Щеголь упустил момент, когда я остановился, и при начале моей атаки только начал тормозить, перенеся весь вес на правую ногу. Я же принял вражеский клинок на обмотанную камзолом левую руку и направил шпагу в лицо оппонента. Тот отклонился всем телом назад, благодаря чему отделался лишь разрезом на щеке, но убрать выставленную вперед ногу он уже никак не успевал, отчего и получил отличный укол в бедро. Монах взвыл от боли, на секунду выключившись из процесса, а я хладнокровно нанес еще один результативный удар в левую верхнюю часть груди. Туше!
Не теряя времени, я отскочил назад, чтобы перевести дух и порадоваться выводу из строя еще одного противника, но радость оказалось недолгой. В этот же самый миг Ханеев в выпаде проткнул одного из своих противников насквозь, но замешкался с возвратом в позицию и сам получил чуть меньший по глубине укол в корпус. Какое-то мгновение он еще держался на ногах, прижимая руки к животу, потом колени его подогнулись, и мой последний союзник рухнул наземь рядом с поверженным чуть ранее врагом. Жалко парня, хорошо бился, но силы были слишком не равны.
Вот так я остался один против трех монахов, ну или кто они там на самом деле? Ах да, подранка с пистолетом нужно не забыть. А вот сейчас и займемся этим товарищем!
Подцепив носком сапога весьма кстати подвернувшееся под ногу полено, я запустил его в полет навстречу приближающимся чернецам, возглавляемым товарищем со шрамом, а сам бросился к стене конюшни, где наградил раненого стрелка хорошим ударом эфесом шпаги по голове. Правда, это мое действие не осталось безнаказанным, потому что, как я ни старался увернуться от шпаги разделавшегося с Ханеевым головореза в рясе, ее острие впилось-таки мне в тело чуть пониже левой ключицы. Клинок вошел в плоть всего на несколько сантиметров, но было больно, так что лишь с большим трудом мне удалось сдержать крик – не хотелось доставлять удовольствие врагам. Достаточно самого факта попадания и вида крови на моей одежде.
– Есть! – вскричал монашек, внешностью, как мне показалось, чрезвычайно похожий на крысу.
Я поспешил отступить за угол конюшни, чтобы не оказаться зажатым в угол превосходящими силами противника.
– Молодец, Микола! – воскликнул тот боец, что был уже ранен мною ранее. Сейчас все трое оставшихся на ногах посланцев протоинквизитора медленно наступали на меня, стараясь перекрыть максимально возможное число путей для отступления.
– Смотри-ка, Степан, а кровушка-то у князеньки красная! – насмешливо протянул Микола, обращаясь к бойцу со шрамом. – А говорили, у Князя Холода в жилах лед, а взгляд такой, что заморозить может!
– Ну, сейчас-то он скорее расплавить нас взглядом хочет! – отозвался подранок. Он, кстати, в отличие от своих товарищей, держался напряженно – то ли рана давала о себе знать, то ли изначально был не очень уверен в своих силах.
– Полноте, князь, – голос Степана звучал абсолютно спокойно, если не сказать вальяжно, но вот его прищуренные глаза по-прежнему наблюдали за мной с холодным интересом матерого хищника, – сдавайтесь, вы и так сделали уже больше, чем было возможно. В отличие от большинства дворян, вы действительно вызываете уважение, и, пожалуй, один на один я бы не рискнул выйти против вас. Но штука-то вся в том, что нас трое, а вам больше не на кого рассчитывать. И сразу вам скажу: мы втроем стоим десятка таких, что вы уже уложили.
– Странно слышать такие речи от духовного лица, – я пользовался передышкой на эти импровизированные переговоры, чтобы восстановить дыхание и сбросить напряжение в мышцах, – в пении псалмов я с вами состязаться не собираюсь, так и вы не пытайтесь состязаться со мной в фехтовании.
– Тише, тише, князюшка! – снова ухмыльнулся похожий на крысу Микола. – Просто поверьте, что шансов у вас нет. Пойдемте с нами по-хорошему, и мы обещаем замолвить за вас слово перед протоинквизитором!
