Кошечка извивается под моим опытным языком, пока я двигаю бедрами в сторону Хоука.
— Да, да, — причитает она, запустив пальцы в мои волосы, чтобы прижать меня к себе. Рука мужчины продвигается дальше между моих ног и нащупывает яйца. Предупреждающая дрожь пробегает по моей спине: я сейчас кончу, и он это знает. Приподняв бедра девушки, я погружаю свое лицо глубже, слизывая и пробуя ее сладость на языке, а затем ввожу два пальца внутрь. Она мгновенно сжимается вокруг них, крича о своем освобождении, пока ее киска спазмирует против моего языка.
Хоук засасывает мой член, покачивая головой, пока я трахаю его рот. Рука мужчины сжимает мои яйца, и я стону, чувствуя, как мой член дергается, когда я кончаю ему в горло.
Осторожно опустив бедра девушки обратно на стойку, я встаю, а Хоук выпускает мой член из своих губ и встает вместе со мной. Он ухмыляется, а я качаю головой, оглядываясь на девушку на прилавке. Она наблюдает за нами обоими, прикрыв глаза.
— Ну, это было совсем другое дело, — выдыхает она.
***
Девушка сбежала рано утром, или, по крайней мере, она так думала, потому что я все это время наблюдал за ней, пробираясь сквозь толпу и выходя на улицу. Хоук был за стойкой бара, где обычно и оставался, а я вернулся на ринг, мое тело теперь было покрыто кровью и потом.
Она наблюдала за происходящим из бара вместе с Хоуком, но, когда он отвернулся, соскользнула с табурета и скрылась в толпе. Даже сражаясь на ринге, я не спускал с нее глаз. Новичкам здесь было не место, а она выделялась, как маяк в море разврата.
Светловолосая и голубоглазая, она напоминала мне кого-то из очень давних времен. Но ее волосы были слишком светлыми, лицо — слишком худым, а глаза — слишком тусклыми. Она была сногсшибательной малышкой, но это была не она.
Я направился к Хоуку и растянул губы в полуулыбке, когда он окинул меня взглядом и поднял бровь.
— Она не осталась здесь, — слегка хмурится Хоук. — Жаль.
Я хмыкаю, принимая виски, который он мне протягивает, и начинаю отходить, прежде чем стукнуть костяшками пальцев по верхнему ящику — мой способ попрощаться, поскольку я не могу использовать свой голос.
Он кивает, глядя мимо меня на выход, как будто маленький котенок может появиться снова.
Хоук нечасто очаровывался девушками, но эта привлекла его внимание. Так же, как и мое.
Она вышла на ринг с огнем в глазах и достаточным количеством злости, чтобы разжечь его. Что могло вызвать у нее такую ярость, и какая женщина стала бы противостоять мне, зная, что она никогда не сможет победить? Это не было из-за ее пола. Не только женщины не могли справиться со мной. Я был чемпионом на этом ринге, упиваясь насилием. Оно питало мою душу, как пища — желудок. Я жаждал его, нуждался в нем так же сильно, как в воздухе для своих легких.
Когда ты так долго делаешь что-то, это становится зависимостью, и я не мог жить без насилия, боли, крови и смерти.
Я вырос в этом и выбрал вести свою жизнь именно так.
Будучи силовиком Сэйнтов, мафиозной семьи, правящей городом Редхилл в штате Калифорнии, я недолго оставался без этого, но даже тогда, когда я не работал с ними, я был здесь, на ринге, позволяя всем остальным чувствам притупиться, пока царила потребность калечить.
Насилие правит.
Так было всегда.
Но эта маленькая кошечка была не отсюда, не из этого города и, конечно же, не была приспособлена к моему образу жизни. Если бы это было так, она бы никогда не бросила вызов так открыто, если бы вообще бросила. Возможно, именно поэтому она так чертовски нравилась Хоуку.
Это было мое убежище. Мое место.
Как бы близки ни были мне Сэйнты и их Босс во главе, именно это было моим. Они предоставили мне свободу действий, взамен я выполнял их приказы. Но связь, которую я разделяю с Габриэлем Сэйнтом, человеком, стоящим во главе, отличается от той, что у меня была с Хоуком.
Хоук просто был.
Таким, какой она могла бы быть, если бы ее не заставили замолчать все эти годы назад.
