Я шел, весь напружиненный, помня еще и об Адальберте, глазами держал всех справа и слева, прислушивался к шагам за спиной, но там тихо, а вот впереди…
Загораживая дорогу, с камня поднялся огромный человек в кожаном переднике кузнеца, размерами похожий на огра. Широкий в кости настолько, что кажется каменным великаном, на которого натянули кожу. Для глаз на каменной глыбе лица остались крохотные щели, там блестит нечто вроде скола антрацита.
За ним торопливо поднимаются еще мужчины, лица недобрые. Великан проревел:
– Эй… чужак!.. Ты чего пришел мутить наш город?
– Я вам оранжевую революцию принес, – ответил я нагло, все равно драки не миновать, этот ничего не услышит, ему нужен только разогрев перед схваткой. – Должны быть благодарны, рабы.
– Чего? – проревел он озадаченно.
– Что слышал, дурак, – ответил я хладнокровно, хотя сердце взвинтило темп и гонит кровь по телу горячими волнами. – А теперь брысь с дороги, пока не согнал пинком…
Я выше, зато он шире, а работа кузнеца вытопила жир, оставив только сухие мышцы на толстых, как у медведя, костях. Тяжелые плечи на пару ладоней шире, грудь размером с трактирную дверь, и когда он подступил ко мне, почудилось, что приближается каменный хребет.
Он рычал, нагоняя в себя злость, кулаки его сжались до хруста. Я нагло улыбался, народ вокруг вопит, орет, все подбадривают его, нечасто увидишь, когда простолюдин получает возможность подраться на равных с благородным, да не просто подраться, но и сокрушить, вбить в землю, размазать, переломать все кости.
Он прохрипел:
– Ну, держись! Здесь тебе доспехи не помогут!
– Господь поможет, – ответил я и перекрестился как можно благочестивее. – Он наша единственная защита и опора.
Кузнец с рычанием ринулся вперед, кулаки его заработали, как стенобитные тараны. Я отступал, удары принимал на плечи и локти, а от самых тяжелых уворачивался. Мой первый же удар разбил ему нос. Кровь хлынула из ноздрей быстрыми горячими струйками, залила грудь. Он разъярился, ринулся сломя голову.
Плечи ныли, словно по ним бьют бейсбольными битами. Он старался сойтись в ближнем бою, с его короткими толстыми руками будет явное преимущество. Я отпрыгивал и все время бил в лицо встречными.
Снова хрустнул нос, на этот раз кровь брызнула во все стороны. Он зарычал, в глазах ярость и жажда убить немедленно. Я снова отпрыгнул и ударил сильно и жестко в челюсть. Не попал, он успел наклонить голову. Пальцы ожгло острой болью, не иначе как сломал палец…. Тут же боль утихла, я остался на месте и выдерживал атаку, останавливая напор длинными ударами в лицо.
Тело его казалось крепким, как дерево, кулаки всякий раз после удачного удара болезненно ныли. Он ладонью смахнул кровь, заливающую глаза из рассеченных надбровных дуг, ненависть полыхает в узких, как щели дота, глазницах. Щеки рассечены так, что выступают окровавленные кости, на месте носа торчат обломки тонких, как лапы воробья, залитых кровью хрящей, вместо губ – размочаленные тряпки багрового цвета.
Промахнувшись, он сильно завалился вперед, я быстро перехватил его за руку и помог рухнуть лицом на булыжный тротуар. В толпе ахнули, когда он грянулся, как подкошенный бык, но сумел вскочить быстро.
Рубашка лопнула и начала сползать, мешая движениям. Он с рычанием сорвал ее, обнажив валуны плеч и чудовищно мощную грудь, ринулся, как горная лавина. Я снова отпрыгнул, ударил в лицо, что уже превратилось в кровавую маску, снова ударил, стараясь сделать его таким, чтобы долго не мог показаться на улице.
Кузнец бил люто, каждый удар сотрясал меня, тело стонало и жаловалось, боль пронзала при каждом ударе. Я сцепил зубы и наконец перестал отпрыгивать, только до предела взвинтил темп, встречал его сильными ударами не давая приблизиться вплотную. Кулаки мои с чмоканьем били размочаленное кровавое месиво, брызги разлетались веером. Хрустнуло еще и еще, кузнец захрипел и выплюнул кровь с белыми комочками зубов.
– Не хватит ли… – прохрипел я.
Он прыгнул, я не устоял, мы повалились, он ухватил меня и начал бить головой о тротуар. Невероятным усилием я вывернулся, отскочил чуть ли не на четвереньках, роняя достоинство, а когда поднялся, кузнец уже на ногах, страшный, залитый кровью.
Он бросился на меня, как огромный разъяренный бык, и тут я ощутил, как с меня слезла шкура образованного человека. Я зарычал и встретил его прямым правым. Он содрогнулся всем телом, я бил снова и снова, его трясло, как дерево в ураган, но упрямо отказывался упасть и сдаться, поднимал руки для защиты. Хрустнуло под моими кулаками снова, на этот раз челюсть, я ударил еще и еще, вкладывая всю силу, сделал шаг вперед, ударил снизу под подбородок.
Голова его запрокинулась, открывая незащищенное горло.
– Я мог бы тебя убить, дурака, – прохрипел я, – но кто тогда работать будет…
Колени его начали подгибаться, но я уже не стал удерживать рвущуюся из меня ярость, ударил сильно и страшно в кровавое месиво лица. Хрустнуло еще громче. Гигант рухнул навзничь и застыл, раскинув руки.
Я сжал и разжал кулаки, в толпе ошарашенное молчание. Их богатырь, кумир всего города, превратился в кусок окровавленного мяса. Его кровь натекла даже в сапоги, а я выгляжу достаточно свежим, чтобы драться с остальными.
Успех надо закреплять, я сказал громко:
– Будем считать, что на этом остолопе я только разогрелся. Есть кто покрепче?.. А то я только в азарт начинаю входить! Теперь бы убить кого… Есть желающие драться до смерти?
По рядам прокатилось испуганное бормотание. Народец начал пятиться, головы опускают, чтобы не встречаться со мной, как в джунглях с гориллой, взглядами, вдруг да я сам захочу выбрать для драки. В задних рядах просто повернулись и убежали.
Через минуту остались только я, распростертый кузнец и двое парней явно не бойцовского вида. Испуганно глядя на меня, они кланялись и бормотали:
– Ваша милость, мы заберем его, а?.. Это наш… Мы унесем его, можно?
– Забирайте, – разрешил я. Порывшись в кармане, достал золотой и бросил на залитую кровью грудь. – Это ему на лечение. Новые зубы вряд ли вставят, так хоть хлеба ему помягче…
Глава 4
Церквушка выглядит еще заброшеннее, как будто после моего визита прошло лет двадцать. Но отец Шкред все так же на коленях перед аналоем, я услышал тихие слова молитвы, священник просит дать ему силы, ну а как же, щас даст, подставляй карман.
– Приветствую, отец Шкред, – сказал я, подходя ближе. – Хорошим делом занимаетесь: просите, просите, просите… Весь мир чего-то да просит у Господа. И хотя бы один подумал что-то дать!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
