— Но нас… — начинает он.
— Нанимали не для участия в сражениях. Знаю, — отзывается женщина.
Креслин касается ветров, посылает свои чувства вперед, а потом поворачивается к Мегере:
— Примерно в кай впереди и в двухстах локтях севернее дороги навалена груда булыжников. Сможешь, используя свои способности, задержать тех всадников, если они сюда доберутся?
— А ты что, вздумал корчить из себя героя? Хочешь сразиться с магом?
Креслин поджимает губы:
— Я не герой и сражаться не хочу. Но плохо представляю, что еще можно сделать. Можно было бы напустить с помощью ветров туману и незаметно проскользнуть мимо тех всадников, что впереди, но не в том случае, если у нас на хвосте сидит чародей.
— А я не гожусь для того, чтобы пойти с тобой?
— Нет.
— Ты честен. Спасибо и на том.
Креслин разворачивает своего гнедого назад, в сторону белого тумана и мага.
— Увы, у меня никогда не было богатого выбора.
— Рано или поздно ты меня погубишь.
— Давай обсудим это попозже.
— Ладно, если твое «попозже» наступит. Будь осторожен.
— Спасибо. А «попозже» непременно наступит, — добавляет он и направляет коня навстречу отряду из Фэрхэвена, находящемуся теперь менее чем в двух кай. Он едет, собирая к себе ветры, особенно верхние, студеные, что устремляются на его зов, сметая снежную пыль с Крыши Мира.
«…всего один всадник…»
«…надо было послать за одним человеком…»
Креслин ускоряет аллюр, приближаясь к противнику. Шестеро всадников в белых доспехах и облачении дорожных стражей тянутся к рукоятям мечей. Маг — позади.
— Вот он!
Креслин пытается слить воедино ветра, воду, стужу и ледяную грозу, чтобы воссоздать то, что творил близ Прендора. А меч, словно бы сам собою, оказывается в его руке.
Пришпорив коня, Креслин налетает на Белых стражей.
Сплошная стена ледяных молний хлещет по трем передним всадникам слепящим холодом, а клинок не встречает сопротивления.
С шипением и свистом вспыхивает пламя. Оно окружает Креслина, когда тот несется к четвертому всаднику, но ветра проносят его сквозь завесу огня. Клинок разит снова и снова.
— Нет!.. Демон!..
— Демон!
Сполох белого пламени бьется о щит, свитый им из ветров. Огонь обтекает его и гаснет. Меч ныряет под руку пятого стража. Еще один разящий удар.
Теперь все ветра, взмыв, устремляются на Белого мага. Белое пламя противостоит ветрам и холодной стали. Но сталь торжествует.
Осадив коня, Креслин видит, как последний, единственный уцелевший страж, пришпоривая лошадь, сломя голову скачет в сторону Фэрхэвена и…
Его выворачивает наружу.
Гнедой, несколько сбавив аллюр, скачет дальше, но Креслин не замечает этого, как не замечает шесть тел, из которых три покрыты медленно тающей ледяной коркой, а три имеют глубокие кровоточащие раны. Как не замечает собирающихся над головой темных туч. Наконец Креслин выпрямляется и поворачивает гнедого в сторону перевала, откуда должна появиться кертанская кавалерия. Даже приближаясь к куче камней, возле которых его ждут Мегера и наемники, Креслин все еще дрожит.
Подъехав, он рассеянно подмечает, что Мегера очень бледна.
— Прости, я этого не ожидал, — говорит он. Она не отвечает.
— Господин? — спрашивает командир наемников.
— Насчет чародея можешь не беспокоиться. И насчет его отряда тоже.
Спидларец бледнеет.
Между тем конный отряд под красно-зеленым знаменем Кертиса уже добрался до подножия холма, где находятся путники.
— По-моему, нам нужна буря, — замечает Креслин.
— Ты испортишь погоду во всем краю, и не на один месяц! — возражает Мегера.
— Отлично. Ты хочешь сложить здесь голову? Против двадцати бойцов сразу мне не выстоять.
— Я насчитала пятьдесят.
— Дерьмо… — бормочет себе под нос самый молодой из наемников.
— Никаких сражений. Мы договаривались, — напоминает командир. Голос его чуть более напряжен, чем раньше.
— Заткнись! — Креслин проверяет клинок: вытер ли он его перед тем, как вложить в ножны. Юноша не помнит, делал ли это, но голубая сталь холодна и чиста. Он возвращает меч в ножны, а его чувства уже снова тянутся к ветрам.
В утреннем воздухе, отдаваясь звоном в ушах Креслина и разносясь над дорогой медно-серебристым эхом, слышится зов трубы. Она звучит ниже по склону, менее чем в трех кай. Это горн передовой группы кертанских всадников.
Ветра налетают со свистом, яростными порывами, грозящими сорвать тунику с тела.
«…дерьмо… дерьмо!»
«Интересно, — как-то отстраненно думает борющийся с духами и бичами небес Креслин, — у всех наемников такой ограниченный словарный запас?..»
Плотные серые и клубящиеся белые облака начинают собираться вокруг них и вокруг приближающихся всадников.
«…колдовство…»
«…про Чародея-Ветрогона нам не говорили…»
Скоро в налетевшей буре будет не видно ни зги. Креслин поспешно касается руки Мегеры:
— Все держитесь: за руки, за поводья, за что угодно…
Креслин шарахается в сторону, когда один из наемников с пронзительным криком «Нет, не могу!» разворачивает коня и сквозь плотный туман гонит его галопом назад, по направлению к вергренской дороге.
Мегера дотягивается до запястья командира и подтягивает его с конем ближе к себе. Остальные двое, хоть и дрожат в седлах, но следуют за Креслином, рыжеволосой и своим предводителем.
— Вон один! Скачет назад! — кричит кертанец. Эхо конского топота вязнет в плотном тумане.
— Осторожно. Это может оказаться ловушкой! — предупреждает другой.
«…проклятые чародеи!..»
Креслин, едущий первым вниз по склону, подальше от дороги, недоумевает: что повергло того наемника в такой ужас? Туман ничуть не страшнее множества сотворенных им снежных бурь, и уж всяко не такой холодный… Да где же всадники?
«…копыт не слышишь?»
«…вроде к северу от дороги…»
«…а по-моему, там…»
Медленно, руководствуясь не зрением, а указаниями ветров, Креслин нащупывает путь в обход кертанского отряда к перевалу. Сделав глубокий вздох, он тянется выше, захватывает потоки холодного воздуха и направляет их в гущу уже собравшихся облаков. Юноша поневоле морщится, чувствуя, как образуется лед.
Крупные градины со стуком падают на землю.
«…демоны…»
«…проклятый капитан… должен быть где-то здесь…»
Ноги Креслина дрожат, глаза горят, но даже сквозь мрак и туман он улавливает усмешку Мегеры.
Рука касается его запястья, и все тело наполняется теплом. Это Мегера, ее конь идет бок о бок с его гнедым. Дрожь в коленях унимается. Путникам еще идти и идти. Юноша отпускает град и глубоко вздыхает, чувствуя сквозь марево смыкающиеся стены перевала.
— Где… — начинает наемник.
— Заткнись! — резким шепотом обрывает его рыжеволосая. Хоть она и женщина, но страшит солдата ничуть не меньше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
