Он шел осторожно, хоть и довольно быстро; осматривал каждую пару фонарных столбов, дабы не угодить в действующую ловушку; и вслушивался в тишину враждебного подземелья, нет-нет, да нарушаемую какими-то странными звуками, доносившимися непонятно откуда: то ли спереди, то ли из глубин нависавших по бокам скал. Свободно разгуливающее под сводом тоннеля эхо не позволяло точно понять, откуда же ждать беды, а разум, который должен был прийти на помощь попавшим в довольно затруднительное положение органам чувств, оказался не в состоянии подсказать ответ, но, не желая честно признаться в собственном бессилии, лишь уклончиво твердил: «Когда имеешь дело с кровососами из клана Мартел, можно ожидать чего угодно… любой пакости, любого подвоха! Смотри вперед, смотри по сторонам, смотри под ноги и не ленись почаще задирать голову кверху!»
Слух моррона так и не справился с возложенной на него при иных обстоятельствах простой задачей. Он так и не смог определить, в какой стороне находится источник необычных шумов. А вот зрение, наоборот, не подвело и быстро подсказало, откуда приближается угроза, точнее, что путники сами, собственными ногами подходят к ней, причем по открытой, довольно сносно освещенной дороге, в то время как разумней было бы, тайком красться среди кустов, плотно прижимаясь к тонущему во мраке подножию скал.
Дорога пошла под откос, и от этого порой складывалось впечатление, что она обрывается, уступая место темноте простиравшегося впереди пространства. И вот однажды, когда вымощенное покрытие внезапно исчезло из виду, глазам путников открылась не привычная чернота грядущего пути, лишь слегка подсвеченного явно недостаточным светом тускло горевших фонарей, а слепящее яркое свечение, как будто солнечные лучи умудрились преодолеть толщу почвенных пластов да скальных пород и проникнуть в подземелье. Впрочем, это было лишь субъективное ощущение почти одновременно зажмуривших заслезившиеся глаза путников. На самом деле исходивший откуда-то снизу, как будто со дна находившейся впереди пропасти, свет был не таким уж ярким и причинить серьезного вреда глазам не мог, но, как известно, все познается в сравнении. Проблуждавшим долгое время в зловещем полумраке и пламя внезапно загоревшейся свечи покажется ослепляющей, выжигающей глаза вспышкой.
– Что это? – практически простонала мгновенно прикрывшая лицо свободной от меча рукой Ринва.
– Это? – переспросил моррон, кивнув слегка заболевшей в висках головою в сторону свечения. – А это, кажись, и есть логово нашего врага. Видать, кровопийцы хоть во тьме отменно и видят, но предпочитают жить на свету, причем чем ярче, тем лучше. Вот и верь после этого церковным проповедям да бабкиным россказням!
– Нет, не может быть, – не хотела соглашаться девушка, интенсивно трущая глаза и забавно мотавшая при этом головою, так что со стороны казалось, что она беседует с кем-то, засевшим у нее в утробе и никак не желающим оттуда вылезать.
– А чего гадать-то? Щас и проверим! – высказал разумное предложение Аламез и еще до того, как плачущая разведчица успела что-либо возразить, приступил к действиям.
К тому моменту, когда Ринва наконец-то вытерла слезы и уняла резь в глазах, спутника поблизости уже не было. На всякий случай обнажив меч, Дарк отважно бросился в густые, высокие заросли темно-зеленой, напоминавшей болотную осоку растительности и, полностью скрывшись в ней, осторожно «поплыл» вперед, когда раздвигая толстые стебли руками, а когда и прорубая себе проход мечом. По жалобному попискиванию, почти сразу же достигшему ушей, моррон понял, что достал оружие зря. Живность в диковинных кустах водилась, но она была мелкой и безобидной, а поэтому сама испуганно ретировалась, как только слышала да чуяла его шумное и приносящее новые, незнакомые ароматы приближение. Впрочем, меры предосторожности никогда не бывают излишними, даже самая малая тварь, обезумев от страха, может причинить немало вреда. К счастью, Аламезу повезло, ведь по воле случая ему удалось не наступить ни на чей длинный хвост и, как следствие, не изведать на себе остроты ничьих мелких, по большому счету безвредных, но болезненно кусающих зубов.
В очередной раз раздвинув стебли руками, Дарк совершенно неожиданно оказался на самом краю обрыва. Впереди простиралась отменно освещенная пустота подземных сводов, а под ногами не только мерцало множество ярких, разноцветных огней, но и открывался отличный вид на подземный город; с домами, строениями, улочками и суетящимися по известным только им делам многочисленными букашками-вампирами. Встреча с врагом произошла так внезапно, что Аламез на несколько секунд обомлел, и лишь когда за его спиной раздался шум, издаваемый продиравшейся сквозь кусты следом за ним Ринвой, наконец-то сподобился сделать то, что следовало бы сделать прежде всего.
