— Нет, пока не время, — закачал головой Мурави и слегка нахмурил брови. — Не забывайте и помните про важность времени. Поэтому пока не скажу как, но, поверьте, это совсем несложно и вы этим ключом уже не раз и не два могли воспользоваться раньше… — Он внимательно посмотрел на Вику. — Собственно так вы и делали.
— Ага! — воскликнула та. — Значит в детстве? Ну тогда нам нечего там бояться, Машка!
— К сожалению, это не так, — печальным голосом возразил пожилой мужчина. — С тех пор многое изменилось в худшую сторону здесь, а там всё принимает форму абсолюта. Показывает сущность без прикрас и лжи. Изменились и вы. В детстве, в раннем детстве, мы имеем особый свет и силу, с которыми странным образом спешим поскорее расстаться без всякого сожаления. Поэтому я не могу сказать, что бояться там вам нечего, потому как есть много чего, что может принести вам вред здесь. А всё в этом мире и в том взаимосвязано.
— Ну вот, — огорчённо вздохнула Вика. — А я уж было понадеялась, что мы окажемся в чудесной детской сказке.
— Никогда не теряйте веру и надежду, — улыбнулся Мурави. — А вы, Мария, обязательно поезжайте и не забудьте этот камень взять с собой.
— Я не могу его принять, — робко, желая не оскорбить благородный порыв пожилого мужчины, ответила девушка. — Этот камень наверняка очень дорогой.
— Да, — улыбнулся Михаил Ракинович. — Я получил его в далёком прошлом от очень хорошего друга — геолога, с которым мы часто работали вместе, в мою бытность геодезистом. Урал — удивительное место… Увы, моего товарища уже давно нет на этом свете. Однако ничего в этом мире не может быть оценено деньгами, ибо бесценно по сути.
— Вот именно, что бесценно, — согласилась Мария. — Поэтому он слишком дорог, чтобы просто так отдать его мне.
— Нет, — протестующее закачал головой Мурави. — Вы не поняли меня. Деньги оскорбляют истинную сущность. Этот камень, как и многое в нашей жизни, нельзя купить или продать — его можно лишь отдать, подарить от чистого сердца. Просто так. Прошу вас не отказывать мне в этом искреннем желании, Мария.
— Что ж, если так… — Маше явно было жутко неловко. — Но мне правда очень не по себе, хотя безумно приятно!
— Вот и славно, — улыбнулся и облегчённо вздохнул Мурави. — К сожалению, сейчас люди оценивают всё по денежной стоимости, хотя правильно и единственно верно обращать внимание именно на искренность и чистоту помыслов. Но не будем о грустном… — В этот момент очаровательный мопс, до сих пор лишь дремавший под столом, издавая сопящие и хрюкающие звуки, вскочил на ноги и засуетился перед своим хозяином. — Что? Устал лежать на жёстком полу? Захотелось на свой любимый мягкий диванчик?
Девушки звонко засмеялись, а Руня недовольно залаял, словно осуждая их за подобное непонимание своего вполне естественного желания.
— Ладно, пойдём открою тебе дверь в комнату, — смеясь, поднялся из-за стола Мурави. — Я на минутку, а вы не стесняйтесь — угощайтесь. Сейчас ещё почаёвничаем и пообщаемся.
— Ну и что ты обо всём этом думаешь? — спросила Мария подругу, после того как пожилой мужчина с мопсом скрылись в мрачном коридоре.
— Михаил Ракинович — замечательный светлый человечек, — ответила Вика. — Однако мне кажется возраст говорит о своём. Увы, но он как будто впадает в детство. Может, конечно, на него так подействовала смерть бабушки… Они ведь почти ровесники и прожили бок о бок почти всю жизнь.
— Да, согласна, — ответила Мария и протянула камень подруге. — Вика, я не могу так. Он не понимает что делает, а я получается этим воспользуюсь, если возьму.
— А вот тут я не согласна, — запротестовала Виктория, уклоняясь в сторону от руки Марии. — Может Михаил Ракинович и впадает в детство, но от этого искренним и великодушным человеком быть не перестанет. И потом… — Вика слегка прищурилась. — А вдруг и в самом деле тебе этот камень принесёт удачу и в поездке поможет?
— Да не хочу я никуда ехать, — недовольно поморщилась Мария. — Ты бы знала как меня туда приглашали…
— И всё равно — не обижай его, — сказала Вика. — Прими подарок.
— Хорошо…
— А я, пожалуй, действительно поживу какое-то время здесь, понаблюдаю за ним. Вдруг он действительно не в себе…
Мурави открыл дверь в кабинет и Руня быстренько засеменил к дивану. Грациозно запрыгнув на него и удобно устроившись, он облегчённо вздохнул и размеренно засопел.
— Спи-спи, соня, — улыбнулся ему хозяин, а сам подошёл к столу и взглянул на лист пергамента. Он был чист…
18
Весь день Полина провела в своей комнате, раскрашивая картинки и собирая разнообразные пазлы, лишь изредка прерываясь на просмотр мультфильмов. Юлия с малых лет приучала её к добрым и светлым советским мультфильмам, а не к наводнившим телевидение злобным и глуповатым, некрасивыми как по содержанию так и по картинке, мультикам зарубежным. Всё-таки никакой диснеевский мультфильм не в состоянии соперничать с советским, как показало время. Иногда Полина и сама начинала рисовать различные замысловатые фигуры и особенно любила цифры. Когда Юлия вошла в комнату дочери, чтобы уложить её спать и пожелать спокойной ночи, то застала её как раз за этим занятием — рисованием.
— Полюшка, пора укладываться, — ласковым голосом сказала Юлия. — Завтра новая учебная неделя начинается. Давай ложиться баиньки, зайка.
Надо отдать должное Полине, она почти никогда не капризничала, слушалась маму словно старалась лишний раз не расстраивать её по пустякам. Вот и сейчас она, обведя пожирнее какую-то цифру на своём рисунке, тотчас вышла из-за стола и принялась переодеваться в ночную пижаму. Юлия тем временем подошла к окну, чтобы задёрнуть на ночь шторы, но вдруг отчётливо почувствовала чьё-то присутствие в углу рядом с окном, противоположном тому, в котором стояла кровать Полины. Даже некоторый иррациональный страх на секунду овладел Юлией. Тем не менее, угол был пуст, рядом стоял лишь торшер. Почему-то Юля сразу вспомнила, что когда Полина только родилась и у них с мужем была собака, то она часто лаяла именно в этот угол, уставившись в одну точку.
— Ночка! Спатьки! — звонкий голос Полины заставил Юлию прийти в себя. — Байки-байки!
— Да, моя хорошая, спокойной ночи и приятных тебе снов, — ласково сказала она, поправляя дочке одеяло и целуя её. — Спи сладко.
— Споканочи, — ответила Полина и весело хихикнула.
Юля погасила торшер, при этом снова поймав себя на ощущении присутствия чего-то или кого-то в этом углу. Затем подошла к столу, чтобы погасить и настольную лампу. На рисунке Полины были изображены то ли лиса, то ли крыса — разобрать она не смогла. Над этим неопознанным зверьком светило солнышко, в котором значились цифры "7520".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
