— Не интрижку — интрижищу!
— Опаньки?
— Сначала дочитай мое резюме. Иначе ничего не поймешь. Там, кстати, немного осталось.
— Что вы там шепчетесь? — спросила Лиза.
— Заговор составляем, — пояснил Вовчик. — Хотим саев майн блок затереть и на его место тебя посадить. А что — оцифруем, и вперед, труба зовет. А теперь сиди тихо и не чирикай.
— Надо больно. Охота тебе в игры играть — ну, играй.
Лиза улеглась на свою кучу соломы и завернулась в лохмотья.
«Кстати о судах. Выяснилась интересная подробность. Оказывается, боеголовка, сброшенная на Карельский перешеек, была так называемой «чистой», то есть не выделяла при взрыве долгопериодичные элементы. На самом деле заражение северной части Питерпорта и побережья Финского залива произошло от взрыва реактора на линейном крейсере «Березин» через несколько лет после войны…»
— Совершенно не представляю, что можно извлечь из всей этой ахинеи.
— А ты слушай. И не перебивай.
«Кстати, хотя бы по тому, что для атаки на Купол повстанцы использовали парусную тягу при совершенно исправной силовой установке катера, видно, что ни о каком судоремонте и речи идти не могло. Впрочем, и сам-то завод был взорван вскоре после войны. Да и экономические сводки указывают на то, что корабли сай покупал где угодно, но только не в Питере.
Маленькое отступление: до чего все-таки глупо устроен архив у этого сая! По принципу «что не запрещено, то разрешено». Зачем, спрашивается, кабель-капитану знать, сколько зерна было выращено сто пятьдесят три года тому в деревне Голозадовке? Любой идиот может влезть в базу и…
Так вот, возвращаясь к истории Питерпорта. Оказывается, пресловутый взрыв реактора в доках произошел не после, а совсем наоборот — до эпидемии, и, по всей видимости, из-за чьей-то идиотской некомпетентности: покрутил какой-то кретин не тот вентиль, и — вася-кот. Ничего удивительного, что потом распространилась зараза: ни канализации, ни водопровода, ни даже крысоморов нормальных. По всей видимости, вместе с большей частью горожан погибли и вдохновители восстания, ибо когда пехота сая «на цыпочках» вошла в город, сопротивления ей не оказали вообще.
Таким образом, можно заключить следующее. Во-первых, Где-то в развалинах Питерпорта находится, по всей вероятности, целый и находящийся в рабочем состоянии искусственный мозг. Во-вторых, поскольку за прошедшее время уровень заражения местности в северной части города значительно снизился, то крайне вероятно, что существует реальная возможность прохода сквозь центр города к промышленной зоне: в частности, особый интерес для нас представляют заводы-автоматы «Светлана» и «Позитрон», а также производственные цеха концерна «РКД». И в-третьих, библиотеки. В городе была уйма библиотек, и наверняка остались кое-где нетронутые. Большинство из них ещё до войны закончили переход на микрофиши; там можно рассчитывать на хорошие находки.
Теперь о сае. Я так и не понял, чем он сейчас занимается. Видимо, этот проект настолько секретный, что он и сам мало представляет себе, что делает. Возможно, сай вообще ничем глобальным не занят. Но внешне это выглядит так: в одном или нескольких специальных накопителях собираются отловленные хакеры, грабители, аферисты и прочие вольные работники, попадающие под определение «ведьмак». Что с ними делают в дальнейшем, неизвестно. Но вряд ли кормят икрой или крабами. Впрочем, с точки зрения наших поисков, в Волхове ничего интересного давно уже не происходило. Поэтому предлагаю здесь более не задерживаться, поскольку добывание более достоверной информации связано с неоправданным риском.
Dixi.»
— Ну спасибо, Фил. Значит, идем в Питер?
— Я бы сказал — да.
— И тебе совсем не интересно, что такое «центральный отстойник»?
Лиза, расслышав знакомое слово, высунула голову из-под ветоши.
— Вы собираетесь грохнуть отстойник? Я с вами!
— А зачем? — сказал Фил. — Чтобы выпустить кучку дилетантов на свободу, которой они и пользоваться толком не умеют? Только время зря терять.
— Но…
— А мне вот интересно, — заявил Вовчик. — Мне вот интересно, для чего это там сай такую коллекцию собирает? И нет ли тут какого подвоха с его стороны? Может, он хочет… как это… институт создать. Шарашку… так, кажется, правильно?
— Парень, окстись, — поспешил дать добрый совет «на ухо» Фил. — Она замужем, и из этих, из моногамных. Не даст она тебе по доброй воле, и не надо разыгрывать героя-спасателя. Мужа её, кстати, придётся с кичи вынимать. Что, непонятно, куда она роет?
— Ух ты, проницательный мой.
— Пойдем, а?! — Лиза скорчила гримасу, которая, видимо, должна была обозначать готовность к обслуживанию, разумеется и только после победы, под грохот барабанов и шелест знамен. На щите.
Вовчик в который уже раз за сегодня боролся сам с собой. Точнее, со своей гормональной системой. Все его налитое кровью естество взывало и рвалось из штанов, пробиваясь сквозь паутину «воспитанности», «такта» и «вежливости»…
Так случилось, что низведение женщины до простого детопроизводящего механизма привело только лишь к обнаглению большей части мужского населения. В любой деревне, в любом городе — поманить пальцем за угол и задрать юбку. И всё. Не исключено, что ещё и спасибо скажут. С другой стороны, конечно, подобный тотальный промискуитет не мог не оказать некоторого благотворного влияния на поведение мужчин: во всяком случае, преступления, связанные с насилием, практически отсутствовали. Даже в такой, казалось бы, обидной ситуации: прижал, скажем, мужичок женщину где-нибудь в темном переулке, а она ему по мордасам чем-нибудь тяжелым, доской-сороковкой, например, — типичное завершение сцены: мужик встает, сплевывает и ловит следующую тетку…
Вовчику в этом отношении не повезло. Воспитанный на романах Дюма и прочих романтиков позднего средневековья, раннего Возрождения, он так и не смог научиться переступать через собственный комплекс уважительного отношения к женщине. Тогда Вовчик объявил внутренний запрет принципом. Во всяком случае, он именно так, «спасая лицо», говорил женщинам…
— Пойдем, а?
— Не знаю, не знаю… — ответил Вовчик, хотя решение уже принял.
03h
Они вышли на дорогу за Гатикой, и к закату добрались до некогда магистрального шоссе, значившегося на карте под гордым именем «А 115». Свою магистральность это шоссе оставило в далеком прошлом — там же, куда ушли и дорожные рабочие в оранжевых робах, и гладкие бело-синие «Форды» ГАИ, и сплошные потоки автоцистерн с оранжевыми мигалками на крышах… В исторических фильмах это выглядело до того величественно, что хотелось рыдать. А разобраться: что толку с такого величия, если от него пшик остался — проедет раз в сутки весь, как мхом, заросший грязью патрульный «козёл», да проскрипит унылая крестьянская телега, запряженная ветхим мерином…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
