— Я знаю, что сестренке тяжело зависеть от других людей, но этот брат не устанет повторять — мы уже стали одной семьей и зависим друг от друга. Если сестренка и чувствовала себя обязанной, она давно оплатила долг. Мы рады и дальше заботиться о сестренке.
Эмма забрала у него из рук чистые горшки.
— Раз я привязана к этому миру, то хочу жить, а не скрываться в каморке под потолком.
Эрик только покачал головой. Эмма знала, что он поддержит любое ее решение. От этого она любила его еще больше. Есть нечто притягательное в силе, которая выбирает путь нежности. Эрик был в сто раз сильнее ее и мог настоять на своем мнении, но всегда уважал ее выбор.
— Вот ты где, — раздался сзади голос Деви и послышался звон колокольчиков, сопровождающих кажде движение южанки. — Я уж подумала ты сбежала. Ах, и твой любовник тут. Надо сказать, мне обидно за красавчика. Как ты могла разбить его сердце и сбежать с подобной серостью?
Эрик и правда выглядел неприметно, так как носил цепочку из красного камня, но для Эммы это не имело никакого значения. Она еле замечала, когда на Эрике амулет, а когда он устраивается рядом во всей своей ангельской красоте. Для нее он был недостижим и от этого еще более притягателен.
— Адам… Айгуо… Беспокоился обо мне? — нерешительно спросила Эмма.
— Ты еще спрашиваешь? — усмехнулась Деви. — Он не ел, не пил, не спал, весь посерел от беспокойства. Не мог никому рассказать о твоей пропаже, только мне доверился, а я как дура искала тебя по всей столице. Ничего не помогло, как я и предсказывала, затея скрыть твое появление полностью провалилпсь. Эти хищницы ранга Лу пронюхали о том, что Адаму удалось вселить дух в тело и они тут же набросились на него, желая вечной жизни. Будто они достойны! Пф-ф-ф, они могут мечтать целовать ноги моего отца, да живет от десять тысяч лет!
— Для этого Адам проводил эксперименты? — осторожно спросила Эмма.
— Нет, ему нравилось шататься по борделям и рассматривать женские тела! — закатила глаза Деви.
Эмма бросила быстрый взгляд на Эрика, решая про себя, серьезна ли южанка или это вид сарказма. С каких пор смотреть на голых женщин считается тяжелыми трудовыми буднями?
20.5
— Будто не знаешь, что для него это страшное унижение? Заклинателям важнее всего нравственная чистота, а Адаму приходилось под покровом ночи прокрадываться в подобные заведения, и смотреть на самые срамные места, чтобы сотворить тебя со всеми нужными частями. Эмма поневоле положила руку у бедра и густо покраснела. В затылке закололо от острого желания избавиться от этого тела как можно скорее любым способом. Ее как будто измазали в чем-то липком. — Ты прекрасно осведомлена о его делах… — сухо сказала Эмма. — Разве он может кому-то доверять? Даже его брат теперь полностью под каблуком Йи Пейджи, а другие Лунны только и хотят, что выдрать друг у друга хоть ошметок власти. Для них всех красавчик лишь кусок мяса. Эмму передернуло, но тут Эрик пришел к ней на помощь. — Деви, — сказал он. — Этот недостойный желает поблагодарить великую жрицу за оказанную сестренке помощь. Деви скривилась от звука голоса Эрика, но не смогла пересилить собственного любопытства и спросила его: — Отчего ты липнешь к ней, как банный лист? Мои охранники сказали, что для того, чтобы уйти от слежки ты забежал прямо в горящий дом. Что в ней такого особенного, что ты и красавчик потеряли голову? — Этот брат просто отдает долг, — заверил ее горец. — На мне клеймо преступника, мне нужно творить добрые дела, вот и все. Деви недовольно поджала губы, но промолчала. Даже Эмма понимала, что Эрик соврал. Он ведь сам недавно признался, что они уже стали одной семьей. Они молча вернулись в становище, где уже в воздухе плыли заманчивые запахи горячих лепешек, печеных на камнях и ароматного острого супа, булькающего над костром. Деви усадили на мягкое ложе из подушек. Жрица ленивым голосом сообщила, что следующий человек, который отдаст Эмме приказ не будет упомянут в утренней молитве. — Она неприкосновенна. Амин втянула седую