друг напротив друга. Хелена Рё смотрела на Харри так, что он подумал, будто она оценивает ситуацию. Прикидывая, как много ей следует сказать. Оценивает его.
— Почему у тебя металлический палец? — спросила она, кивая на его руку.
— Потому что один человек отрезал мне палец. Это долгая история.
Её взгляд не дрогнул.
— От тебя пахнет застоявшимся алкоголем, — сказала она. — И рвотой.
— Извини. У меня была тяжёлая ночь, и я не удосужился переодеться.
Она неопределённо улыбнулась, как бы самой себе.
— Ты знаешь разницу между красивым мужчиной и привлекательным, Харри?
— Нет. И в чём она?
— Я спрашиваю, потому что не знаю.
Харри встретился с ней взглядом. Она что, флиртовала?
Она перевела взгляд на стену позади него.
— Знаешь, что мне показалось привлекательным в Маркусе? Я имею в виду, кроме его фамилии и его денег.
— Нет.
— То, что он казался привлекательным и для других людей. Разве это не странно? То, что такого рода вещи имеют накопительный эффект?
— Понимаю, о чём ты говоришь.
Она покачала головой, будто признавая неизбежное.
— У Маркуса нет никаких талантов, кроме одного. Он умеет дать понять, что он здесь главный. Он похож на того мальчика или девочку в школе, которые, сами не понимая для чего, берут инициативу в свои руки и решают, кого взять в тусовку, а кого нет. Когда, как Маркус, сидишь на этом социальном троне, тогда у тебя есть власть, и она порождает ещё больше власти. И нет ничего, абсолютно ничего, более привлекательного, чем власть. Ты понимаешь, Харри? Не расчётливый оппортунизм заставляет женщин тянуться к власть имущим, а биология. Власть сексуальна, и точка.
— Понятно, — сказал Харри. Вероятно, она не флиртовала.
— И когда, подобно Маркусу, ты начинаешь любить эту силу, тогда ты начинаешь бояться потерять её. Маркус хорошо ладит с людьми, но из-за того, что он и его семья обладают властью, его, вероятно, больше боятся, чем любят. И это его беспокоит. Потому что для него важно, чтобы он нравился. Не тем людьми, которые для него ничего не значат, ему на них наплевать, а тем, с кем он хочет отождествлять себя, теми, кого он считает равными себе. Он поступил в норвежскую бизнес-школу BI, потому что хотел заняться семейным бизнесом в сфере недвижимости, но там было больше вечеринок, чем учёбы, и в конце концов ему пришлось уехать за границу, чтобы получить квалификацию. Люди думают, что он хорош в своей работе, потому что накопил деньги, но если последние пятьдесят лет ты владел собственностью, то не зарабатывать деньги было невозможно. На самом деле Маркус был одним из немногих, кому всё-таки почти удалось разорить свою компанию, но банк выручал его по меньшей мере дважды. А деньги рассказывают единственную историю успеха, которую люди способны услышать. Я сама такая. — Она вздохнула. — У него был постоянный столик в клубе, где мужчины с деньгами подцепляют девушек, которым нравятся мужчины с деньгами и которые делают то, что им велят. Это звучит банально, и так оно и есть. Я знала, что Маркуса состоял в браке, но это было много лет назад, и с тех пор он был холост. Я решила, что он не встретил подходящую женщину. И ею была я.
— А так ли оно было?
Она пожала плечами.
— Полагаю, я ему подходила. Красотка на тридцать лет моложе его, умеющая себя показать, способная общаться с людьми его возраста, не испытывая при этом неловкости, и поддерживающая порядок дома. Вопрос, вероятно, был скорее в том, подходит ли он мне. Прошло много времени, прежде чем я задала себе этот вопрос.
— И что?
— И теперь я живу здесь, а он живёт в мужской берлоге во Фрогнере.
— Мм. И всё же вы двое были вместе в оба вторника, когда пропали те девушки.
— Так ли это было?
Харри показалось, что он увидел в её глазах вызов.
— Это то, что вы сказали полиции.
Она коротко улыбнулась.
— Да, тогда, я полагаю, так оно и было.
— Ты пытаешься дать мне понять, что вы с Маркусом солгали?
Она покачала головой с покорным выражением лица.
— Кто больше нуждается в алиби — ты или Маркус? — спросил Харри и внимательно проследил за её реакцией.
— Я? Ты думаешь, я могла бы... — выражение удивления на её лице исчезло, и по комнате разнёсся её смех.
— У тебя есть мотив.
— Нет, — сказала она, — у меня нет мотива. Я разрешила Маркусу гулять налево, единственное условие, которое я поставила, чтобы он меня не позорил. И не позволял им забрать мои деньги.
— Твои деньги?
— Его, наши, мои, неважно. Я не думаю, что у этих двух девушек были какие-то подобные планы. Они не были слишком требовательны. В любом случае, ты достаточно скоро поймёшь, что на самом деле у меня нет никакого мотива. Сегодня утром мой адвокат отправил Крону письмо, в котором говорится, что я хочу развестись и хочу половину всего имущества. Видишь? Он мне не нужен. Кто бы это ни был, пусть забирают Маркуса. Я просто хочу свою школу верховой езды. — Она холодно рассмеялась. — Ты выглядишь удивлённым, Харри?
— Мм. Один кинопродюсер из Лос-Анджелеса сказал мне, что первый брак — это школа, преподносящая самые дорогие уроки. Что именно там можно научиться обеспечивать наличие брачного соглашения в следующем браке.
— О, у Маркуса есть брачный контракт. И со мной, и со своей бывшей. Он не дурак. Но из-за того, что я знаю, он даст мне то, о чём я прошу.
— И что же ты знаешь? — спросил я.
Она широко улыбнулась.
— Это мой козырь, Харри, так что я не могу тебе этого сказать. Скорее всего, я подпишу некое соглашение о неразглашении. Я молю бога, чтобы кто-нибудь узнал, что он натворил, но если они это и сделают, то без моей помощи. Я знаю, это звучит цинично, но прямо сейчас мне нужно спасать себя, а не мир. Извини.
Харри собирался что-то сказать, но передумал. Похоже она не собиралась поддаваться на манипуляции или убеждения.
— Почему ты согласились на эту встречу? — спросил он вместо этого, — если знала, что не станешь мне ничего рассказывать?
Она выпятила нижнюю губу и кивнула.
— Хороший вопрос. Ты должен сам на него ответить. Кстати, твой костюм придётся сдать в химчистку. Я дам тебе один из костюмов Маркуса, у вас примерно одинаковый размер.
— Что, извини?
Хелена уже поднялась на ноги и шла дальше по квартире.
— Я
