– Индукционная катушка рассчитана на сто двадцать килограммов, – тараторил он. – Думали так: вес тренированного, крепкого мужчины восемьдесят – девяносто килограммов плюс тридцать килограммов снаряжения. Никто не предполагал, что можно будет в любой момент вернуться сюда, планировалось по графику и принудительно. Поэтому увеличили мощность. Пригодилось. Постарайтесь, чтоб у вас вместе получилось до ста двадцати килограммов.
– А если больше? – не удержался Крайнев.
– Катушка сгорит. Но это еще полбеды, хотя только за нее меня расстреляют без суда и следствия. Она стоит как башня Кремля! Не рассчитаюсь до смерти… Хуже другое. Сгорит в середине процесса – вас выбросит неизвестно где и неизвестно в каком времени. Не найдем. Вы уж постарайтесь! Снимите с себя все, но чтоб не больше!
Крайнев кивнул. Он застегнул шинель, затянул ремень и сунул за него "люггер".
– Можно? – внезапно спросил гость, облизывая губы.
– Он заряжен! – предупредил Крайнев, протягивая пистолет.
Растрепанный взял оружие, бережно покрутил в пальцах.
– С детства о таком мечтал! – сказал, виновато улыбаясь. – Там легко добыть?
– Убейте немца – и он ваш!
Растрепанный поскучнел и отдал пистолет. Крайнев улыбнулся:
– Если получится и вернусь с женой, подарю!
– Не забудьте! – обрадовался гость. – Бегу включать установку!
Крайнев взял карабин и присел на кресло. Противоречивые чувства переполняли его. Ему предстояло два трудных дня. Реорганизовать отряд, включив в его состав мобилизованную в Городе молодежь. Среди людей Соломатина наверняка огромные потери… Всем старостам и "своим" полицейским выдать справки о работе на партизан. Каждую пусть подпишет Саломатин, его свидетельство здесь решающее. Передать остатки денег и склады с товарами. По ведомости. Это дисциплинирует и заставляет строже отнестись к имуществу. Спать в эти дни ему не придется. Самое главное – разговор с Семеном и Настей. Отцу и дочери предстоит разлучиться навсегда. Согласятся ли? Крайнев не представлял, что он скажет жене и тестю, какие слова найдет, но найти следовало. "Люггер" с патроном в стволе оставался пока у него…
Эпилог
Колонна въехала в Город к полудню. Впереди катил черный "лэндкрузер" Дюжего, следом – микроавтобус с рабочими, замыкал колонну микровен Крайнева. Накануне поездки Дюжий звал его в свою машину, но Крайнев отказался. Настя пока дичилась незнакомых людей, Крайнев не хотел, чтоб она чувствовала себя сковано. Он вообще был против ее поездки, но тут Настя заупрямилась. Одетая во все черное, в черном платочке, она весь путь до Города сидела тихо, глядя прямо перед собой. Крайнев даже музыку не включал, опасаясь потревожить ее думы. Лишь когда впереди показался Город, Настя оживилась и закрутила головой.
Они не узнавали знакомые места. Город и окрестности изменились разительно. Не будь дорожного указателя, смело можно было предположить: попали не туда. Город разросся, обзавелся новыми домами, улицы пролегли по другим направлениям, изменился сам ландшафт вокруг. Словно бы кто смахнул с земли прежний, создав взамен новый.
На центральной площади Города колонна остановилась у здания мэрии. Их встречали. Заместитель мэра, молодой, приятный мужчина лет тридцати (его звали Сергей Петрович), поздоровался с каждым за руку и повел делегацию в кафе – обедать. Столы были накрыты: Дюжий любил порядок. Спиртного не подавали, что вызвало горестный вздох у нанятых Дюжим рабочих. Банкир в ответ даже глазом не повел. Зато обед оказался сытным: борщ, огромный кусок натурального мяса с картофельным пюре, салат и компот. Проголодавшийся Крайнев ел с аппетитом, исподтишка поглядывая на Настю. К его облегчению, она не отставала, хотя осилить всю порцию не смогла. Крайнев допивал компот, когда зазвонил сотовый. Он достал телефон и выскочил наружу.
Это был Пищалов.
– Привет! – сказал он. – Ты где?
– В Городе, – пояснил Крайнев.
– Понятно, – сказал Алексей. – Скажи Насте: с документами все в порядке. Паспорт, документ об образовании, свидетельство о рождении. Единственное, они не российские, из сопредельной страны.
– Как? – насторожился Крайнев.
– Российские трудно сделать. Не беспокойся. По возвращению немедленно оформишь брак, с загсом Семеныч договорился, Настя получит постоянный вид на жительство, а впоследствии – и гражданство. Семеныч сказал: самая лучшая схема. В мединститут ей поступать поздно, да и непросто. Конкурс высокий. Позанимается пока на курсах.
– Спасибо! – сказал Крайнев.