Подав жестами уже подошедшей почти вплотную девушке знаки опуститься вниз и хранить молчание, Дарк сам быстро встал на колени, а затем, поспешно убрав оружие, лег на живот. Он тут же превратился в безмолвного созерцателя, полностью сосредоточившегося на объекте изучения и не беспокоящегося по всяким пустяковым поводам, таким как колющие бока травинки и пробравшиеся под рубаху насекомые.
Представшее глазам моррона зрелище настолько впечатляло и поражало, как своей красотой, так и масштабом действа, что на первых секундах восприятия полностью отбивало всякую возможность рассуждать и оставляло лишь право собой любоваться. После грязных дорог да убогих халуп горняков, опрятные домишки и прочие строения внизу казались настоящими дворцами, а расхаживающие между ними вампиры в довольно обычных, а вовсе не парадных и не бальных платьях выглядели ничуть не хуже придворной челяди. Однако вскоре чары неожиданности рассеялись, вернув наблюдателю способность размышлять, сравнивать и подмечать не столь уж мелкие, но почему-то не бросившиеся сразу в глаза детали. Аламезу потребовалось чуть более минуты, чтобы подметить все ускользнувшие в первые мгновения подробности, взвесить их, проанализировать и вынести неутешительный вердикт, что это вовсе не обитель вражеского клана, а всего лишь ее небольшая и далеко не самая важная часть.
Простиравшаяся, как на ладони, пещера была довольно большой, но не настолько, чтобы в ней смогла разместиться хотя бы восьмая часть настоящего города. Домов и построек внизу виднелось достаточно много, но их не хватило бы даже на один городской квартал, да и жилыми их можно было бы счесть лишь с высокой степенью допущения. Одни служили исключительно для казенных целей, другие использовались, как временное пристанище на несколько часов иль ночей, третьи напоминали дешевые питейные заведения, хоть многим от них отличались, а некоторые, скорее всего, использовались, как складские помещения и закрытые тренировочные площадки. Исходя из назначения построек, Дарк пришел к выводу, что они наткнулись на некое подобие торгового форпоста в очень оживленный период прибытия сразу нескольких крупных торговых караванов, но вот только откуда они прибывали, что везли и куда направлялись, неясно. Грузов видно не было, телег с лошадьми тоже, да и вампиры, когда в одиночку, а когда и довольно большими группками сновали налегке, не неся ни в руках, ни на плечах никакой внушительной поклажи, кроме оружия, котомок да прочих личных вещей. Так же Аламезу показалось странным, что и дорога, по которой они недавно шли, была совершенно пустой, без малейшего намека на то, что кто-нибудь по ней в ближайшее время отправится в путь. А другой дороги поблизости просто-напросто не было. Подземное плато являлось тупиком, в который был вход, но выхода из которого не имелось.
– Пресвятые Небеса!.. – попыталась шепотом выразить свое изумление подползшая к обрыву Ринва, но Дарк прервал ее речь, хоть грубо, но зато эффективно, подсунув по нос кулак.
– Заткнись, мешаешь! – пояснил Аламез, окончив первичный осмотр объекта наблюдения и только собираясь приступить ко вторичному, более углубленному и систематичному его изучению. – Дай разобраться, что кровососы делают! Их перемещения не хаотичны, в них есть какая-то последовательность и какой-то смысл! Коль ее поймем, то и, как дальше быть, обдумать сможем.
– В дорогу они собираются… на войну выступают, вот тебе и весь смысл! – презрительно хмыкнула Ринва и сделала то, что, наверное, давно хотела, но не имела возможности.
Девица не удержалась от соблазна и впилась в подсунутую ей под нос руку зубами. Аламез не закричал, хоть и почувствовал довольно сильную боль в крепко сжатом острыми зубами запястье. Вместо того чтобы возмущаться да ругаться, моррон освободился действием, а заодно и покарал проказницу. Мгновенно разжав кулак и ловко вывернув гибкую кисть назад, Дарк засунул кончики указательного и безымянного пальцев девушке в ноздри. Немудрено, что неординарный прием оказался эффективным. Ринва тут же отпустила добычу и, морщась от отвращения, отпрянула назад, естественно, не позабыв в отместку пнуть острой коленкой ногу моррона чуть ниже бедра; как раз туда, где находится очень болезненное и уязвимое место.
