Еще несколько минут тряски, и автомобиль остановился. Хлопнули дверцы, и чьи-то шаги зашуршали по гравию. Багажник открылся, и холодный ветер освежил лицо Хелен. Кто-то схватил ее за руку, поднял в сидячее положение и помог выбраться наружу. Хелен пошатнулась, колени ее подогнулись, но похититель крепче вцепился в ее локоть и не позволил упасть. А затем молча подтолкнул в спину.
Странно, но Хелен не испытывала никаких эмоций, даже горя или страха. Она столько лет скрывалась, живя в постоянной тревоге и неуверенности. А потом появился брат и сказал то, что она втайне мечтала услышать, но усмиряла свои мечты, убеждала себя, что этого никогда не случится. Лишь на короткий миг вспыхнула надежда снова увидеть Алоизия и зажить нормальной человеческой жизнью. Но уже через мгновение она погасла: брата убили, а мужа ранили. Возможно, тоже смертельно.
Теперь она ощущала лишь пустоту внутри. Лучше было бы вообще ни на что не надеяться.
Хелен услышала скрип открываемой двери, а затем оказалась в каком-то помещении. Воздух здесь был спертый, пахло плесенью. Ее провели через комнату в другую, с еще более неприятным запахом. Скорее всего, это был заброшенный загородный дом. Хватка похитителя ослабла, и Хелен поняла, что упирается ногами в стул. Она села, положив руки на колени.
— Снимите это, — произнес по-немецки знакомый голос.
Кто-то коснулся ее головы, и повязка упала с глаз.
Хелен моргнула, потом еще раз. В комнате было темно, но ее отвыкшие от света глаза быстро приспособились. За спиной послышались шаги, и дверь закрылась. Хелен облизнула сухие губы, подняла голову и встретилась взглядом с волчьими глазами Конрада Фишера. Он, конечно, постарел, но выглядел таким же сильным и опасным, как и прежде. Конрад тоже сидел на стуле, зажав широкие ладони коленями. Он чуть подвинулся, и стул застонал под его массивным телом. Пронзительные серые глаза, загорелая до смуглости кожа, коротко стриженные седые волосы — от всего его вида веяло холодным тевтонским совершенством. Он смотрел на нее с кривой усмешкой, которую Хелен слишком хорошо помнила. Вместо былой пустоты и равнодушия она почувствовала острый приступ страха.
— Не ожидал, что когда-нибудь буду разговаривать с мертвецами, — отрывисто и четко произнес Фишер по-немецки. — И все-таки вы здесь, фройляйн Эстерхази… прошу прощения, фрау Пендергаст, покинувшая эту землю четырнадцать лет назад.
Устремленные на нее колючие глаза светились странной смесью раздражения и любопытства.
Хелен ничего не ответила.
— Naturlich[8], оглядываясь назад, я понимаю, как вам это удалось. Вы пожертвовали своей сестрой-близнецом, der Schwächling[9]. Что ж, после всех этих лицемерных высоких слов вы доказали, что многому научились у нас. Я почти удовлетворен.
Хелен молчала с безразличным видом. Она скорее согласилась бы умереть, чем жить дальше с этой болью.
Фишер внимательно следил за тем, какой эффект произвели его слова. Он достал из кармана пачку «Данхилл», чиркнул спичкой, вспыхнувшей золотистым огнем.
— Вы ведь не собираетесь признаваться нам, где прятались все это время? Или были ли у вас другие сообщники, помимо брата? Вы рассказывали кому-нибудь о нашей организации?
Не дождавшись ответа, Фишер глубоко затянулся, и на лице его снова заиграла усмешка.
— Впрочем, неважно. У нас найдется время для разговоров, когда мы вернемся домой. Уверен, что вы расскажете докторам все… еще до того, как начнутся опыты.
Хелен молчала. Фишер использовал слово «Versuchsreihe», на деле означавшее нечто большее, чем просто «опыты». Вспомнив, что под этим подразумевалось, она внезапно запаниковала, вскочила со стула и рванулась к двери. Это был бессмысленный поступок, порожденный древним инстинктом самосохранения. Когда Хелен навалилась на дверь, та неожиданно поддалась, но на пороге стояли другие похитители. Хелен с разгона прорвалась мимо первых двух, но оставшиеся двое крепко ухватили ее за руки. Понадобились усилия всей четверки, чтобы затащить ее обратно в комнату.
Фишер поднялся со стула, еще раз затянулся сигаретой и с невольным уважением посмотрел на Хелен, все еще молча и отчаянно сопротивлявшуюся. Затем перевел взгляд на часы.
— Пора ехать дальше, — сказал он и снова обернулся к Хелен. — Думаю, стоит вколоть ей что-нибудь успокаивающее.
