— Неприятная рана, — заметил Майкл, когда его спутник наконец вытащил стрелу.
— Неприятная, — угрюмо согласился Элстон.
— Но выглядит-то этот Урод как один из нас, — заметил Майкл, рассматривая Донахью. — Одна голова, две руки, две ноги…
— Предполагаю, что изредка Уроды бывают и такими.
— Просто удивляюсь, — заметил Майкл. — Ты уверен, что он, как и мы, не обладает волшебной силой?..
— Сомневаюсь… Скоро мы все узнаем.
— Думаю, ты прав, — пожал плечами Майкл. — Бери за руки, отнесем этого Урода в палатку. Там его и свяжем, да еще нам придется сделать парусиновые носилки.
Когда Люди подняли и потащили Донахью в палатку, Урод очнулся. Его левая рука напряглась, и, раньше чем Люди поняли, что пленник пришел в себя, тот обрушил кулак в пах Майкла. Молодой человек согнулся от боли и застонал, но, прежде чем Донахью сумел вырваться на свободу, Элстон резко шлепнул ладонью по кровоточащей ране Урода, и снова Рыжебородый рухнул наземь.
— С тобой все в порядке, Майкл? — спросил Элстон. Майкл, постанывая, слабо кивнул. — Ладно, — продолжал Элстон, поднимая сухую ветвь и прижимая ее к ране Донахью, — больше мы не сделаем такой ошибки.
— Кто вы? — проскрежетал Рыжебородый, пытаясь вывернуться из-под палки.
— Я — Барон Элстон Страмм, а молодой человек, которого ты едва не кастрировал, Майкл Дрейк. Разве наши имена что-то значат для тебя?
— А должны? — пробормотал Донахью.
— При всей своей скромности, должен ответить утвердительно. Видишь ли, мы вдвоем убили почти столько же тварей твоего племени, как ты — нашего.
Рыжебородый пробормотал неразборчивое проклятие.
— Они — не мое племя!
— Да? — хихикнул Страмм. — И я уверен, ты никогда не слышал о Гарете Коле.
— Когда-нибудь я убью его, — ответил Рыжебородый. — После я убью тебя.
— Ты, кажется, съехал с катушек, — беззаботно заметил Страмм. — Сомневаюсь, что тебе удастся хоть кого-то убить.
— Увидим, — ответил Донахью. Его глаза пылали, словно раскаленные угли.
— Ты дружелюбный парень, разве не так? Удивляюсь, как твое племя так долго терпело тебя.
— Я уже сказал тебе: Уроды — не мое племя.
— Конечно. Но ты не лучше их и ничем от них не отличаешься.
— Теперь все в порядке, — сообщил Дрейк, подходя. Он повернулся к Донахью. — Я отплачу тебе за это, Урод, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни!
— Как ты назвал меня? — фыркнул Рыжебородый.
— Я назвал тебя Уродом, — ответил Майкл Дрейк. И изо всех сил ударил Донахью.
Глава 4
— Он просыпается.
— Так это и есть пресловутый Рыжий Торир Донахью. Пфи! Воняет от него так, словно он год не мылся.
— Да уж… удивляюсь, как он выжил после такой раны.
— Он еще пожалеет об этом.
Донахью медленно открыл глаза. Он лежал на спине, его руки и ноги были привязаны к койке. Воздух был сырым и затхлым. Рыжебородый огляделся, поморгал и увидел, что находится в большой каменной комнате. Маленький ручеек воды сбегал по стене прямо за его головой к затхлой, дурно пахнущей луже на грязном полу. Донахью показалось, что он слышит, как где-то справа скребется какой-то мелкий грызун.
Над Рыжебородым, глядя на него с почти ученой беспристрастностью, стояли Страмм и другой Норман, которого Рыжебородый не знал. Сейчас у Донахью впервые появился шанс рассмотреть лицо Страмма. Человек этот был высок, почти так же высок, как Рыжебородый, но намного стройнее. Его черные волосы были коротко подстрижены и отступали залысинами на висках, оставляя замечательный чубчик. Два темных глаза, выступающий вперед крючковатый нос и тщательно ухоженная козлиная бородка дополняли картину.
Другой человек, одетый в типичный для Норманов мундир из ткани и кожи, был светловолос и не обладал яркой внешностью, если не считать глубокого шрама, бегущего со лба к уголку рта.
— С добрым утром, Урод, — насмешливо сказал Страмм. — Верю, что спал ты крепко.
Донахью посмотрел на него, но ничего не сказал.
— Я расцениваю твое молчание как согласие, — продолжал Страмм. — А теперь ты ответишь на некоторые вопросы.
— Это ты так думаешь, — проворчал Донахью.
— Я знаю, — ответил Страмм, наклонившись к раненому плечу Рыжебородого. Легонько нажав на край раны, он заставил кровь потечь снова. Донахью застонал, и Страмм надавил сильнее. — Я могу давить столько, сколько хочешь. Теперь ты будешь благоразумен?
Донахью сердито кивнул.
— Хорошо. Господин, стоящий рядом со мной, — Барон Джеральд Рислер. Он попросил разрешения присоединиться к нашему маленькому собранию, а так как мы обнаружили тебя на его территории, мы подумали, что это будет правильным дипломатическим ходом. Я думаю, сначала ты расскажешь о том, что делал на его землях?
— Высматривал Норманов, — с открытым вызовом в голосе заявил Рыжебородый.
— В самом деле? Умоляю, скажи, кто такие Норманы?
Донахью повернул голову и плюнул на пол.
— Давай, давай, — приказал Страмм, плашмя хлопнув кривым мечом по плечу Урода. — Такой ответ нас не устроит. Хотелось бы услышать что-то более определенное.
— Это тот единственный ответ, который ты получишь! — взревел Донахью, плюнув снова и попав на сапог Страмма.
— Интересных воинов Гарет создает в этом году, — сухо заметил Рислер.
— Гарет Кол не создавал меня! — фыркнул Рыжебородый. — Я никогда не нуждался в нем раньше и не нуждаюсь сейчас!
— Ты говорил много подобных вещей прошлой ночью, когда мы взяли тебя в плен, — заметил Страмм. — Почему?
— Это не ваше дело!
— Повторим, — объявил Страмм, снова хлопнув плоской стороной меча по плечу Донахью. — Если ты не любишь Гарета Кола, почему ты командовал его армией… и более того, чем ты занимался, когда мы взяли тебя в плен?
— Я сказал тебе: я высматривал Норманов.
— А теперь, если ты не хочешь, чтобы я и вовсе отрезал тебе руку, скажи мне, кто такие Норманы.
— Ты — Норман.
— Только я? — выспрашивал Страмм.
— Нет. Все вы.
— Все кто?
— Каждый, кто не живет в Туннелях.
— А те, кто живет в Туннелях… как ты называешь их?
— Я называю их отбросами! — огрызнулся Донахью, пристально глядя на стоячую лужу и тараканов, копошащихся вокруг нее.
— Если ты выживешь и вернешься к своим друзьям-отбросам, — сказал Страмм, — то можешь передать своему возлюбленному мистеру Колу, что мы зовемся Нормалами, а не Норманами.
— О чем это ты говоришь? — спросил Рыжебородый.
— Тут я задаю вопросы, Урод. Теперь скажи, почему ты охотишься на нас?
