— Теперь и я этого хочу, — вздохнул я. — Вполне возможно, тоже больше всего на свете.
Глаза магистра Шаванахолы торжествующе вспыхнули.
— Ну вот, — сказал он. — Хоть что-то у меня получилось! А вы еще спрашивали, зачем такие сложности.
— Думаете, моего желания достаточно, чтобы ваше наваждение не исчезло? И навсегда осталось в моем подвале?
— Честно говоря, не думаю. Эта иллюзия исчезнет, как миленькая, в положенный срок. И хвала Магистрам. Неистребимых наваждений я уже создал предостаточно. И совсем этому не рад. Однако если, скажем, лет через двести окажется, что Незримая Библиотека все это время преспокойно таилась в одном из подвалов замка Рулх или, к примеру, в подземных лабиринтах под Холоми, лично я совершенно не удивлюсь. Несколько раз в жизни я имел дело с Вершителями. И примерно понимаю, чего от вас следует ждать.
— Рано или поздно, так или иначе, да-да, — вздохнул я. — Однако старину Гюлли Ультеоя мне, пожалуй, жальче всех книг, которые я так и не успел прочитать. Я с ним почти подружился.
— Вот уж не ожидал, — оживился Магистр Шаванахола. — Это большая удача! — На этом месте он запнулся и смущенно добавил: — Моя, как его создателя. Боюсь, я слишком амбициозен, и с этим тоже ничего не поделаешь.
— Да, создать наваждение, с которым хочется подружиться, это действительно большая удача, — согласился я. — Ладно, ничего не попишешь. Несколько дней буду о нем тосковать, а потом забуду. Я вообще быстро забываю.
— Ваше счастье, — серьезно сказал Магистр Шаванахола.
Очень серьезно.
Кофе был допит. Я проводил гостя до порога. Мой вероломный пес собирался за ним увязаться, но в последний момент передумал. Видимо вспомнил, как замечательно его здесь кормят.
Я приберег на прощание так много вопросов и просьб, что в итоге не сказал вообще ничего, даже не попросил держать меня в курсе насчет уничтожения Миров Мертвого Морока. Зачем договариваться о чем-то с человеком, который исправно приходит всякий раз, когда ты хочешь его увидеть. Ну и Джоччи Шаванахола оказался на высоте. Сказал «До скорого», подмигнул и исчез. На кой ему вообще было идти к выходу — вот загадка.
— Хороший дядька, да? — спросил я Друппи. — Вон и тебе понравился. Что-то в последнее время все такие хорошие, даже в глаз засветить некому. А дела, меж тем, из рук вон. Все бы ладно, но как теперь быть с Шурфом, вот чего я не пойму.
Друппи помалкивал, восторженно виляя хвостом. Демонстрировал, что я ему тоже вполне нравлюсь. Приятно, кто бы спорил, но мне сейчас требовались не знаки любви, а дельный совет.
Вариантов, по большому счету, было всего два. Первый: подождать, пока Незримая Библиотека исчезнет, и посмотреть, что будет. Может, и ничего особенного. Все же сэр Шурф Лонли-Локли не восторженный подросток, чтобы стреляться, не пережив крушения главной мечты своей жизни. С другой стороны, у каждого из нас есть свой предел, и хрен угадаешь, что может оказаться последней каплей.
Второй вариант — сказать ему все прямо сейчас, пока наваждение еще не развеялось. Дать Шурфу время привыкнуть к мысли, что Незримая Библиотека будет в его распоряжении не вечно, а еще три-четыре дня. И испортить человеку все удовольствие. Или нет? Читать книги, твердо зная, что их не существует, — очень странное занятие. Возможно, как раз в его вкусе.
Все остальные варианты были промежуточные: помучиться до завтра и сказать, помучиться аж до послезавтра и все-таки сказать, и так далее.
Размышляя об этом, я собрался с духом, запасся провиантом и отправился в подвал. Кормить и огорчать.
— Что еще у тебя стряслось? — не поздоровавшись, спросил сэр Шурф.
Хорош бы я был, если бы решил ничего ему не рассказывать. Никак не привыкну, что все обуревающие меня чувства мало того что написаны на моем лице, так еще и крупным, аккуратным почерком старательной третьеклассницы. А ведь в юности я считал себя таким загадочным и непроницаемым, вспоминать смешно.
— Все живы, — поспешно сказал я. — В городе все в порядке. И в Соединенном Королевстве тоже. И…
— Ты лучше сразу скажи, где не в порядке, — предложил он. — Кучу времени сэкономим.
— Вот прямо здесь не в порядке, — вздохнул я.
— В твоем доме?
— В этом подвале. Вернее, в Незримой Библиотеке. То есть, не в ней, а с ней. Я долго думал, говорить тебе или нет… Короче. Выяснилось, что Незримая Библиотека — просто наваждение. И исчезнет дня через три-четыре.