+ Сорок четыре часа
В половине третьего кто-то позвонил в дверь. Курт Вебер отставил в сторону бутылку со сладким чаем, вытер уголки рта шелковым носовым платком, оторвался от компьютерного монитора и зашаркал по кафельному полу. Поглядел в глазок — за дверью стоял представительный джентльмен.
— Вы к кому?
— Я ищу «Фрайхайт импортинг компани».
Вебер засунул платок в нагрудный карман и открыл дверь:
— Да?
Джентльмен остановился на пороге. Стройный, с пронзительными серебристыми глазами и светлыми, почти белыми волосами.
— Вы можете уделить мне несколько минут? — спросил он.
— Разумеется. — Вебер распахнул дверь пошире, а сам отодвинулся в сторону.
Посетитель был одет в неброский черный костюм, сшитый, впрочем, из добротной материи и не без изящества. Вебер старался одеваться по последней моде и, пока пятился обратно к столу, машинально поддернул манжеты своей сорочки.
— Интересно, — сказал джентльмен, оглядываясь, — почему вы устроили офис прямо в отеле?
— Здесь не всегда был отель, — ответил Вебер. — Это здание построили в тысяча девятьсот двадцать девятом году и назвали «Родос-Хаверти-билдинг»[10]. Когда его переоборудовали в отель, я решил, что нет смысла куда-то переезжать. Отсюда открывается чудесный вид на исторический центр города. — Он уселся за стол. — Чем могу быть полезен?
Этот человек, разумеется, забрел сюда по ошибке. Вебер имел дело только с проверенными постоянными клиентами, но посторонние люди обращались к нему не впервые. И он неизменно был вежлив с такими посетителями, стараясь поддерживать реноме добропорядочного бизнесмена.
Джентльмен присел на стул:
— У меня к вам всего один вопрос. Ответьте на него, и я уйду своей дорогой.
Что-то в его тоне заставило Вебера не торопиться с согласием.
— Что за вопрос?
— Где сейчас Хелен Пендергаст?
«Этого не может быть», — подумал Вебер. А вслух сказал:
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Вам принадлежит ангар в одном из южных пригородов Нью-Йорка. Этот ангар был задействован при похищении Хелен Пендергаст.
— Это какой-то бред. И если у вас нет ко мне других дел, боюсь, что придется попросить вас покинуть офис, мистер…
Продолжая говорить, Вебер очень осторожно открыл ящик стола и просунул туда руку.
— Пендергаст, — представился джентльмен. — Алоизий Пендергаст.
Вебер вытащил из ящика «беретту», но не успел навести оружие на посетителя. Тот, словно прочитав мысли Вебера, метнулся вперед и выбил пистолет из его руки. Оружие упало на пол. Удерживая Вебера на прицеле своего пистолета, взявшегося буквально из ниоткуда, мужчина подобрал «беретту», положил в карман и снова уселся на стул.
— Попробуем еще раз? — спросил он с серьезным выражением лица.
— Мне нечего сказать вам, — ответил Вебер.
Человек, назвавшийся Пендергастом, поднял руку с пистолетом:
— Вам и в самом деле не дорога собственная жизнь?
Вебер основательно изучил методику допроса — как добиваться признания и как уклоняться от него. Он также знал, как должен вести себя в минуты опасности представитель высшей расы.
— Я не боюсь умереть за то, во что верю.
— Значит, мы оба не боимся, — помолчав, заметил мужчина. — И во что же вы верите?
Вебер лишь усмехнулся в ответ.
Пендергаст обвел взглядом офис и вернулся к его хозяину:
— У вас очень хороший костюм.
Несмотря на нацеленный на него огромный кольт, Вебер оставался спокойным и полностью себя контролировал.
— Благодарю.
— Вы, случаем, шили его не у моего портного — Харди Амиса?
— Увы, нет. Это Тейлор и Мертон, в нескольких домах от Амиса по Сэвил-роу[11].
— Вижу, мы оба питаем склонность к элегантной одежде. Рискну предположить, что наши общие интересы костюмами не ограничиваются. Возьмем, к примеру, галстуки. — Пендергаст провел рукой по своему галстуку. — Раньше я предпочитал парижские, ручной работы, от фирмы «Шарве», но теперь мне больше нравятся «Джей Кос». Как тот, что сейчас на мне. Недешево, конечно, больше двухсот долларов, но товар стоит этих денег. — Он улыбнулся. — А какие галстуки любите вы?
«Если это какой-то новый метод допроса, — подумал Вебер, — то он не работает».
— Мне больше по душе «Бриони».
— «Бриони» — повторил Пендергаст. — Очень хорошо. Прекрасный выбор.