Я отгоняю воспоминания, недоумевая, почему они пробиваются на поверхность, ведь я уже давно не думал о ней.
— Спокойной ночи, — говорит Хоук, когда я отхожу от него и направляюсь обратно по коридорам, по которым уже однажды ходил сегодня, когда следовал за мужчиной и девушкой. Моя спальня, которой я очень редко пользовался, предпочитая в основном оставаться с Хоуком, находилась через несколько дверей от комнаты, в которой я был раньше. Отперев дверь и войдя внутрь, я делаю глубокий вдох и достаю из кармана телефон.
Я: Присматривай за девушкой. Если она вернется, дайте мне знать.
Хоук: Хочешь в следующий раз больше, чем просто попробовать?
Я: Я ей не доверяю. Она не местная.
Хоук: Блэйк кажется вполне безобидной.
Я: Просто скажи мне, если она вернется.
Он не отвечает. Блэйк… Я не знал ее имени, но теперь оно у меня есть, и я почти чувствовал, каким оно будет на языке, если я когда-нибудь проговорю его вслух.
Я не произносил ни слова уже пятнадцать лет и не произнесу еще столько же, если не больше. Но если бы я заговорил, ее имя стало бы сладким шепотом на моих губах.
Она так красиво раскрылась, ее киска блестела, когда Хоук проникал в нее умелыми, глубокими толчками, растягивая, чтобы она могла принять его длину. Я хотел увидеть, как она будет заполняться моим членом, как она будет извиваться и кричать. Хоук был большим. Я был еще больше.
Я быстро принимаю душ, проверяю телефон на наличие сообщений и ложусь в постель, мысленно переигрывая события вечера.
В том, что мы с Хоуком делим одну женщину, не было ничего необычного, мы оба наслаждались представительницами слабого пола так же, как и друг другом, но я видел его лицо, когда он смотрел на нее…
Он был гораздо более доверчив, чем я, и им было гораздо легче манипулировать, но даже я был вынужден признать, что эта девушка притягивала меня, и я не мог устоять.
Я чертовски возбудился посреди ринга, пока она пыталась бороться со мной. Черт, когда это крошечное тело обхватило мое, я был готов взять ее прямо там и тогда, если бы хоть немного меньше контролировал себя.
Она была маленькой на фоне меня, маленькой на фоне Хоука, с этими соблазнительными изгибами и длинными платиновыми волосами, такими светлыми, что они были практически белыми и сверкали, когда свет отражался от шелковистых прядей. Она была словно атлас между моими пальцами, и это было первое, что я хотел почувствовать в своих руках после того, как Хоук разложил ее на кухонном столе, словно пиршество, которое нужно было поглотить.
Я захотел ее в тот момент, когда она бросила мне вызов. Никто, блядь, не бросает мне вызов. Слухи обо мне были правдой, и если бы она их услышала, вряд ли бы полезла через эти канаты.
А может, и пролезла бы — она ведь разрешила мне остаться в комнате с ней и Хоуком.
Глава 5
Блэйк
Мне нужен был душ. Срочно.
Но, к сожалению, у меня не было средств, чтобы сходить в душ так легко, как можно было бы подумать. Жизнь в фургоне дает о себе знать.
Вот так я и оказалась в маленькой кофейне напротив небольшого тренажерного зала, в котором можно заниматься только по абонементу.
У меня не было денег, необходимых для входа, но у стройной девушки в обтягивающих леггинсах и майке они были. Более того, у нее была целая полугодовая возможность посещения, судя по золотому значку, висевшему на брелке, прикрепленном к ее сумочке Prada.
Ей не повредит потерять брелок.
Похрустев шеей из стороны в сторону, я поднимаюсь из-за стола, который занимала последний час, чувствуя восхитительную боль от развлечений, которые я устроила накануне вечером. Я почти хочу улыбнуться воспоминаниям, но не делаю этого.
Я не задержусь здесь достаточно долго для второго раунда, так что оставлю воспоминания для одиноких ночей в дороге.
Я направляюсь к девушке, делая вид, что опаздываю, и жестко сталкиваюсь с ее телом. Мы оба падаем на пол, а мои руки ловко и умело подхватывают брелок и отстегивают его от места на ее сумке.
