В конце передачи ведущий вернулся к истории Филипа Никольса.
— Федеральное бюро расследований, — сказал он, — обнаружило сегодня убежище этого шантажиста. Выяснилось, что шесть лет назад он был арестован за попытку незаконного ввоза наркотиков в страну. Сообщником, как полагают в столичном отделении ФБР был его дальний родственник — Уэстлейк. В Вашингтоне Никольс проживал под чужой фамилией, поскольку, по-видимому, не оставил свой преступный бизнес. В его комнате в мотеле “Даунтаун” агенты ФБР обнаружили большой запас кокаина.
Холл вскочил с кресла. Утром, когда он осматривал комнату Филипа Никольса в мотеле, там не было наркотиков!
Вернувшись домой, профессор Чейз, несмотря на позднее время, не удержался и позвонил Адриану Корту. Помощник президента по национальной безопасности еще не спал и взял трубку.
— Я хотел только сообщить вам о беседе с Орвилом.
— Да-да, — заинтересованно откликнулся Корт.
— Он одобрил нашу идею с некоторыми поправками в сторону большей интенсивности. У него на этот счет свои соображения, которые я вам завтра изложу.
Профессор Чейз справедливо остерегался откровенничать по телефону в Вашингтоне никто не застрахован от подслушивания ЦРУ и ФБР никогда не отказывались от заманчивой возможности узнать, о чем беседуют между собой видные вашингтонские чиновники. Даже спецсвязь Белого дома не давала полной гарантии — истории известны имена президентов, которые приказывали прослушивать телефоны своих сотрудников.
Ночь застала Холла в вашингтонском отделении ФБР. Известного адвоката Холла там знали, и агент ФБР позволил ему вместе с несколькими журналистами осмотреть находку, сделанную в номере Филипа Никольса в мотеле.
На столе лежало кокаина на добрых триста тысяч долларов. Холл с интересом разглядывал мешочки с белым порошком — такой упаковки он еще не видел, хотя не раз участвовал в судебных процессах, где в качестве вещественных доказательств фигурировали и героин и марихуана.
— Хорош борец за ядерное разоружение, — заметил агент ФБР, обращаясь к журналистам. — Готов держать пари он просто надеялся получить выкуп, шантажируя всех нас, а денежки использовать для торговли наркотиками.
Пока журналисты фотографировали мешочки с порошком, Бертис Холл обратился к агенту:
— Где же он держал наркотик?
— Под кроватью, в ящике из-под виски, — весело ответил агент. — Мы как чувствовали, что найдем нечто подобное, сразу захватили с собой понятых.
Агент помахал перед носом Холла листками протоколов со множеством подписей.
Холлу не давала покоя одна догадка, но проверить ее было чрезвычайно трудно да и, пожалуй, опасно. Репутация дорога адвокату не меньше, чем врачу. Потеряв ее можно лишиться куска хлеба.
И все же соблазн был слишком велик. Холл отправился в гостиницу, в которой остановился, приехав в Вашингтон, Уэстлейк.
Был уже час ночи, но ключ от номера 603 оставался на месте. Это означало, что, как и предполагал Холл, номер еще не заселен. Он поднялся на шестой этаж. Бывший номер Уэстлейка находился в дальнем от лифта конце коридора. Холл медленно шел по мягкому ковру, устилавшему пол этого дорогого отеля, и размышлял. Сзади послышались голоса. Холл не хотел, чтобы его здесь заметили. Рядом была дверь без номера — служебное помещение для персонала гостиницы. Почти без всякой надежды он взялся за ручку, дверь оказалась незапертой, и Холл скользнул в спасительную темноту.
Мимо него по коридору прошли два человека, у каждого в руке по небольшому чемоданчику. Холл высунул голову, чтобы увидеть, куда они идут.
Они остановились у номера 603. Один из них вытащил ключ. Они вошли в номер, захлопнув за собой дверь. Холл засек время. Ровно через восемь минут вышли. Теперь шли обратно по коридору, и Холл смог хорошо рассмотреть их. Раздался музыкальный сигнал вызываемого лифта и все стихло. Холлу оставалось только ждать.
Потекли томительные минуты. Гостиница спала. Здесь останавливалась солидная публика и поздние развлечения были у нее не в моде. Холл простоял в темной комнате сорок минут, и за это время ни один человек не прошел по коридору.
А потом все изменилось. Зазвучал перезвон сразу всех трех лифтов и коридор наполнился звуками. Мимо его наблюдательного поста вихрем пронеслись человек десять. Вся группа остановилась у номера 603.
