрост закрыл глаз, но ему совсем не хотелось спать, его обуревали намного более жестокие чувства…
Глава седьмая
— Заходи, Лью, угощайся картошкой. Немного резиновая на вкус, но выбирать не приходится.
Стоя в дверях, Фрост сделал широкий жест, приглашая Вильсона в номер. Из одежды на нем было только повязанное вокруг пояса ванное полотенце.
— Проходи, сейчас выпьем…
— В три часа ночи?
— Лью, время — понятие относительное. Это у нас три, а на западном побережье — полночь, на Гавайях…
— Да замолчи ты, — прервал его Вильсон, зашел в номер и сбросил на кресло куртку. Стала видна оттягивающая пояс беретта.
Капитан присел на край кровати и уставился в экран телевизора.
— Я бы предложил тебе сэндвич, но это — последний и я его уже надкусил. Мне все это только что принес коридорный, он страшно разбогател за эту ночь. Видел когда-нибудь нашего президента в спортивных трусах? — кивнул он на телевизор.