голову с реденькими волосами в плечи и бросила на Эмму обиженный взгляд, будто та предала ее доверие. Эмма поневоле задвинула за спину чистые горшки. Эрик тут же выхватил их из рук, незаметно оказался подле служанки и наклонился сказать: — Этот недостойный будет рад помочь избранной. Деви не будет на меня в обиде. Амин поначалу нахмурилась, но потом они с Эриком о чем-то разговорились и Эмма даже увидела, как ему дали первую пробу ароматного супа. Она с облегчением выдохнула. Будет отлично, если Эрик сумеет разговорить окружение Деви. Между тем, та сделала знак Эмме подойти. — Уже завтра вечером мы приедем к границам Оду. Cкорей всего отец приедет нас встречать. Ты должна знать, от его мнения зависит… Зависит абсолютно все. Он наше солнце. — Как мне вести себя? — понятливо спросила Эмма, но Деви, как всегда, проигнорировала ее и продолжила говорить. — Отец будет против этого обмена. В нашей традиции жрецы должны жить в самом красивом и здоровом теле. Никто в своем уме не будет меняться с чужаком. Эх-х, — вздохнула Деви. — Знаю, ты не понимаешь о чем я, но мою мать убили когда я была еще девочкой. Это стало трагедией, шрамом перечеркнувшим историю клана, ведь мы думали, что защита солнца делает нас непобедимыми. Справедливость восторжествовала, поклонники крокодила до сих пор зализывают раны, но отец так и не оправился. Он не женился вновь, поэтому главной жрицей стала я. Сама понимаешь, как в клане относятся к моим поездкам в Ра, но они не смеют и слова сказать против. Лишь отец давно упрашивает меня вернуться, но ты же знаешь, я не могу бросить красавчика одного. Его просто съедят, и как мне жить дальше? Поэтому, слушай внимательно, ни слова, ни одного слова. Не поднимай взгляда от земли и постоянно кланяйся. И чтобы твоего белобрысого любовника не было рядом. Отлепи его, поняла? Эмма послушно кивнула, поджав губы. Она вновь чувствовала себя дезориентированной. На юге царили совсем другие традиции и ей опять не хватало информации. Деви отослала ее прочь жестом, как собаку. Эмма сжала зубы, но послушно присела на свою циновку. Весь вечер Эрик помогал служанкам с приготовлением еды, а потом с уборкой. Подле Эммы он оказался только чтобы подать тарелку с ее любимым блюдом. Хорошо прожаренная курица с чесноком и травами напоминала о доме, который она потеряла навсегда. После ужина Деви подозвала Эмму к вагону. Механические ноги сложились в подобие ступенек. Внутри зажгли десятки маленьких свечей, а посреди помещения установили объемистую бадью. На поверхности источающей пар воды плескались лепестки роз и цветы лаванды. Сладко пахло благовониями. Две старушки держали подносы с тряпочками и склянками. Деви повернулась к Эмме и принялась сдирать верхний халат с плеч. Эмма ухватилась за ворот, и отступила назад. — Перед ритуалом нам обеим следует поддерживать чистоту тела! — недовольно заявила Деви. — К тому же тебе следует привыкнуть к моему запаху, иначе… В общем, просто слушай меня и не задавай лишних вопросов! Эмма поймала себя на мысли о том, что Деви и так не дает ей сказать ни слова. Южанка права, к чему излишняя скромность, если они и вправду окажутся одна в теле другой. Эмма разделась, под изучающим взглядом жрицы, затем не отвела взгляда в сторону, пока Деви избавлялась от одежды. Обе остались довольны увиденным.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
20.6
Южанка была выше миниатюрной Эммы, с более пышными формами и густой копной черных волос. Ее кожа была смуглой, уста алыми, и она привлекала внимание гордой красотой, но не это пришлось по душе Эмме. Она отметила, что левая грудь Деви, крупнее правой. Над бровью виднелся маленький шрам от ветрянки. Крутые бедра темными полосками расчеркивали растяжки.
Деви была неидеальной живой женщиной.
Эмма же находилась в кукольном големе, созданном заклинателем. Как портрет руки великого художника украшает женщину, скульптура красивее оригинала, так и тело Эммы не имело изнана. Она до глубины души желала от него избавиться.
