выразилась Мизуки: «Маман сорвалась». Сначала из-за моих пропусков в школе, потом из-за терок с Шиной, в которые Кагами старалась не влезать, я лишился ее замечательной готовки. Анеко тоже, видимо, больше не с кем стало соревноваться, вот и просидел я несколько дней на местной пище. Впрочем, она здесь ни в коей мере не плохая.
— А давайте после экзаменов нагрянем к Синдзи, — неожиданно вскинулась Мизуки. Реально неожиданно. — Я вас вновь проведу, мне папка разрешил.
— А Сакурай-кун-то не против? — усмехнулся Тоётоми.
— Ну, — быстро среагировал я, пожав плечами, — если Мизуки договорилась, почему бы и нет? Только делать у меня особо нечего.
— У тебя крутой чай, — тут же ответила Мизуки, — крутые рыбки и крутой глобус.
— Ну раз глобус… — начал я.
— Мамио-ку-ун, — как и в прошлый раз, налетела на парня давешняя блондинка. — Пожалей меня, эти экзамены ужасны.
— Добрый день, — поздоровалась со всеми нами девушка с фиолетовыми волосами, подошедшая сразу после блондинки.
— Привет всем, — а это уже брюнетка.
— Привет, девочки, — промямлил Мамио.
— Ты просто обязан сводить нас куда-нибудь после школы, — продолжала тискать его блондинка. — А то я прямо здесь рухну без сил, и в ответе за это будешь только ты.
— После школы он занят, — подал голос Тоётоми.
— Что, опять ваш дурацкий клуб, который ничего не делает? — усмехнулась брюнетка Цугару. — Лучше бы ты к нам в клуб пошел.
— А вы тоже ничего не делаете? — спросила с любопытством Мизуки.
— У нас клуб легкой атлетики, — ответила на это фиолетововолосая Корэмунэ. — И мы уже не один год завоевываем престижные места на межшкольных соревнованиях.
— И вы можете просто так пропустить клубные занятия? — не сдавалась рыжая.
— Ну один-то раз можно? — ответила Цугару.
— А, ну да, — вспомнила Мизуки, что и сама собирается прогулять этот день.
— Мы после школы идем к Сакурай-куну, — вставил Тоётоми.
— Тогда мы с вами, — отреагировала на его слова Такахаси, так и не отпустив Мамио.
Весьма… по-простолюдински. Просто и обескураживающе. Плюс Мизуки поставила в не совсем удобное положение. Как вы понимаете, ответом на ее требование была тишина.
— Я не то чтобы напрашиваюсь, — подала голос Корэмунэ, — но бросать нас на произвол судьбы как-то не по-мужски, Мамио-кун.
Бабы. Сами делаете из него рохлю и подкаблучника, а потом еще и «не по-мужски». Сам Укита, хоть и подкаблучник, но, что такое родовые земли, понимает и что этих девок туда не приглашали — тоже. Похоже, еще и не дурак — осознает, что, если разъяснит ситуацию, поставит этих трех девиц в неудобное положение. Как минимум двух из них.
— Будет неплохо глянуть, как живут твои друзья.
А нет, уже всех троих. Причем последним высказыванием бедняге единственный выход из ситуации отрезали. Так-то он мог отказаться от похода ко мне и пойти с ними.
— Э-э… тут такое дело… — начал он опять мямлить.
И тут его прервала еще одна подошедшая девушка.
— Здравствуйте, — поклонилась нам всем Хики Макинами, подруга Акэти Торемазу. — Прошу прощения, что беспокою. Сакурай-кун, не мог бы ты зайти после экзаменов в нашу клубную комнату?
— Мм… — ответил я удивленно. — Конечно. Клуб лепки, я правильно помню?
— Правильно, — кивнула еще одна рыжая. — Ну, тогда я пойду. Еще раз прошу прощения, что вмешалась в ваш разговор, — поклонилась она, прежде чем уйти.
Разительный контраст с этой троицей девиц.
— Ого, какие у тебя знакомства, — протянул Вакия. — Кто это хоть был?
— Хики Макинами, — ответила ему слегка ворчливо сестра Райдона. — Из клана Акэти. Класс 2-А.
Сама она, кстати, учится в классе 2-В, а Шина со своей подругой Минэ — в классе 2-С.
— Так ты не против, если и мы к тебе в гости нагрянем? — решила перевести тему обратно Такахаси. Мамио она так и не отпустила.
— Кимико-тян… — начал Мамио.
Но после Макинами и ее нормального поведения жалеть эту троицу мне больше не хотелось.
— Против, — ответил я блондинке. — Пускать в дом трех неизвестных девиц банально опасно.
— Что-о-о? — протянула брюнетка рядом. — И чем же, позволь поинтересоваться?
— Ляпнете какую-нибудь ерунду, а мне потом перед Мизуки стыдно будет.
— А при чем тут эта рыжая?
Я давно заметил, что дочери Акено не слишком-то известны в японском высшем обществе. Точнее, в лицо их мало кто знает. Проучись эти трое подольше в Дакисюро, и такой проблемы не было бы, но вот первогодки несколько тупят. То, как выразилась сейчас Цугару, было и для простолюдинов грубовато, а уж для благородных и вовсе. Ничего смертельного, но явно обидно. Особенно на японском, с их непереводимыми приставками и дополнениями, выражающими отношение к собеседнику. Дакисюро — особая школа, на здешние отношения детей родители часто закрывали глаза, но это работало и в обратную сторону — кто сильней, тот и прав. И если эти трое думали, что их число остановит Мизуки, то они сильно просчитались. Гоп-мод рыжая применяла с той же частотой, что и «ня-кавай» и «девочка-дурочка».
— Слышь, курва, — встала Мизуки, — чё-то я не втопила, ты чё, нарываешься? А ну-ка отойдем, поговорим, — подошла она к брюнетке и, обхватив ее за шею, потянула в сторону от стола, прихватив по дороге и фиолетовую Корэмунэ, которая как бы и не при делах.
Напомню, приплетать родню к своим делам в Дакисюро не то чтобы запрещено или там позорно, просто использовали такой ход лишь в крайних случаях, и не факт, что родня отзовется. Но Мизуки… Никогда не слышал, чтобы она хоть где-нибудь ссылалась на свой клан и род, а вот сестрой, если что, она пугать не брезговала. Меня в первую очередь. Но и в прошлой школе как минимум один раз, о котором мне говорили, такое было.
Что она там нашептывала девицам, которых обхватила за шеи, я не слышал, да и не старался, а вот сбледнувшую с лица Такахаси, которая пошла полюбопытствовать к ним, наблюдал очень четко.
— Ну вот и отлично, — похлопала она девушек по плечам. И, вернувшись за стол, объявила: — Они решили не прогуливать клубные занятия, — и, вновь переключившись на свой обычный образ, вскинула руки. — Глобус ждет нас!
Клуб лепки не уточнял, из чего конкретно здесь лепят, но по тому единственному разу, что я здесь был, могу с уверенностью сказать — глина и гипс там точно присутствуют. Постучав в дверь, дождался, когда мне откроет Макинами, которая, глянув, кто пришел, молча запустила меня внутрь. В комнате было пусто и тихо; кроме самой Макинами и смотрящей на меня широко открытыми глазами Акэти, стоявшей посередине, там не было никого. Что уже настораживало.
— Вам надо разобраться, так что иди, — слегка подтолкнула