— Ну да, — спокойно подтвердил сэр Шурф. — Конечно, исчезнет. А как ты думаешь, почему я взял отпуск? Если бы я полагал, будто в моем распоряжении вечность, ходил бы сюда после работы. Я, конечно, как ты выражаешься, «маньяк», но держать себя в руках давным-давно обучен.
Я смотрел на него во все глаза.
— Так ты с самого начала знал?
— Смотря что ты называешь «самым началом». Иллюзорная природа библиотеки стала мне очевидна, когда я читал так называемое заклинание Куэйи Ахола. Для всякого более-менее опытного колдуна понимать, что именно происходит при его участии, — не исключительная доблесть, а норма. И я, конечно, осознал, что не просто делаю невидимое зримым, а вкладываю силу в овеществление несуществующего. Кстати, долго думал, говорить тебе или нет. И решил, что тебе будет гораздо легче пережить внезапное исчезновение библиотеки, чем несколько дней маяться в ожидании этой неприятности. Конечно, если бы я считал, что тебе, как и мне самому, важно успеть побольше прочитать, я бы предупредил, но…
— Ты совершенно прав, — вздохнул я. — По всем пунктам. Больше всего я маялся, воображая, как ты огорчишься. И еще Гюлли Ультеоя жалко до слез. Такой хороший, и вдруг наваждение. А о книгах, которые поначалу так рвался читать, как-то даже не подумал, представляешь?
— Представляю, — кивнул он. — Мы с тобой все-таки не первый день знакомы.
— У тебя же, получается, каждая секунда на счету, — спохватился я. — Иди, читай. Успеем еще наговориться.
— Спасибо, — кивнул сэр Шурф. И исчез в глубине невидимого мне наваждения.
Лично я теперь ни за какие коврижки туда не сунулся бы. Даже в компании сэра Лонли-Локли, пожалуй, все-таки нет. Впрочем, он и не звал.
А через несколько часов я изложил Джуффину всю эту историю, с самого начала. Дотошный шеф не дал мне упустить ни единой подробности, поэтому завтрак наш затянулся чуть ли не до полудня.
— Потрясающе, — резюмировал Джуффин. — Всегда знал, что всякому мало-мальски могущественному человеку не следует иметь горячих пристрастий и антипатий. И не забывать, что любой поступок, совершенный во имя торжества собственного мнения, — опасная глупость, сколь бы разумным и безобидным ни казался поначалу. И вот нагляднейшая иллюстрация. Тебе очень повезло, сэр Макс. Такой молодой, и уже так много знаешь о человеческой глупости. Вспоминай историю о Мирах Мертвого Морока всякий раз, когда тебе придет охота что-нибудь всерьез невзлюбить. И доказать всему миру, что ты прав, а предмет твоей неприязни — действительно очень скверная дрянь.
— Невзлюбить — это всегда пожалуйста, — покаянно вздохнул я. — Дурное дело нехитрое. Зато доказывать свою правоту вряд ли стану. Потому что — ну очевидно же, «действительно очень скверная дрянь», раз мне не нравится. А кто этого сам не понимает, тот дурак.
— Ну, хоть так, — ухмыльнулся шеф. — В твои годы такая разновидность глупости вполне может считаться мудростью. Благодаря которой окружающие тебя мы, возможно, уцелеем. Если повезет.
— Очень мило с вашей стороны так высоко ценить мои скромные способности к разрушению, — проворчал я.
— Кстати о скромных способностях, — оживился Джуффин. — Хватит уже балду пинать, сэр Макс. Рад, что тебе так понравилось бездельничать, но я устал прикидываться, будто верю в твою немощь. Жду тебя сегодня на закате. И не на кружку камры, а на дежурство.
— Пойду тогда посплю, — решил я. — До заката не так уж много осталось. А мне еще спальню искать и искать. Знаете, какие у меня коридоры?
— Иди уж, счастливчик, — усмехнулся шеф.
Уже на пороге я развернулся, подошел к нему и шепотом спросил:
— Слушайте, а я правильно сделал, что напустил на эти Миры Мертвого Морока Лойсо? Может быть, их все-таки можно было… ну…
— Ты уже не раз видел воскресших покойников. И знаешь, к чему приводят попытки оживить мертвое, — строго сказал Джуффин. — Откуда вдруг сомнения?
— Ну как — откуда. На Миры Мертвого Морока я так и не поглядел. Не решился напроситься на экскурсию. Потому что если там все, как рассказывают, я бы точно с ума сошел. А все-таки… Ну мало ли, кто что рассказывает. Вдруг они не совсем мертвые, эти литературные реальности?
— Ты, помнится, жаловался, что пробовал читать какие-то романы эпохи правления Клакков. И не смог одолеть больше трех страниц, — напомнил Джуффин. — Сам подумай, что могло получиться из книг, которые читать невозможно?
