между падчерицей и мачехиной дочкой ярче, чем противопоставление старших и младших братьев.
Для падчерицы также характерна пассивность. Инициатива всегда находится в руках мачехи: она старается извести падчерицу, добивается удачи для своих дочек. Падчерица прежде всего — жертва. Пассивность отчасти выражает ее бескорыстие, отсутствие эгоистической заинтересованности.
4
Перейдем к анализу сказок о мачехе и падчерице у некоторых народов. Как бы ни была общезначима социальная коллизия в сказках о мачехе и падчерице, она выражается в фольклоре различных народов в различных национальных формах.
В Европе классические образы сказок о мачехе и падчерице, отличающиеся художественной яркостью и национальным своеобразием, дает фольклор Исландии и восточнославянских народов.
Если в фольклоре большинства западноевропейских стран конфликт мачехи и падчерицы выступает только во вводной части, то восточнославянская и исландская сказки, каждая по-своему, глубоко разработали эту тему. Возможно, это объясняется отчасти длительным существованием у них патриархальной семьи, разложение которой сделало актуальной коллизию мачеха — падчерица.
Сказки о мачехе в Исландии необычайно популярны[348] с времен средневековья. В прологе к саге об Алафе Трюгвассоне (XII в.) монах Оддр говорит, что лучше послушать королевское жизнеописание, чем лживые сказки о мачехе (stjupmaedrasögur), рассказываемые пастухами. В саге подчеркивается сугубо демократический характер этих сказок.
«Сверис-сага» (XII–XIII вв.) сравнивает судьбу своего героя с судьбой детей, проклятых мачехой. Образ злой мачехи встречается в ряде исландских саг (в «Стурлунга-саге», «Хальвданар-саге», «Рагнар-Лодброк-саге» и др.), куда он, безусловно, проник из сказок. По мнению ряда ученых, «Песня о Свипдагре»[349] представляет стилизацию сказки о мачехе и падчерице. Что касается самих исландских народных сказок, то нет ни одной без образов мачехи и падчерицы или пасынка.
Все исландские сказки о мачехе и падчерице содержат вступительную часть, рассказывающую о втором браке отца героини. Этот вводный мотив подтверждает нашу гипотезу о происхождении образа мачехи.
Содержание вводной части в одной из сказок таково. У короля умирает жена. Король безутешен. На могильном кургане, где он оплакивает жену, к нему подходит женщина, потерявшая мужа. Общее горе сближает их, и вскоре они женятся[350].
В другом варианте[351] будущая мачеха после смерти королевы входит в пиршественную залу с бокалом вина в руках и мажет вином губы короля, не заметившего ее прихода. Капля магического напитка заставляет короля забыть о покойной жене и влюбиться в чародейку. Король женится на ней.
Однако в огромном большинстве случаев вторичная женитьба короля описывается иначе: приближенные уговаривают короля взять новую жену, опасаясь, что его скорбь и отчаяние повлияют на управление страной.
Придворные покидают родину, получив строгий наказ короля: не сватать невесту с острова или полуострова. В одном варианте он запрещает сватать «глупую женщину с острова, а также женщину с горы, также из тех, что живут в лесах»[352].
В пути сватов настигает туман. Мистический туман играет важную роль в исландских сказках: он всегда предшествует появлению чудесных лиц, людоедов или разбойников, демонических персонажей.
В тумане сваты причаливают к острову и видят прекрасную женщину с дочерью. Женщина расчесывает роскошные волосы золотым гребнем (в некоторых вариантах[353] она играет на чудесной арфе. Игра на арфе — магическая сила, которой она привлекла и околдовала посланцев конунга).
Прекрасная незнакомка рассказывает королевским сватам, что она вдова могучего короля, убитого викингами. Околдованные гости просят незнакомку стать женой их короля. Иногда она сразу соглашается, иногда лицемерно отказывается[354], говоря, что после смерти мужа не рассчитывает встретить достойного конунга. После горячих уговоров она дает согласие.
Король, увидев невесту, тоже поддается ее очарованию и спешит отпраздновать свадьбу. Сразу после этого новая королева пользуется отсутствием мужа, ушедшего в поход, на войну, на охоту и т. п. (часто по ее настоянию), чтобы причинить вред его детям от первой жены, своим пасынкам.
В одном варианте король попадает во власть ведьмы, заблудившись в лесу во время охоты; только брак с дочерью ведьмы может спасти его. Но в большинстве исландских сказок сама мачеха характеризуется как ведьма или людоедка-великанша; иногда, обычно в финале, она даже выступает в своем подлинном отталкивающем виде. Но уже из вступительной части видно, что король получает в жены ведьму, колдунью: она вызывает туман, играет на волшебной арфе, дает королю чудесный напиток.
Некоторые детали одной исландской сказки отчасти объясняют, почему король запрещал своим посланцам сватать невесту с острова. Он требует в этой сказке, чтобы сваты не только не брали жену с острова, но искали ее в Гауталанде. Но сваты заблудились и, так же как и в других сказках, привели невесту-ведьму с острова. Она превратила падчерицу в собаку, которую можно расколдовать только женившись на ней. Находится прекрасный принц, который выполняет это условие и тем самым снимает с девушки колдовские чары. Это принц из Гауталанда, то есть из той самой страны, куда король посылал сватов.
В другой сказке[355] королева перед смертью просит мужа взять вторую жену не с острова, а из Гертланда. Король следует ее совету, но сваты не выполняют его приказа. Околдованные женщиной с острова, они привозят ее в жены королю.
В двух последних сказках запрет брать жену из одного места сочетается с требованием брать ее из другого, вполне определенного. Возможно, это были какие-то требования, регулирующие брак. В Гертланде или Гауталанде, вероятно, находился тот род, с которым род короля состоял в нормальных взаимно-брачных отношениях, из которого традиция предписывала брать жен. Поэтому падчерица, т. е. родная дочь короля, находит счастье в браке с принцем из Гауталанда. Избавление от чар мачехи принес ей «нормальный» брак, заключенный в соответствии с традиционным обычаем. Наоборот, брак короля с ведьмой с острова был ненормальным, в частности, потому, что нарушал эндогамию. Король запретил сватам искать жену на острове, в лесу и т. д., т. е. за пределами того круга, внутри которого разрешалось брать жен. Это запрет брака, нарушающего эндогамию. Вполне естественно, что в некоторых вариантах покойная жена короля перед смертью напоминает ему «законный» брачный порядок и предупреждает против нарушения эндогамии, против того, чтобы в семью вошла «чужая» женщина.
Во многих сказках мачеха-великанша пытается выдать падчерицу за своего брата либо женить пасынка на своей дочери. Герой сказки — падчерица или пасынок — с отвращением отказывается и в конце сказки обычно берет жениха или невесту из рода, с которым его род связан традиционными узами.
Мачеха-великанша опасна для пасынков не только как ведьма: ее магическая сила, ее духи-покровители — это враждебные роду или племени падчерицы силы чужого племени. Из сказки всегда
