Шло лето 1903 года. Трудно сказать, кому из братьев пришла в голову весьма разумная мысль, на удивление простая, как все великое:
— Почему нас должен таскать автомобиль?.. Давай поставим прямо на планер мотор!..
— Черт возьми, прекрасная идея! К мотору воздушный винт…
Легко сказать, ведь не поставишь просто двигатель с автомобиля. И мотор, и винт нужно рассчитать, сделать все самим. Работа адова.
17 декабря 1903 года. На площадке преображенный планер. На нем мотор, от него привод к двум винтам. Вильбур Райт ложится в центре нижнего крыла, двигатель запущен, завращались винты… И, едва поднявшись в воздух, аэроплан снова на земле. Это уже победа, но слишком короток полет. Пережив первую радость, они повторяют его второй раз, третий… Аппарат держится дольше, летчик чувствует себя уверенней.
Четвертый взлет, снова включается хронометр… Орвилл не сводит глаз с летящего аэроплана, он уходит все дальше…
— Пятьдесят девять секунд! — орет счастливый Орвилл брату, хотя тот его и не слышит. — Пятьдесят девять, Вильбур, почти минута!.. Победа!..
59 исторических секунд Вильбура Райта стали первым авиационным рекордом, а 17 октября 1903 года — днем рождения аэроплана.
Через год был построен более совершенный аппарат. Понимая, что их открытие предвещает революцию в покорении воздушных высот, они решили до поры до времени держать свои опыты в секрете. Промелькнувшее было в печати сообщение об их полетах излагало событие весьма туманно: «…Господа Вильбур и Орвилл Райты из штата Огайо испытали вчера в Кити-Хаук новую изобретенную ими машину. Опыт вполне удался. Летающая машина пролетела против ветра… расстояние более четырех километров и опустилась на заранее намеченное место».
К этому времени уже были широко известны управляемые аэростаты-дирижабли, и «летающую машину» вполне можно было принять за какую-то новую разновидность дирижабля. Рисунок аэроплана, сделанный американским журналистом, по настойчивой просьбе братьев опубликован не был. Работа, обсуждение новых идей, доделки, переделки не прекращались. К 1905 году Райты достигли скорости 50 километров в час и летали до тридцати минут. И пилот уже не лежал на крыле. На передней кромке нижнего крыла появилось сиденье. А что же в Европе?
Самолеты строили и до братьев Райт: первый в мире аэроплан был создан русским морским офицером А. Можайским, приготовлен к полету, но оторваться от земли не смог. Упал и сломался на разбеге. Да и не взлетел бы, слишком маломощным был мотор, точнее, паровая машина Можайского. Потом строили летательные аппараты изобретатель пулемета инженер-конструктор Максим — в Англии, механик Адер и математик капитан Фербер — во Франции, да и многие другие, но… машины разбивались при попытке оторваться от земли или падали, едва оказавшись в воздухе.
Шло время. В Париже особой популярностью пользовался сын богатого бразильского плантатора, удачливый воздухоплаватель Сантос-Дюмон. На своих аэростатах он часто появлялся то на скачках, то на военных парадах, гуляниях и спускался с неба прямо на улицы — в толпу. Эксцентричный аэронавт летает ужинать в Булонский лес. После утренней прогулки на аэростате спускается возле своего дома на улице Вашингтона, и, пока завтракает, его аэростат тихо колышется на ветру, привязанный к дверной ручке.
Как мог такой человек не увлечься авиацией. На построенном им биплане, внешне довольно неуклюжем — по схеме «утка», — Сантос-Дюмон в 1906 году вступил в соревнование за приз Аршдакона, предназначенный тому, кто пролетит по прямой… 25 метров!
Сначала Сантос-Дюмон пролетел целых 60 метров, хотя этот факт официально зарегистрирован не был. Чего нельзя сказать о полете все на том же аппарате, когда к изумлению присутствующих призовое расстояние было перекрыто почти в десять раз, составив 220 метров. Сантос-Дюмон вошел в историю авиации как автор первого зарегистрированного полета в Европе!
Но приз он получил за те шестьдесят. Аршдакон, юрист по образованию, основатель автомобильной фирмы, совладелец еще нескольких предприятий, был страстным поклонником авиации и во многом способствовал ее развитию своими призами. Он учреждает во французском аэроклубе специальную авиационную комиссию и назначает новый приз в 50 тысяч франков тому, кто первым совершит полет по замкнутой кривой расстоянием не меньше километра.
Успех Сантос-Дюмона воодушевил многих. Объявление такого громадного приза сразу подстегивает темпы развития нового вида спорта. Пока еще только спорта. Желающих заняться им становится все больше, но не каждый способен построить аэроплан сам. Следует отметить, что подавляющее число конструкторов будут сами летать на своих аппаратах.
Как известно, спрос рождает предложение, и, пока воздухоплаватели, автомобилисты, инженеры строят себе аэропланы, предприимчивый помощник Аршдакона молодой механик Габриэль Вуазен вместе с братом Шарлем догадываются открыть мастерскую. Они принимают заказы от состоятельных, не робкого десятка людей.
Первым получает двукрылый планер с мотором — биплан «вуазен» — скульптор Леон Делагранж. С огромными предосторожностями хрупкий аппарат выводят в поле. А как на нем летать? Объяснить это можно лишь теоретически, «на пальцах», что и пытается сделать Шарль:
— Сначала тихонько покатайтесь по полю, чтобы приспособиться удержать его по прямой… Ну а потом, когда он побежит быстрее, наберет скорость, тогда вы сделаете рулем так… И подниметесь… Далеко лететь не надо, мотор выключите, руль тихонько, вот так, опустите, и он сам сядет… Но это все не сразу, надо привыкнуть…
— Попробуем… Не боги горшки обжигают, — решительно заявляет Делагранж и забирается на открытое сиденье между крыльями.
Эти «горшки» Делагранж «обжигал» долго, почти все лето. Наконец 3 ноября, в погожий день, он решился лететь.
Затарахтел моторчик, задымил, покатился, подпрыгивая и покачиваясь на велосипедных колесиках, воздушный экипаж… Подпрыгнул сильнее и как бы повис, покачиваясь, в воздухе! Летит!.. Леон счастлив: неужели это он?.. Но напряжение не покидает. Хочется лететь и хочется… сесть, да и самолетик «просится» на землю. Все это так быстро, так неожиданно, хотя и давно ожидаемо. Делагранж неуверенно отдает руль от себя, аэроплан, снова качнувшись, резко наклоняется, заваливается набок и грохается на траву… в пятистах метрах от места взлета.
Подбежавшие братья Вуазен, их помощники вытащили из кучи сломанных деревяшек и скомканного полотна совершенно ошарашенного пилота. К счастью, Делагранж отделался всего лишь легкими ушибами.
Быстро оправившись от испуга, ощупав себя и убедившись, что руки-ноги целы, Делагранж широко улыбнулся: все же полет состоялся, и это было прекрасно! Подбежавшие люди с радостным изумлением смотрели на Делагранжа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
