Женьке хотелось домой, её мучило любопытство. Пятьдесят шансов против пятидесяти, что она найдет что-то в интернете. Но если он не совершил героических подвигов во имя короля, если не участвовал в исторических сражениях, как главный генерал, то ничегошеньки не выйдет. О простых стражниках, даже королевских, даже очень богатых, спустя тысячу лет ничего уже не узнать.
Закрыть глаза, ощутить плотность воздуха и домой.
8.
Первым делом Женька поела. Бутерброд с сыром, чай и яблоко привели ее в приятное расположение духа. – Надо будет в деревне решить вопрос с питанием, – подумала она. – Мое ли там тело или не мое, но при последнем посещении кушать уже хотелось. Сделав второй бутерброд и налив еще чаю, Женька подошла к ноутбуку и включила его.
Вот уже полтора часа бутерброд оставался только надкушенным, а горячий чай давно остыл. Женька сидела перед экраном читая о четвертом правителе династии Корё, имеющим при рождении имя Со и второе имя Ирхва, третьем сын почившего короля Тэджо, обладателя титула Ван. О том, что именно Ван Со сменил королевский титул на императорский, на титул вана, подтвердив этим независимость Кореи от Китая. О величайших для того времени реформах в чиновничьих сословиях, законы которой запретили передавать должности по наследству и ввели государственный экзамен для мужчин, желающих получить ее. О частичной отмене рабства. О том, насколько великий путь проделал человек, которому судьба отмерила 25 лет правления и сейчас шел только третий год. О Ван Со, получившим посмертное имя Кванджон, что означало «Великий прародитель» новой империи. И о том, что в отличии от отца Ван Го, имевшего 29 жен, огромный гарем и 35 детей, Ван Со вошел в историю, как муж двух жен и отец пятерых детей только от одной. Своей единокровной сестры. Это было интересно и странно. И совершенно не характерно для императора.
Полистав еще хроники других Корейских династий, опять ужаснувшись единокровным бракам между братьями и сестрами, хихикнув над курятником в несколько тысяч наложниц, а именно так Женька представила себе гарем, почитав о дворцах удовольствий и раскрасневшись щеками Женька отключила ноутбук и задумалась.
Мыслей для «подумать» накопилось много, голова была тяжелой и опустошенной одновременно. Накинув легкую куртку – лето в этом году выдалось не самое жаркое, Женька вышла на улицу. Она любила посидеть в местном парке, это было недалеко от дома, парк был на редкость ухоженный, красиво подстриженные деревца и кустарники радовали глаз и снимали усталость. Книгу она брать не стала.
– Не удивительно, что я не наткнулась на Ван Со сразу, империя раздроблена на десятки отдельных территорий более или менее соподчинённых древнему Китаю. Корё только начал свой путь, как государство, вышедшее из-под контроля, Женька непроизвольно жевала сорванную травинку и смотрела в даль невидящими глазами.
– Странно, почему Кванджон, вернее Ван Со, имея такое неустойчивое положение изначально продержался на троне так долго? Почему кровавая дорога к трону и дальнейшая его защита так резко прекратилась и превратилась в строительство пышных храмов? Почему его реформы и изменения политического строя были настолько смелы и правильны? Многие правители до него успевали что-то одно и то прославляли свое имя в веках. Словно Черный Принц знал, что у него все получится, будто он предчувствовал, что все делал правильно. Точно он старался сделать и успеть как можно больше для того, чтобы собрать Корею, нет Корё из разрозненных клановых провинций в единое государство. Успеть потому что…
…потому что он знал, сколько ему быть правителем и что он делает то, что сделает государство сильным.
Женька встала с парковой скамейки и медленно пошла к дому. Дева времени, Нож времени, девчонка принявшая дар богов, Женька из проектного отдела, которая могла спроектировать часть турбины и предсказать ее поведении при изменении параметров всего на пару миллиметров, думала. Думала о том, сколько и каких слов нужно сказать первому императору Корё, чтобы он поверил ей и себе. Чтобы Ван Со, Черный принц, стал Кванджоном.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
9.
