проводят операцию по дезинформации, хотят запутать нас. К операции подключен даже премьер-министр Англии Черчилль».
После моего не совсем удачного зондажа нарком несколько дней не приглашал меня на доклад особо секретных документов — присылал работника по особым поручениям, тот молча брал красную папку и так же молча возвращал ее обратно. Я перепугался: недоверие наркома для меня могло окончиться в лучшем случае лагерем…
Нарком при мне звонил начальнику Политуправления РККА А. И. Запорожцу и настоятельно требовал усилить борьбу с разрастающимися слухами о якобы готовящемся нападении немцев на СССР.
— Немедленно информируйте все политорганы Красной армии, штабы, разошлите своих политработников в войска с одной-единственной установкой: никакой войны с Германией не будет! Надо каленым железом выжигать все провокационные слухи. Распространителей слухов передавайте НКВД, а там с ними разберутся!
Теперь я видел, что нарком не остановится ни перед чем, если узнает, что кто-то верит в готовящееся нападение Германии; его лицо багровело, взгляд становился еще грознее, как только он начинал говорить о слухах и провокациях. Он приказал немедленно арестовать одного очень опытного оперативного работника только за то, что тот позволил себе поразмышлять: «Первая мировая война была развязана Германией. Если разразится Вторая мировая, то ее начнет именно Германия»…
Я уже не знал, что делать с разбухшей папкой донесений о войне, а они все прибывали и прибывали: от послов, секретарей, агентов, резидентов. Вечером не без боязни перешагнул кабинет наркома.
— Опять вранье принес! — Он зло раскрыл папку, бегло просмотрел информацию, взял авторучку и написал: «В последнее время многие работники поддаются на наглые провакации и сеют панику. Секретных сотрудников «Ястреб», «Кармен», «Алмаз», «Верного» за систематическую дезинформацию стереть в лагерную пыль как пособников международных провакаторов, желающих поссорить нас с Германией. Остальных строго предупредить. Л. Берия. 21 июня 1941 года».[6]
Надеюсь, что два вышеприведенных примера снимают всякие сомнения в том, что нарком внутренних дел Л. П. Берия до утра 22 июня 1941 года не верил в то, что Гитлер нападет на СССР. Кстати, свидетельства подобного плана можно встретить также в воспоминаниях о войне бывшего командующего Черноморским флотом вице-адмирала Ф. С. Октябрьского и одного из руководителей Украинского пограничного округа накануне войны генерал-лейтенанта Н. А. Антипенко.
Вторая запись в так называемых дневниках относится к 9 июля 1941 года. После очередной встречи со Сталиным Берия якобы записал в своем дневнике: «Коба говорит, твои Пограничники нас спасают. Все бы так воевали. Так, что давай Лаврентий, формируй дивизии НКВД из пограничников. Нужны как воздух, больше чем воздух». Далее С. Кремлев в развитие этой темы утверждает, что дивизии НКВД формировались прежде всего за счет лучшего кадрового состава Грузинского, Армянского, Азербайджанского, Казахского, Среднеазиатского, Туркменского и Забайкальского пограничных округов, а также уже обстрелянных воинов-пограничников, вышедших из окружения, из личного состава частей Ленинградского, Прибалтийского, Белорусского, Украинского и Молдавского пограничных округов. Итого — более 15 тыс. человек на 15 дивизий. «В июле — августе 1941 года, — пишет С. Кремлев, — пограничные дивизии НКВД стали хребтом нашего отпора вермахту»[7]. Любому человеку, прослужившему в пограничных войсках хотя бы срочную службу, очень лестно слышать подобные оценки боевой деятельности пограничников в годы войны. Беда лишь в том, что многое из вышесказанного не соответствует действительности. Учитывая, что этот вопрос очень подробно мною будет рассмотрен в одной из глав данной книги, ограничусь лишь короткими общими замечаниями.
Во-первых, к моменту, когда рукой Л. П. Берии якобы делалась ранее приведенная запись, он уже точно знал, что ему предстоит сформировать не 15 дивизий НКВД, а точно такое же число стрелковых дивизий для передачи их в состав Красной армии. А это, как известно, не одно и то же.
Во-вторых, указанное количество стрелковых дивизий формировалось не только за счет пограничников перечисленных выше округов, но и за счет других войск НКВД СССР. А, как известно, наряду с пограничными войсками к ним также относились оперативные и конвойные войска, войска по охране железнодорожных сооружений и особо важных промышленных предприятий. Главному управлению пограничных войск было поручено сформировать всего лишь шесть стрелковых дивизий, выделив на эти цели не 15 тыс., а 9 тыс. военнослужащих[8]. Для формирования остальных дивизий поступило более 13 тыс. военнослужащих из других войск НКВД. Все эти нюансы, связанные с формированием 15 дивизий, Л. П. Берия знал в совершенстве, поэтому в своем дневнике вряд ли бы допустил подобные неточности.
Третья запись, которая вызвала у меня сомнение по поводу подлинности дневника Л. П. Берии, относится к 16 июля 1941 года. Звучит она так: «Создается Резервный фронт. Командовать будет Георгий (Г. К. Жуков. — Прим. автора), если дойдет до боя. А дойдет. Шесть армий, из них четыре берут мои орлы (Генералы-пограничники Масленников, Хоменко, Ракутин, Далматов. — Прим. автора)»[9]. Насчет четырех генералов-пограничников, возглавивших в тот период 24-ю, 29-ю, 30-ю и 31-ю армии, сказано верно. А вот в остальном запись в дневнике не соответствует действительности — и вот почему. Резервный фронт (в составе пяти, а не шести армий), который возглавил генерал армии Г. К. Жуков, был создан лишь 30 июля 1941 года. Из этого следует, что на момент, когда Л. П. Берия якобы делал вышеприведенную запись в своем дневнике, в Ставке ВГК об этом еще даже не думали. По всей видимости, в данном конкретном случае речь идет о создании Фронта резервных армий. Но его возглавил не Г. К. Жуков, а бывший начальник Белорусского пограничного округа генерал-лейтенант И. А. Богданов. Не знать об этом Л. П. Берия, конечно же, не мог. Тем не менее в своем дневнике он даже словом не обмолвился о столь показательном факте особого доверия Сталина к генералу его ведомства. На тщеславного Л. П. Берию это явно не похоже.
Но вот запись в указанном дневнике за 9 ноября 1943 года больше, чем другие, убедила меня в том, что все эти «дневники» — липа. Цитирую: «Сообщили сегодня погиб Хоменко. На переднем крае, при обстреле, осколком сразу насмерть. Это у чекистов уже третья большая потеря. Саджая, Ракутин, а теперь Василий. Год в год с Алексеем. Теряем кадры. Вечная ему слава. Я бы Хоменко дал героя, но кто напишет представление? Жалко. А так не дадут»[10].
Наверное, тот, кто писал эти псевдодневники, не знал о двух очень существенных моментах, которые Л. П. Берия знал в деталях и упустить их в своих дневниковых записях никак не мог. Во-первых, если говорить о погибших генералах НКВД на тот момент, то их было не три, а как минимум четыре. К трем ранее названным следует добавить еще генерал-лейтенанта И. А. Богданова. В начале войны, как уже отмечалось ранее, он занимал должность начальника пограничных войск НКВД БССР, затем командующего Фронтом резервных