То, что происходило начиная с этой минуты, показалось Бертису Холлу настоящей комедией — только он еще не до конца понимал, для кого она разыгрывается.
Беспрерывно щелкали фотоаппараты. С соблюдением всех предосторожностей была открыта дверь, с ручки предварительно сняты отпечатки пальцев. С криками: “Осторожно! Осторожно!” вся группа ввалилась в комнату. Теперь Холл ничего не мог видеть, зато хорошо все слышал. Процедура заняла немного времени — раздался звучный голос “Свидетелей сюда!”, и Холл понял что дело сделано. Он вышел из своего убежища и тоже пошел к номеру 603. Единственный оставшийся у двери полицейский принял его за опоздавшего журналиста и отступил в сторону, приглашая войти. Холлу было достаточно одного взгляда, чтобы все понять. Из коричневого чемодана Уэстлейка на стол выгружали кокаин — в той же самой пластиковой упаковке, которую Холл сегодня уже видел. Указывая на мешочки, агент ФБР что-то объяснял журналистам.
Холл вышел из комнаты, полицейский с удивлением покосился на него, но ничего не сказал.
У входа в гостиницу стояли машины ФБР и управления по борьбе с наркотиками. Возле одной из них курили двое. Холл сразу узнал их: сорок пять минут назад они побывали в номере Уэстлейка.
Все воскресенье советнику президента Генри Дугласу пришлось провести за работой. На понедельник была намечена пресс-конференция президента, логично было ожидать, что журналисты сосредоточатся на истории с кражей документов. В распоряжение газет попали все материалы, полученные в свое время руководителями предвыборной кампании нынешнего президента. Газеты поспешили сообщить, что, судя по документам, кражи происходили в течение нескольких месяцев и что бумаги конфиденциального характера поступали непосредственно из Белого дома, а не только из штаб-квартиры избирательного комитета Грайнза.
Но понедельник начался другой неприятной историей.
Министр обороны пригласил группу близких Пентагону корреспондентов газет и телевидения на брифинг. Есть новые веские доказательства, заявил министр, что исходящая от Советского Союза военная угроза резко усилилась. Он, министр, глубоко доверяет приглашенным журналистам и поэтому распорядился, ознакомить их с разведывательными данными, вызвавшими глубокую тревогу Пентагона.
Затем корреспонденты перешли в конференц-зал, отделенный от кабинета министра холлом, где им было роздано “соглашение о нераспространении информации министерства обороны”, в котором говорилось: журналистам станут известны “совершенно секретные сведения разведывательного характера, связанные с безопасностью США и принадлежащие правительству Соединенных Штатов”, и они ни при каких условиях не должны сообщать эти сведения кому бы то ни было, в том числе своим главным редакторам. Кроме того, журналисты обязаны немедленно уведомлять министерство обороны, если кто-либо попытается получить от них эту информацию.
Представители печати наотрез отказались подписывать такое соглашение. Сотрудники министерства обороны были в замешательстве. Покинув конференц-зал минут на десять, они вернулись с предложением внести изменения в некоторые формулировки. Журналисты вновь отказались. После второго совещания пентагоновские работники сказали, что согласны на устное обещание придерживаться соглашения. Помощник министра обороны по политике в области международной безопасности генерал Шрайвер зачитал список присутствующих журналистов, обращаясь к каждому с вопросом, согласен ли он дать честное слово, что не станет распространять какую-либо информацию о брифинге. Все присутствовавшие журналисты ответили утвердительно.
Что именно рассказали журналистам в Пентагоне, осталось неизвестным широкой публике. Различные слухи поползли по редакционным кабинетам. Чаще всего повторялось имя бывшего начальника разведывательного управления министерства обороны (РУМО), который приготовил для консервативной организации “Мерит фаундейшн” объемистый доклад под названием “Высотный рубеж”. Из доклада следовало, что Советский Союз добился огромных успехов в создании нового оружия, которое представляет неотразимую угрозу для Америки. Поговаривали, что администрация в растерянности, что в Пентагоне не знают, чем ответить на усиление “советской военной угрозы”, и не хотят разглашать истинные масштабы наращивания Москвой боевой мощи, чтобы не подорвать предвыборные акции президента. Ведь он, президент, как сказал корреспондентам, аккредитованным при Белом доме, один высокопоставленный представитель администрации (без права ссылки на него), теперь делает акцент на разоружение и полон решимости добиться сокращения американских арсеналов.
