Слова падали в мозг человека тяжёлыми, страшными огненными сгустками: 'Ты никогда не причинишь вреда ни Владу, ни тому, на кого он укажет. Никогда не нанесёшь вреда ему и его друзьям, близким. Никогда не допустишь в голову мыслей о том, чтобы ему навредить. Ты с готовность выполнишь любой его приказ. Ты всегда будешь заботиться о его благе, будешь всегда заботиться о его делах'
Он закончил заклятие, разбудил Борислава. Тот сел на скамейку, посмотрел на Влада и сказал:
— Уже всё?
— Всё. Сейчас попробуем. Возьми этот нож и воткни себе его в ногу.
Борислав молча взял нож и вонзил его себе в ляжку. Влад уложил его на скамейку, выдернул нож и усыпил. Потом быстро залечил рану и глядя на лежащего в трансе здоровяка, подумал: 'Мать твою за ногу, в кого я превратился? Тебя, Вова, не тошнит, от того что ты делаешь? Тошнит. Ну а что — лучше было его оставить на земле? Подыхать? Или отпустить, чтобы он мешал работе клиники и убивал моих людей? Нет уж, пусть лучше так'.
Влад сосредоточился и стал переделывать тело Борислава, модифицируя его по своему образцу. Через час он закончил и это. Капитан был здоров, силён, немного похудел, правда, но не очень заметно. Лекарь разбудил его и приказал приводить к нему подчинённых. Пошла вереница наёмников, в которых он вбивал заклятием ненападение и верность Владу — правда без страшной фразы о полном подчинении. С ними он закончил через полтора часа, затратив по одной — две минуты на каждого. Он всё увереннее и быстрее пользовался драконьей магией.
Улица встретила его ярким солнечным светом — на солнцепёке уже плавился снег, сияли ярким блеском сугробы. Влад обвёл глазами стоящих вокруг людей и приказал:
— Верните оружие отряду Борислава, теперь он работает на нас. Сейчас отдыхаем, обедаем, и двигаемся в клинику. Борислав, распорядись, чтобы организовали всем питание — мы всю ночь тащились голодными.
Капитан отдал распоряжения, люди забегали, чрез полчаса Влада пригласили в большую хату — видимо дом старосты, там был накрыт стол. Староста, довольно ещё молодой мужчина с окладистой бородой, пригласил их отведать — что бог послал — а бог послал холодца, нарезанного розового сала, пахнущего чесноком, различных солений, каких-то пирогов и всякого, всякого. Влад только теперь понял, как страшно хочет есть. Они с Бориславом и Семёном уселись на стол и стали планомерно сметать всё, что им предложили.
Через полтора часа весь, теперь уже перемешавшийся отряд, тянулся по тракту, освещаемому послеполуденным солнцем. Влад ехал, смотрел на сверкающие под лучами поля и думал: 'Ну что, диктатор постепенно наращивает армию…что дальше? Кстати, интересно — а кому достанется графство Савалова? Если он остался без наследников, кому оно достанется — все земли, замки, деревни…надо будет потом спросить Борислава, он должен в этом разбираться. Всё больше и больше я отхожу от чистого лечения — боевая магия, драконья магия — вот чем занимаюсь. Теперь я больше боевой маг, чем лекарь. Борислав, конечно, ценное приобретение — он знает всё и всех в империи, когда поеду в город, обязательно возьму его с собой. Только вот с приказами бы не переборщить — скажешь ему в сердцах — Чтобы ты сдох! — а он возьмёт и выполнит приказ…надо быть осторожнее. Как погода похожа на восьмое марта — день унижения мужчин' — он посмеялся про себя и загрустил — сейчас бы дома он тащил жене дурацкий букетик мимозы и тюльпаны, шлёпая по весенним ручьям…а не ехал бы по тракту в окружении толпы убийц.
Клиника встретила закрытыми воротами и направленными на группу всадников пушками — потом, всё-таки, разобрались, люди выскочили их встречать. Бойцы спешились, Семён стал распоряжаться — заводить коней, устраивать людей. Влада встречали Марьяна с Ариной и Машей, они повисли у него на шее, целовали в жесткие скулы, потом повели в дом. Закончился этот день уже баней, в которой команда дождавшихся женщин вначале напарила его как следует, а затем как следует оттрахала, к его и их удовольствию. Марьяна осталась с ним в постели, разогнав разошедшихся ненасытных девок по своим комнатам, прижалась его плечу, проводя ноготками по твёрдым грудным мышцам и грустно сказала:
— Каждый раз, провожая тебя, я как будто прощаюсь навсегда. Мне всё время кажется, что ты, как и пришёл в этот мир, свалившись на меня, так из него и уйдёшь… Я всё время хочу насытиться общением с тобой — любовью, разговорами, кажется — вот-вот и ты ускользнёшь.
— Скоро мне придётся отправиться в город, в гильдию, возможно надолго. Тут мы сделали что могли, клиника будет работать, даже если меня не будет. Опирайся на Марину, сделай её своим заместителем, ты должна быть пока тут, пока не наладишь всё так, чтобы работало и без тебя. А тогда приедешь ко мне в город. Как эти дни с клиентами? Больные шли?
— Ну, это нападение графа, конечно, навредило нам — испуганные больные поразбежались от греха, но уже возвращаются. Сегодня много приняли, прибыль хорошая. Было и пару мелких дворян — жёнушек своих целлюлитных ремонтировали. Я с них выжала что могла — по две тысячи выложили. Кряхтели-кряхтели, но заплатили. Скоро и настоящие клиенты пойдут.
— Слушай — я всё забываю — а чего мы Фёклу не подремонтировали? Ходит старухой дряхлой, зубы чёрные — нам позор и антисанитария сплошная. Займитесь завтра с ней. Вместе с Мариной потренируйтесь. У вас уже уровень такой, что вы спокойно её модифицируете — ну омолодить вряд ли, но уж приличный вид сможете сделать. Займись, ладно? А то она оскорбляет моё эстетическое чувство.
— Чего она там у тебя оскорбляет? — хихикнула Марьяна — чего эстети…тьфу, и не выговоришь. Давай-ка мы делом займёмся — говоришь, уезжать скоро — так не будем время терять! — и она запрыгнула на своего мужчину…
Глава 2
Распутица превратила тракт в полосу грязной жижи, скопившейся в рытвинах и покрывающей ровным коричневым слоем всё, к чему она липла. Территория Клиники тоже не избежала погружения в грязь, хотя тут земля уже подсыхала, так как снег убирали по мере его накопления. Ворота периметра были раскрыты, в них входили и выходили люди, наматывая на ноги липкую жирную грязь — в клинике шёл приём больных, к лекарям съезжалась вся округа, начиная с крестьян и заканчивая мелкопоместными дворянами.
Влад поморщился — в такую грязь не хотелось вылезать из тёплого, чистого дома. Но деваться было некуда — работа есть работа. Перемещение караванов по тракту практически прекратилось, что сразу сказалось на кассе трактира и постоялого двора — они были полупусты, там жили только больные и их сопровождающие. Влад брался за лечение только особо серьёзных случаев, с остальными спокойно справлялся персонал клиники. Строительные работы пока свернули — до высыхания почвы, строители перешли на отделку внутри помещений, но и она уже была почти закончена. Жизнь шла размеренно, тихо, как будто и не было этих месяцев гонки и преодоления всевозможных препятствий
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