– Не за что! – засмеялся Пищалов. – Настю благодари. После того, как она объяснила Семенычу, как правильно доить коров, тесть вечер плакал. Семеныч ведь деревенский, в детстве пастушком работал. Где ты отыскал такое сокровище?
– Сам знаешь! – сказал Крайнев.
– До сих пор поверить не могу, – вздохнул Пищалов. – Это ж надо, сорок второй… Были на кладбище?
– Нет еще.
– Присмотри за Настей!
– Сам бы не догадался! – буркнул Крайнев и отключил телефон.
Крайнев сообщил новость вышедшей из кафе Насте, та впервые с утра заулыбалась. Рабочие наскоро перекурили и загрузились в микроавтобус. Заместитель мэра сел в "лэндкрузер" – показывать дорогу. Ехали, как понял Крайнев, на Кривичи. Двадцать километров проскочили в один миг: к деревне вела асфальтированная дорога, к удивлению Крайнева, даже не разбитая. По пути он узнал пойму реки, где кипело сражение с карателями, местность изменилась мало. Разве что речка обмелела, да мост, соединяющий берега, из деревянного стал бетонным.
За Кривичами началась грунтовая дорога, но опять-таки не убогая. Микровен Крайнева бойко прыгал на стиральной доске гравейки, однако днищем кочки не цеплял. Скоро они остановились у кладбища. За прошедшие годы оно сильно разрослось: ограды, памятники, деревянные кресты. Однако могилу Брагина с Елатомцевым Крайнев нашел сразу. Бетонная пирамдка с железной звездой на вершине венчало знакомое место.
– Только аккуратно! – попросил сопровождавший группу Сергей Петрович. – Могила героев.
Дюжий вместо ответа указал на рабочих, выгружавших из микроавтобуса памятник. Изящная мраморная стела с надписью "красноармеец Елатомцев Иван Павлович" в обрамлении золоченых оливковых листьев смотрелась и вправду красиво. Следом рабочие выгрузили ограду из стальных столбов и тяжелых цепей.
– До сих пор не понимаю, как удалось узнать имена? – сказал Сергей Петрович. – Мы все архивы обшарили.
– Свидетельство очевидца, который их хоронил, – торопливо сказал Крайнев. – Вот! – он протянул пакет с красноармейскими книжками. – Документы Елатомцева и других павших.
– Хорошо как сохранились! – заметил заместитель мэра.
– Оставьте для музея, – сказал Крайнев. – Или передайте родственникам, если найдутся.
Сергей Петрович согласно кивнул и забрал пакет. Рабочие, надсадно крякнув, стащили в сторону бетонную пирамидку. Затем взялись за лопаты. Пока они раскапывали могилу, Крайнев посматривал на микровен. Настя сидела внутри, не делая попытки выйти. Крайнев облегченно вздохнул и стал наблюдать за раскопом. Рабочие бросали песок споро и скоро углубились на метр.
– Кости! – внезапно крикнул один, ковырнув землю носком ботинка.
– Вылезайте! – скомандовал Дюжий. Рабочие один за другим выбрались наверх. Дюжий вопросительно глянул на Крайнева.
– Слева! – подтвердил Крайнев. – Еще примета – нет обуви. Красноармеец в ботинках.
– Сами будете доставать? – удивился рабочий, видя, как Дюжий раздвигает людей.
– Подай гроб! – сказал Дюжий, прыгая вниз. – И помолчи!
Стоя у края могилы, Крайнев смотрел, как Дюжий голыми руками разрывает песок, достает бурые кости и бережно укладывает в маленький гроб, обитый изнутри красным бархатом. Все стояли молча. В наступившей тишине неожиданно громко хлопнула дверца автомобиля. Крайнев оглянулся. Настя осторожно, словно ступая по болоту, шла к кладбищу. Крайнев подождал, пока она минует раскопанную могилу, и неслышно двинулся следом. Настя подходила к оградам, читала надписи на памятниках, качала головой, затем продолжала путь. Внезапно она пошатнулась и схватилась за ограду. Крайнев стремительно метнулся к ней и подхватил.
– Там… Там… – зарыдала Настя. – Папа…
Крайнев осторожно стирал слезинки с ее щек, затем стал ловить их губами. Она притихла, спрятав лицо у него на груди. Крайнев глянул поверх Настиного плеча. На черном "габбро" богатого памятника проступало лицо Семена. Постаревшее, но вполне узнаваемое. Взгляд Крайнева скользнул ниже, он замер, а затем бережно взял Настю за плечи.
– Что ты плачешь, глупенькая! – сказал он, с любовью глядя на дорогое лицо. – Посмотри! Семен умер в 1989 году. Ему было девяносто два года! Это еще не все. Читай!
Настя послушно повернулась к памятнику.
– Видишь! "От детей и внуков!" Семен жил долго и умер не в одиночестве. У тебя есть братья или сестры, племянники… Мы не одни в мире! Возможно, у племянников есть дети, тогда ты – внучатая тетка. То есть бабушка…