У меня и до этого-то особых сомнений не было касательно того, чьи это люди, а тут уж и вовсе все ясно стало. Побоялся-таки Никита Андреевич меня сам трогать, решил дешевенькую комедию разыграть. Якобы люди протоинквизитора в его отсутствие забрали меня из темницы Сыскного приказа в свои подземелья. А там уже по ситуации – может, просто запытали бы меня до смерти, а может, в самый разгар процесса явился бы весь такой взволнованный и возмущенный самоуправством инквизиции господин Глазков и спас меня от неминуемой смерти. Чтобы, значит, я по гроб жизни благодарен ему был.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Дешевые фокусы, дражайший Никита Андреевич! Нет в вас размаха, разгула воображения и полета фантазии. Тоже мне комбинация! Впрочем, с Глазковым, а также с отцом Пафнутием разберемся чуть позже. Сейчас у меня тут три товарища в очереди стоят, и обойти их своим вниманием никак не получится.
Я выдохнул изо рта струйку пара, только сейчас обратив внимание на чрезвычайно морозную для второй половины апреля погоду. Мало того, что морозец на улице, так еще и снежинки этак лениво, словно нехотя, кружатся в утреннем воздухе, будто в очередной раз подчеркивая мою связь с Князем Холодом. Я подставил под снежинки обмотанную уже изрядно порубленным камзолом левую руку. На синей ткани белые снежинки смотрелись особенно эффектно. Что я потеряю, попытавшись сыграть на такой погодной аномалии? Да ничего!
– Необычайно морозная погода для конца апреля, не так ли? – произнеся это, я нарочито улыбнулся и отряхнул руку. – Отличное утро для смерти, господа монахи!
Степан остался невозмутим. Разве что уголок рта немного дернулся, но понять, что это было – попытка выразить мне свое презрение или подавленное на корню желание расхохотаться во все горло – не представлялось возможным. А вот крысоподобную физиономию Миколы улыбочка как-то вдруг покинула. Да и третий участник, перехватив шпагу в левую руку, принялся нервно вытирать внезапно вспотевшую ладонь о рясу. Ну, хоть что-то.
Я пошел в атаку, сосредоточившись на противнике со шрамом на лице и стараясь держать в поле зрения персонажей, которых счел второстепенными на данный момент. Степан вынужденно отступил на несколько шагов, но дальше дело застопорилось – защищался он на редкость грамотно, а я был слишком стеснен в маневрах, чтобы ставить перед ним неразрешимые задачи. Тем более что и остальные монахи не сидели без дела.
Боец, чьего имени я до сих пор не знал, попытался атаковать меня справа, но стоило мне только отмахнуться, как он поспешил разорвать дистанцию. Хитрец Микола пока только обозначал угрозу, постепенно двигаясь вдоль стены конюшни по левую от меня руку. Отпускать его далеко было нельзя, поскольку в таком случае я перестану его видеть, и тогда все закончится очень быстро.
Я усилил натиск на Степана, заставив того отступить еще на пару шагов, после чего метнулся влево, сбил клинок Миколы в сторону резким батманом и попытался поразить его в корпус. Тот ушел из-под удара, отскочив назад, но я, спеша воспользоваться мгновениями свободы от других участников боя, прыгнул следом, отбил левой рукой попытку нанести мне режущий удар слева направо, затем сделал еще шаг вперед и ударил его эфесом шпаги в подбородок. Стена конюшни была уже у Миколы за спиной, потому увернуться он не сумел – стукнувшись затылком о стену, упал наземь. Тут бы и добить его хорошим ударом шпаги, да времени не хватило. Пришлось срочно разворачиваться к его товарищам, чтобы не быть заколотым в спину.
Несколько неприятных мгновений я отражал атаки сразу двух противников, да еще имея прямо за спиной пресловутую стену, за которой слышалось фырканье разбуженных шумом лошадей, после чего удалось подловить самого опасного из оппонентов на небольшой небрежности. В результате острие моего клинка оставило кровавый росчерк на лбу Степана, принеся мне такую необходимую передышку, ибо это вынудило отступить обоих монахов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– В следующий раз подставь правую щеку! Для полноты картины! – воскликнул я, намекая на возможность заполучить шрамы на всех частях лица.
Степан молча провел рукавом по лбу, не столько вытерев, сколько размазав выступившую кровь, и полез левой рукой под рясу. Не нравится мне это, но стоять и гадать, чего он там извлечь хочет на свет божий, я не буду. Тем более что у меня тут недобитый должничок имеется.
