деревни, подняв клубы дорожной пыли при резком торможении. Внутренне поражаясь своей небывалой прыти и смелости.
Ну всё, Хагнид! Смерть твоя пришла!
Выдержка из интервью
с Эдвардом Горячевым,
на презентации в честь
релиза «Эллирии»
«… нет идеального класса, в обычном понимании. У каждого есть свои слабые и сильные стороны. Различные игровые особенности могут сделать из любого персонажа, не убиваемого. Любителям ПК будет приятно узнать, что, к примеру, есть некие возможности, повышающие живучесть и атакующие способности персонажа настолько, что даже хорошему танку, будет с вами проблематично справится, а если у вас будет достаточно ловкости и силы, то и говорить ни о чем. Но и здесь есть ложка дёгтя! На вас так же будет управа! Этакая шестёрка пик, как в нескольких карточных играх. Сама по себе шестёрка, самая слабая карта в колоде, но в некоторых случаях она бьёт козырного туза, в нашем случае наша шестёрка, специализируется на борьбе именно с козырными тузами. Я вижу, что вас запутал, попробую объяснить понятнее…»
Хагнид заметив моё приближение, и оценив воинственное выражение моего лица, справедливо решил на сей раз не торопится меня убивать, и всё-таки посмотреть, что я на удумала.
Злорадно улыбаюсь, и начинаю колдовать. Обычно лечение, колдовалось достаточно просто, просто выбираешь заклинания из списка возможных, и стоило лишь о нём подумать, заклинание тут же начинало действовать. Если нужно было лечить себя, то можно приложить руку к себе, или как с Ромычем просто указать путь, куда должна попасть магия, и яркий всполох тут же срывался в сторону союзника. Так было с лечением, которое мне удалось использовать. Сейчас все было по-другому, руки без моего участия описав полукруг разошлись по сторонам, в ладонях появилось белое свечение, посыпались искры, как от бенгальского огня, и сделав ёмкое «Пффф!» погасли, оставив меня один на один с убийцей.
Упс! Я истерично хохотнула и стала пятится в сторону деревни. Это не ускользнуло от Хагнида, который точно определил данный момент, как подходящий для нападения. Воскрешение в центре Ярринки не заставило меня ждать, и возродилась я с воплем: «Твою ж мать!!! Как меня это достало!! А-а-а!» — народ моментально от меня отхлынул как от безумной, и видя эту реакцию, я лишь добавила: «А ну, свалили все на хрен с дороги! — рявкнула я, и не обращая на посыпавшиеся со всех сторон ответные ругательства, пошла по одной мне известному маршруту.
Когда вошла на двор к Варваре, мой гнев значительно поутих и напоминал о себе, лишь диким раздражением. Оглядев мой взмыленный видок, Варвара, как всякая многоопытная женщина тут же вынесла вердикт:
— Опять чепуху значит какую-то впарили жрички… Хотя, чего от них ожидать? Немощные же! Лару эту, я так и оставила лежать, без сознания. Вроде дышит, значит оклемается, — довольно беспечно заметила она.
— Работа есть? — едва разжимая челюсти осведомилась я.
— Да, как обычно, — махнула обеспокоено Варвара, — только ты там поосторожнее, хотелось бы урожай всё же получить.
— Справлюсь, не маленькая, — едва скрывая рвущееся раздражение ответила я. — Значит потом по соседям работать пойду, авось едой разживёмся, да и монеты не мне помешают, — на что Варвара только согласно кивнула, явно опасаясь моей непредсказуемой реакции на любое замечание.
Огород зачистила в рекордные сорок минут. Чёртовые сорняки! Росли не по дням, а по часам, уже сбилась со счета, сколько их полола уже.
Отправилась по соседям, работы оказалось немного. В яслях с каждым днём появлялось всё больше игроков, что говорило о возрастающей популярности игры, и это не прибавило мне настроения. У большинства соседей работы вообще не было, но некоторые услышав, что возьму недорого или даже едой, таки находили мне занятие, как правило, сопряжённое с силовыми упражнениями, та работа, что у игроков популярностью не пользовалась, впрочем, как и в реальной жизни. Мне же это было даже в радость, как раз пар выпустить.
Похоже я буду самым накаченными хилом в этой игре, уже сейчас могу новичкам увесистые затрещины развешивать, было бы желание. Вдоволь на рубившись дров и на таскавшись воды, я набрала полные карманы еды и немного мелочи, хотя, о чем я? У меня и карманов нету, а инвентарь есть, а что главное в инвентаре? Что ничего не переливается и не размазывается, вот такая нестыковка.
В молчании вернулась к Варваре, присела на крыльцо рядом, и начала выставлять перед ней добычу. Крынку парного молока, половинку серого хлеба, пяток варёных куриных яиц, пучок молодого зелёного лука, и даже небольшой кусок вяленого окорока, и на закуску, маленькая плетёнка с ягодами, похожими на черешню.
— Я смотрю мы сегодня пируем, — оглядев добытое мной богатство заметила Варвара, — давно ж я ягодами не лакомилась.
— Это на закуску, — тут же выхватила плетёнку из её рук, и спрятала за спину. — Мясо, да хлеб бери, поди этого тоже давненько не видела.
— Твоя правда, уж и отвыкла за так мясо есть, всё для похлёбки берегу.
Так на крыльце всё и съели, кроме лука, он почти не тронутым остался, и запили все это дело молоком, не утруждая себя розливом по кружкам, прикладываясь к крынке поочерёдно. А потом уж к сладкому приложились, а между тем вели неспешную беседу:
— Ну как? Перебесилась? — очищая яичную скорлупу поинтересовалась Варвара.
— Ага. Что-то прям как-то в голове помутилось от обиды и разочарования. Но теперь мне уже всё равно, не было у меня силы, и верно не будет никогда. Что жалеть о том, что не сбылось? Мне и тут хорошо.
— Хм… Больше чем нужно, ты здесь на этих то задворках не останешься. Никто в здравом уме здесь не будет жить, когда можно место побогаче найти. — Авторитетно заявила бабка, и мы помолчали каждая думая о своём. — Ох, и накормила досыта, Амадея, давно уж так сытно не закусывала.
— Все хотела спросить, а почему ты так плохо живёшь то? Такие вещи хорошие шьёшь, а каждую монету считаешь.
— Простые здесь нравы, и одежда богатая такая тут не нужна, даже если и пошью вещь получше, так её и не возьмёт никто за цену настоящую, всё в убыток то будет. Я уж всю деревню обшила, у каждой бабоньки в деревне по-праздничному наряду есть, а больше им и не надо, а простую одёжку они и сами себе сделают. Хотя руки истосковались по работе настоящей, — Варвара задумчиво посмотрела на свои раскрытие ладони, — вот тебе юбку пошила из последнего отреза. — Тут она оживилась. — Я для этой жрички, рубаху пошила расшитую, она просила ей отдать. Отдам-ка
