факультет. Ко всему прочему, Марине сразу после поступления удалось устроиться в общежитие Кораблестроительного института. Больше не надо было каждый день мотаться в Гатчину. Для Ольги и Аллы мест в общежитии не нашлось, и они остались жить у своих родственников.
Глава 3
Созвездие козерога
Все студенческие общежития чем-то похожи друг на друга, и в то же время у каждого из них есть свои глубоко индивидуальные черты: облик, уклад и запах. В общежитии Кораблестроительного института на проспекте Стачек, 88, пахло одновременно жареной картошкой, сосисками, булочками с маком, а также паркетной мастикой, нафталином и хлоркой. Так пахло днем. А вечером пахло сигаретным дымом и любовью.
В Корабелке, так в просторечии назывался Кораблестроительный институт, студентов-первокурсников дразнили козерогами. Первокурсников-козерогов всегда можно было отличить от всех других студентов. Они громко разговаривали друг с другом в транспорте и коридорах института, и все их разговоры были исключительно об учебе: когда и какие пары у них сегодня, в какой аудитории, что сдавать, кому сдавать, как сдавать. Марину поселили в восьмиместной комнате с такими же козерогами-первокурсницами, как она сама. В комнате стояли железные панцирные кровати без покрывал. Никто этого не требовал, но все первокурсники поначалу заправляли кровати как в пионерском лагере: одеяло свернуто втрое и лежит в центре кровати с перекинутой поперек простыней. Подушка нахлобучена треугольником в изголовье кровати. Центр комнаты занимал большой прямоугольный стол, накрытый специфически пахнущей клеенкой и окруженный колченогими стульями. Количество стульев должно было совпадать с числом проживающих в комнате. Справа от входа громоздился большой трехстворчатый шкаф с зеркалом посередине. В левой и центральной части шкафа на разномастных вешалках-плечиках теснилась верхняя одежда. В правой части этого же шкафа на полочках хранилась нехитрая кухонная и хозяйственная утварь: электрочайник, тарелки, ложки и стаканы, унесенные по случаю из общежитской столовой, а также картошка, сахарный песок, домашнее варенье, соль и спички. Иногда вскладчину покупались пряники или сушки. У каждой кровати стояла обшарпанная тумбочка для личных вещей: белья, умывальных принадлежностей, косметики и книг. Письменных столов в комнатах не полагалось. Для учебы отводился расположенный на пятом этаже просторный читальный зал. В читальном зале стояли столы и кульманы, и до восьми вечера работала библиотека учебной литературы. Потом она закрывалась, а читальный зал был открыт всю ночь. После десяти часов вечера здесь мало кто действительно корпел над чертежами, читал учебники или переписывал лекции. Это было время романтических свиданий.
Девчонки, поселившиеся в восьмиместной комнате, были из разных городов, хорошо еще, что все примерно одного возраста. В общежитии на первом курсе почти всем полагалось жить ввосьмером, если повезет – вшестером. Зато со второго или третьего курса появлялась надежда на четырехместную комнату, а старшекурсники жили даже по трое или по двое. Во всех комнатах предписывалось иметь график дежурств и вывешивать его на видном месте – на листочке в клеточку расчерчивалась таблица: в длинной строчке – фамилия, а потом в заштрихованных по числам квадратиках отмечено, кто в какой день месяца дежурит – то есть моет пол, посуду, вытирает пыль. Раз в две недели полагалось дежурить по этажу – натирать мастикой паркетные полы в коридоре, мыть окрашенные масляной краской стены. Туалеты и умывальные комнаты убирали уборщицы. За порядком следил студсовет. Туда, как правило, выбирали студентов, отслуживших в армии, или семейных. Студсовет следил, чтобы в комнатах не пьянствовали, чтобы не ночевали посторонние, чтобы соблюдался график дежурств. Но представителей студсовета боялись только первокурсники. При этом почти все живущие в общежитии студенты, даже козероги, в своих комнатах пили вино или разливное пиво. На кроватях, а иногда и на полу, ночевали посторонние люди: приехавшая проведать студентов родня, одноклассники, припозднившиеся друзья и подруги. Месяцами и даже годами в общежитии тайно жили отчисленные из института юноши и девушки.
Заслышав скрежет привезенного из дома будильника, означавший начало нового дня, Марина, чтобы не разбудить остальных девочек, через секунду нажимала на его кнопку. Едва открыв глаза, девушка в темноте натягивала на себя одежду. Так уж совпало, что все ее так называемые сожительницы учились в разных группах. Кто-то ходил в институт во вторую смену и преспокойно спал до обеда, кто-то прогуливал систематически и безбожно и вставал только ко второй или даже к третьей паре. А кому-то и в самом деле не нужно было сегодня ехать в институт с раннего утра. Марина не пропускала занятий. И старалась без надобности не включать верхний свет. Да и единственную на всю комнату настольную лампу тоже. Поэтому девушка пару раз приезжала в институт в чулках разного оттенка или в блузках и кофточках, надетых наизнанку. Единственное, что нельзя было делать в темноте, – это краситься. А появиться на занятиях без косметики Марине бы и в голову не пришло. Некоторые девчонки нашли выход из положения, чтобы утром не терять полчаса на раскрашивание своего юного лица, делали это с вечера. Но почти у всех за ночь тушь осыпалась, а губная помада размазывалась по подушке, поэтому Марина утром брала свою косметичку и красилась в умывальной комнате, расположенной на этаже. Неудобно, но что делать – красота требует жертв. Марина все еще ходила с косами. Вот их-то как раз и можно было заплетать с вечера. Иногда к первой паре вставали несколько человек, тогда зажигали свет, хотя при этом старались все делать потихоньку, чтобы особо не беспокоить спящих подруг.
Завтрак студентам не полагался. Столовая в общежитии начинала работать с обеда. И зачем шуметь в комнате с чайником, когда кто-то еще спит.
Как и большинство студентов из общежития, Марина добиралась в институт на метро: от станции "Автово" до станции "Нарвской". У "Нарвской", на ходу, у уличных торговок можно было купить в зачет завтрака горячий жареный пирожок с мясом или с повидлом. Пирожок надо было съесть очень быстро, потому что дальше предстояло втиснуться в переполненный автобус № 22 и проехать несколько остановок до площади Репина. Помимо студентов, живущих в общежитии Корабелки, в этот автобус, в это же самое время, пытались втиснуться и консерваторские, и студенты еще как минимум пяти вузов, расположенных в Октябрьском районе. Чей это тубус с чертежами, валторна или гитара в футляре у тебя над головой – не так уж и важно. Главное, что ты едешь в институт и, может быть, успеешь к первой паре. И еще важно, чтобы воры не порезали сумочку, не украли кошелек, пассажиры автобуса не оставили отпечатков ботинок на туфлях и синяков на ногах, не оторвали пуговицы и не порвали чулки или колготки.
Студенты младших курсов ЛКИ учились на
