Единственное что «диверсанты» успевали делать для себя это оттачивать один у другого разнообразные языковые особенности. Правда, здесь были свои армейские особенности. Это обучение шло в направлении изучения и познания ненормативной лексики. Материал лингвистических упражнений великолепно усваивался на марше, при команде «одеть костюм химзащиты» или в столовой. А вот перед сном, даже материться сил не было. Засыпали мгновенно. Снов с криками и недержанием мочи не было… Спать надо, а не пузыри пускать. Понял? То-то же.
* * *
К ночи следующего дня, в приподнятой атмосфере предстоящего праздника бойцам было сказано, что пора в путь-дорогу. Перед этим теряя сознание и проклиная все на свете, ползая в пустыне да на солнышке, да в глухом костюмчике химической защиты учились ребятки работать в зараженной отравляющими веществами и бактериологическим оружием местности и помещении.
Командиры правильно оценив то, что еще пору дней базовых тренировок и все без химии преждевременно лягут, посчитали сводный спецотряд готовым к выполнению задания по уничтожению ядовитого рицинового гнезда, поэтому и стали снабжать бойцов последними наставлениями.
У сгруппировавшихся в тени большой палатки военных, от усталости сил не осталось даже головой кивать. Как прибывший профессор химии не призывал беречься от контактов с разными шлангами и непонятными емкостями, его все равно никто не слушал. Все наслаждались покоем и тенью. О том, что ночью начнется заваруха, никто и думать не хотел.
Армейский спецконтингент, путем целенаправленных и методичных усилий командования по выпариванию и выжиганию на солнце мозгов был превращен в готовую боеспособную единицу способную выполнить любой приказ командования.
* * *
Спешка начала операции объяснялась тем, что по сведениям лазутчиков завтра всю эту ядовитую лабуду повезут в неизвестном направлении. И в какой вентиляции, какого метро или высотного здания это вынырнет и тихо зашипит, тяжело себе было даже представить.
Сказать, что настроение было бодрое, это ничего не сказать. Личному составу было громогласно обещано то, что после операции, если все будет удачно, наступит миг возвращения в милую и добрую, дорогую и любимую Россию. Туда где есть настоящие выходные. Где можно не бояться в любую минуту быть застреленным снайпером или подорванным на мине. Да просто, где есть женщины, а не замотанные в черное манекены.
Как после таких берущих за душу слов, быстренько не сбегать в атаку и не решить возникшие плевые проблемы. Все даже забыли о тех деньгах, которыми их сюда заманили, то есть боевыми надбавками.
Алексей воин бывалый, в своё время прошедший и горную, и таежную подготовку. Он знал, что в момент подготовки мелочей не бывает. Поэтому для участия в рейде готовился основательно с оглядкой на разные непредвиденные обстоятельства. Другие, глядя на него, только удивлялись и посмеивались, зачем человеку, отправляющемуся на пару часов в пустыню, все эти бесполезные вещи? Алексей не комментируя свои действия, был сосредоточен как никогда.
— Сейчас только остается запомнить, что куда положил и все, можно отдыхать перед полетом, — он похлопал себя по карманам и карманчикам.
После сказанного, стал снова все выкладывать и складывать. Оказывается война дело сложное. В одном Алексей был твердо уверен. Если ребята подбирались нормальные, психопатов и паникеров среди них не было, то и воевать приходилось без потерь и малой кровью.
* * *
Сегодня в смертях во время боевых действий в основном виновата водка и стоящая после нее глупость с бестолковщиной. А две главные русские беды, дураки и дороги, это уже для внутреннего мирного употребления. Хотя последствия от них бывают гораздо серьезнее, чем от небольших локальных войн. Однако дело это внутреннее и для постороннего вмешательства не предназначенное. Сами разберемся.
Глава 21 АССЕНИЗАТОР. СОН ПИРОГОВА И ПАТРУЛИРОВАНИЕ
Ярко красные, пунцовые, распираемые от пухлости губы… Жарко… Душно…
Господи, хоть бы глоток этой пузырящейся углекислотой, запотевшей, холодной до ломоты в зубах воды… Все это надо срочно запить.
Мясо. Филе. Страсть. Умопомрачительное отборное филе…
Беспокойство и томление во всех членах, включая главный, от одного только упоминания…
Кожа. Прекрасная янтарная кожа на белом песке. Загорелая и бархатистая.
Сперва, бережно и осторожно касаюсь ее. Она смешно, со стоном покрывается пупырышками. Потом нежно глажу своей заскорузлой рукой, боясь поцарапать… Вид грязной чёрной руки, вымазанной по локоть в крови, в сочетании с видом молочного, нежного девичьего соска, это очень эротично-манящее зрелище.
При прикосновении к этому сокровищу, ласковое тепло нежного средиземноморского солнца, впитывается и в меня.
Какие пышные, роскошные волосы. Закутал лицо в это роскошное марево…
От них идет умопомрачительный запах жасмина, гиацинта, лесной земляники и розы. Запах моря и солнца. Удивительный свежий аромат молодости.
Это все обрамление.
Образы не из прошлого. Тени из настоящего.
Губы напирают, накатывают, охватывают язык и втягивают в себя… Нечем дышать… Выдавлен из того пространства, которое пытался занимать.
Пришедшие видения вытеснили спящего отовсюду. Для того чтобы вытеснение из старых джинсов прошло более успешно, пришлось их расстегнуть и перевести дух.
Предупреждали, учили дурака, умные люди — не спи в одежде. Не услышал. Не посчитал возможным прислушаться. Сейчас кручусь ужом на раскаленной сковородке сновидений…
Вдруг губы чуть кривятся… и зевают. Им скучно. Обиженно улыбаются и кончиками пальцев берут прядь своих волос.
Поразительный успех, который они имеют у моих глаз, удивляют и радуют, до невозможности сосредоточиться на чем-то другом.
Также осторожно беру прядь волос в свои пальцы и проблему возникшие от прикосновений к ним, перевожу в область губ. Они не просто прекрасны, эти кусочки мяса, они совершенны.
Уже все пространство вокруг меня заполнено ими. Как перчатка они наползают на меня… Ничего не видно… Душно… Не чем дышать…
Просыпаюсь в холодном поту.
Ни черта себе эротика!
Что бы это значило?
Кто с кем заключил сделку?
Кто кем управляет?
Приходиться выбирать. Пальцы. Колени. Кожу. Руки и губы.
Вроде проснулся, а от губ пригрезившихся мне, до сих пор слышу дуновение морского, очищающего ветра. Опять чувствую их персиковый вкус. Все-таки это жизнь, а не праздник. Все проходит… Хотя… Без них скучаю. В данный момент не готов ни к труду, ни к обороне…