Ван Со сидел на позолоченном диване-скамье, троне, украшенном затейливыми узорами. Сын Неба, любимец богов, позволивших ему взойти на этот престол. Голову украшал иксонгван – «шапка крыльев цикад», высокий черный головной убор, заканчивающийся округлым донцем и «ушками» тончайшего банта, которые поднимались вверх и слегка выглядывали над шапочкой. Убор, который могли носить только короли и принцы. Тонкие бамбуковые полоски и конский волос были основным материалом, что делало ее легкой и воздушной. Иксонгван – один из сакральных элементов власти, символ чистоты, так как считалось, что цикады чисты и едят только росу, порядочности – цикады не портят посевы, умеренности – цикады не строят дома и честности – цикады всегда появляются летом и исчезают осенью в определённые дни. Бант позади иксонгвана полностью повторяющий форму крыльев этих насекомых. В шапках чиновников крылья банта смотрели в стороны или слегка вниз. Иксонгван был символом ответственности добродетельного высокопоставленного труженика во имя народа.
Желтое императорское платье – «одеяние дракона» действительно украшали девять драконов. Девять символов гибкости в переменчивых политических условиях и божественности властвования. Кроме драконов, некоторые из которых уместились даже на внутренней подкладке, на одежде различались пять облаков, с вплетенными в них рисунками солнца, луны и звезд, как образ света исходящего от престола сына неба. В вязи орнамента можно было узнать тростник, птиц, горы, языки пламени и каждое из этих изображений несло священный смысл императорской власти – красоту, изящество, чистоту и безупречность.
Только что закончилось совещание министров, опять были недовольные, Каждый из них работает, прежде всего, на себя и благосостояние своей семьи, клана. Скоро стареющие министры приведут на свое место сыновей, неважно, что они будут неспособны принимать политические решения. Не каждый сын талантливого министра обладает острым умом и способностью заменить отца. Надо что-то делать. И опять будут недовольные.
Размышляя о государственной политике Ван Со внезапно поймал себя на том, что уже минут десять думает не о министрах, а о Деве времени, о Чжен. О том, как она необычна, о непокорных серо-синих глазах. Она не старается угодить. Она не показывает испуг и быстро приспосабливается. Чжен больше и больше заполняла мысли Ван Со и это ему не нравилось.
Сегодня императрица Хванбо, его супруга и единокровная сестра, опять говорила о том, что императору положен гарем. Нужны наследники, много наследников, что дети слабы, а завистников много и слишком мало детей доживает до возраста наследного принца. Хванбо говорила правильные вещи и уже подарила императору сына. Леди Кёнхвагён, вторая жена и одновременно племянница Ван Со, напротив, оказалась пока бесплодной, но и она играла свою роль в укреплении императорской власти – дядя императора, будучи королевским тестем, обещал поддерживать его всеми силами своего большого и могучего клана.
Мысли опять вернулись к Чжен. Тонкая фигура в странном цветастом платье, неприлично коротком, так отличающемся от красивых, длинных ханбоков из шелка, в которые наряжались красавицы Корё, стояла перед газами. Не успев прогнать это видение Ван Со почувствовал ветер, который прошелся по лицу, разметал несколько прядей длинных волос, согрел теплом и пропал. Первой была мысль о том, что в деревню вернула Чжен. А второй то, что ветер перестал быть простым перемещением воздуха. Он стал теплым и Ван Со догадывался, что это означает. И ему это очень не понравилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Главное, чтобы не догадалась Чжен. У Девы времени есть долг перед богами, ей надлежит сделать то, ради чего ей проложен путь сквозь время. А я – я никогда никого не любил. Путь императора не любовь, император должен дать наследников и матерью этих детей может быть только достойная высокородная женщина. Во дворце нет сердец для любви. Есть обязательства – это понимают и принимают. Путь императора – империя. Сильное государство.
