благодарности Вашему Высоко преосвященству и за щедрое Ваше приношение в пользу Миссионерского Общества, это много утешает меня и подает надежду, что и другие Преосвященные, по примеру Вашему и других, окажут свое содействие новому делу.
Москва, слава Богу, вынесла свое имя. По отъезде моем оттуда, членов Общества было более 3 тыс. одних москвичей, а денег внесено более 40 тыс.; заявления продолжаются. И я уже писал Преосвященному Парфению сообщить мне о неотложных нуждах миссий, в его епархии находящихся, для того, чтобы помочь и помогать ему по возможности.
Здоровье мое, слава Богу, удовлетворительно, несмотря на 72 ½ года, прожитых уже. Но зрение слабо — так слабо, что писать я хотя и могу, но прочесть написанного не могу. И потому простите за недописки и лишния черты в письме моем.
Теперь на мне лежит забота приискать кандидата на кафедру в Сан-Франциско в Калифорнии. Ставленник Ваш, Преосвященный Павел — самый строгий исполнитель своих обязанностей, не может занять означенной кафедры по незнанию никакого языка, кроме своего, и потому что на этой кафедре архиерей должен быть представителем Православной Церкви. Я рассчитывал на Лондонского протоиерея, Е. И. Попова. Он и не прочь, но только с тем, чтобы оставить его в этой одежде, какую носит он ныне, т. е. без пострижения даже в рясофорные… Это idea fixa — нынешних здешних протоиереев и иереев ученых…. Но на такие условия, по крайней мере, я не соглашусь никогда.
Не знаете ли Вы кого?
Затем, поручая себя молитвам Вашим, имею честь быть с отличным уважением и братскою о Господе любовию и преданностию
Иннокентий, Митрополит Московский
Марта 12 дня
1870 г.
С.-Петербург.
542. Дионисию, епископу Якутскому. 20 марта
Прежде, нежели я буду отвечать на писания Ваши[147] о сгоревшем или сожженном училище, скажу Вам единожды навсегда, что в отношениях Г. Обер-прокурору пишут обыкновенно в начале: Сиятельнейший Граф, Милостивый Государь в двух строках, а имени не пишут — а потом в конце отношения после № числа и года титул: Его Сиятельству Г. Обер-прокурору Св. Синода, Графу Д. А. Толстому.
Очень жаль, что Якутск лишился такого здания, какое сгорело у Вас, но слава Богу, что не случилось хуже, могли сгореть и монастырския здания (а Константин Николаевич постарается произвесть иное вместо сгоревшаго). Конечно, лучше приступить к постройке прямо каменного здания. Но если Бог посылает жертвователя, то лучше воспользоваться его приношением и предложить Ивану Платоновичу.
Теперь Вы н самостоятельно можете просить о их награждении с подкреплением официального представления письмом к г. Обер-прокурору с прописанием в этом всех Ваших нужд и надежд, если будут давать награды. Иначе-де, все надобно будет требовать от казны.
По официальной бумаге Вашей ко мне я сделаю, что могу, но подписки на погоревшие здания и погоревшим не предложу, извините.
При свидании моем с г. Обер-прокурором я поговорю о Ваших нуждах и началующих в училище. Кто картежник, я догадываюсь-это несмотрящий; но кто пьет до положения риз?
Гребенки Ваши Преосвященным: Макарию и Алексию я вручил — первому только вчера в Св. Синод, оба благодарят Вас.
Вот по этой-то причин и удерживаю письмо, написанное Вам 16 ч., а, между тем, пришлось писать еще и другое письмо.
Теперь я хлопочу об Архиерее в С.-Франциско. Протоиерей Е. Попов отказался потому более, что я не согласился на его предложение — посвятить его в Архиереи не только без пострижения в монашество, но даже и без перемены настоящего его костюма!!! Впрочем, это мнение не его одного, а всех перших протопопов здешних.
Бог знает, что будет вперед, даже не в далеком будущем.
Ученых монахов мало, так что из инспекторов семинарии магистром только один нашелся в Москве, которого можно было назначить ректором в Пензенскую семинарию!!! А прочие все кандидаты, да и тех немного, дойдет до того, что не будет ни одного ректора из монахов. Тогда, пожалуй, и поневоле согласишься производить белых Архиереев. Но тогда, наверно, не понадобится их много, — потому что на Руси будет более раскольников, чем православных. И теперь сотнями и тысячами уходят в раскол — а тогда миллионы уйдут; дай, Господи, не дожить нам до этих времен.
Ну, довольно!
Иннокентий, М. Московский
Марта 20 дня
1870.
С.-Петербург
543. Леониду, епископу Дмитровскому. 26 апреля
Преосвященнейший Владыко, Возлюбленный о Господе Брат и Сослужитель[148]!
Я полагаю послать Войску Донскому на благословение икону Спасителя или Божией Матери, вышиною от 10 до 12 вершков, в сребро-позлащенной ризе, с вырезкою на ризе внизу: «Победоносному или храброму Донскому Войску, в день юбилея 6 мая 1870 г., на благословение от митрополита и духовенства Московского», или в роде этого, по Вашему усмотрению, — но только не от одного меня. Таковую икону, я думаю, можно найти готовую где-нибудь в магазине, или взять у кого-либо заимообразно (в случае ненахождения оной нигде, прикажите отцу наместнику Чудова монастыря посмотреть у меня в доме, и если найдется подходящая, то пусть возьмет заимообразно). Ценою икона должна быть от 150 до 300 р., не дороже. Ибо дело не в ценности, а в предназначенной памяти. Нужен ли при иконе адрес? И кем он должен быть подписан? Если признаете нужным, напишите коротенький и простой, а если нужна и моя подпись, пришлите ко мне. Если нужна подпись моя, то, конечно, нужна и подпись всего московского духовенства. Но это будет ли удобно? Мне кажется, довольно подписи одной Вашей — как доверенного или представителя от меня и духовенства. Впрочем, этим моим мнением не стесняйтесь, делайте, как прилично. Как и с кем или кому отправить икону, — предоставляю решить Вам; только желательно, чтобы икона была доставлена, и ко времени.
Поручая себя молитвам Вашим, имею честь быть, с искреннею о Господе любовью, Вашего Преосвященства покорный слуга
Иннокентий, М. Московский
Апреля 26 дня
1870 г.
С-Петербург
544. Леониду, епископу Дмитровскому. 28 апреля
Преосвященнейший Владыко, Возлюбленный о Господе Брат и Сослужитель[149]!
Сегодня будет прение в Комитет министров об Островком селе. Граф спрашивал меня — отстаивать ли оное для духовенства, ибо министр внутренних дел подал мнение передать оное земству. — Я, разумеется, отвечал: отстаивать, если не все, то хотя землю с небольшими строениями; а корпус отдать земству, и, наконец, если нельзя и того, то я сказал, что мы за землю согласимся заплатить до 5/т. рублей. Что-то будет!.. Телеграфировать Вам об этом было уже поздно. Итак, я, посоветовавшись с Иваном Николаевичем (протоиереем Рождественским), решился на вышесказанное. Мы с Киевским (Арсением) получили увольнение отправиться в епархии с 18 мая.
