– Завтра у нас будет аншлаг, – уверенно заявил Чарли.
* * *
Они снова сидели в заведении у Элма и пили виски с содовой. Все были довольны. Джон отозвал Бенни в сторону.
– Что ты такое начал стучать в последней вещи? Мы еле успели к тебе подстроиться.
– А хорошо получилось? – с надеждой спросил Бенни.
– Не то слово – хорошо! Я чуть не заплакал. А в зале многие плакали. Да ты и сам видел.
– Не видел. Я очки разбил, – признался Бенни.
– Так ты играл вслепую?!
– Да. Последнюю вещь.
– Но она вышла лучше всех других! Хотя по музыке она далеко не самая сильная. Вот только не пойму, почему.
– Я очень разволновался, когда разбил очки, и, кажется, немного зачастил.
– Нет, тут что-то другое…
Джон задумался.
За соседним столиком уже изрядно выпивший грузный мужчина лет сорока что-то горячо доказывал своему собеседнику. Джон узнал его. Писатель-фантаст, рассказы которого время от времени печатались в одном из лондонских журналов. Совсем недавно Джон видел его по телевизору. Фантаст представлял свою новую книгу, которая должна была вот-вот появиться в продаже. Видимо, ее выход писатель сейчас и отмечал.
Джон невольно прислушался.
– Ты понимаешь, Том, Человечество остановилось. Мы совершенствуем технику, осваиваем океан, космос, окружаем себя комфортом, перекраиваем на свой вкус всю старушку-Землю… А мы, мы сами?! Мы остались такими же, как и пять, десять, сто тысяч лет назад! Но так не может продолжаться вечно. Рано или поздно Человечество должно сделать качественный скачок. Подняться на новую, более высокую ступень развития. Не технического – духовного. На новую ступень разума. Я не знаю, как это произойдет, но – произойдет! Уверен. Появится человек нового типа. Homo Cosmicus, я бы назвал его так. А Homo Sapiens вымрет, как вымерли неандертальцы. Все мы вымрем, – он налил себе и собеседнику. – Так выпьем же за новое Человечество и за погибель старого!
Джон отвернулся. "А говорит он лучше, чем пишет, – подумал Лэкер. – Может, из-за того, что пьян?"
* * *
Перед концертом Джон переговорил с Бенни с глазу на глаз.
– Ты помнишь, как стучал вчера? – спросил он.
– Конечно.
– Получилось просто здорово! Сегодня сделай то же самое.
– Хорошо. Сделаю.
На сей раз зал был почти полон. Слышались нетерпеливые возгласы – видимо, вчерашний концерт наделал шуму. Вот прошло традиционное представление группы, взвыла гитара Чарли, и первая композиция обрушилась на зал. Сегодня Джон получал от игры куда большее удовольствие, чем вчера. Быть может, он впервые по-настоящему поверил в себя и в своих товарищей, воочию убедившись: их музыка действительно чего-то стоит.
Джон с нетерпением ждал последней песни. Не забудет ли Бенни? Не собьется ли? Но Бенни не подкачал. Унылая и меланхолическая песня снова превратилась в яростную, пульсирующую мелодию, в которой слышалось не только сочувствие, но и злая боль. В зале снова плакали. И снова, как и вчера, после секундной тишины на музыкантов накатила волна аплодисментов.
– Эту программу можно давать месяца два: мы на ней хорошо заработаем, – заметил практичный Чарли, когда публика начала расходиться.
* * *
Эту программу они играли больше трех месяцев. Успев из холодного мрачного зала в Саутгемптоне перебраться в более просторное и новое помещение, находившееся ближе к центру Лондона. Аренда его стоила недешево, но расходы окупились с лихвой – зал всегда был полон.
В конце третьего месяца к ним на концерт явился представитель всемирно известной фирмы грамзаписи EMI. Когда музыканты завершили программу, он прошел к ним за кулисы и предложил записать альбом. Такой удачи они даже не ожидали. Разумеется, группа с радостью согласилась.
Альбом вышел через два месяца. Единогласно его назвали "Начало пути". Все пятеро верили: это действительно только начало. Впереди у них долгий и прекрасный путь к успеху и совершенству.
Чарли, Джон и Бенни усиленно работали над новыми совместными композициями. Ник и Дэвид тоже написали несколько песен – группа готовила новую программу. По общему согласию, Джон включил в нее одну из своих инструментальных сюит. Теперь, когда группа уже получила некоторую известность, да и финансовый вопрос не стоял так остро, "Путь к вершне" мог себе это позволить.
Успех новой программы превзошел все ожидания. Композицию Джона не только не отвергли – она вызвала бурю оваций! Джон торжествовал. Они выпустили еще один альбом под названием "Вторая ступень", и Джон с новой энергией принялся за работу. В нем кипела жажда творчества, он был уверен, что сможет создать музыку, которой до сих пор не существовало, нечто новое, более возвышенное, открыть неизведанную страницу в музыке. Он чувствовал в себе силы для этого…
* * *
…Прошло два года со дня создания группы. К тому времени "Путь к вершине" записал уже четыре альбома, и в хит-параде занял третье место. У всех пятерых появились солидные счета в банке; понемногу звон денег начал заглушать голоса гитар и органа, музыка становилась все более однообразной. Болото шоу-бизнеса постепенно засасывало группу, как и многих их предшественников. Джон и Бенни еще пытались что-то сделать, но чувствовали, что и сами все глубже увязают в этой трясине.
В тот день они, как обычно, сидели в кабачке у Элма – это стало уже своего рода традицией. Сегодня на концерте они сыграли песню из своей первой программы, и публика снова плакала. Музыканты и сами находились еще под впечатлением, и потому почти не разговаривали.
"Ведь могли же раньше, – думал Джон. – Всего два года назад. Слушатели плакали от наших песен и ревели от восторга. Мы знали, что пишем настоящую музыку. А сейчас…"
Кто-то тронул его за плечо. Джон обернулся. Перед ним стоял человек в потрепанном сером костюме, сохранившем, однако, былой лоск. Под костюмом наблюдалась мятая рубашка без галстука. Джон с трудом узнал его: писатель-фантаст, которого он видел здесь последний раз около двух лет назад. Тогда он еще разглагольствовал о том, что Человечество должно переродиться внутренне. Или что-то в этом роде.
– Разрешите с вами переговорить, мистер Лэкер.
– Пожалуйста.
Джон махнул рукой остальным – мол, я вас покину ненадолго – и пересел за соседний столик. Он напряг память и припомнил: писателя зовут Эдвард Мак-Кейз.
– Я слушаю вас, мистер Мак-Кейз.
– Вам известна моя фамилия?
– Да, я читал несколько ваших рассказов.
– А я был на нескольких ваших концертах. Об этом я и хотел бы с вами поговорить – о вашей музыке.
– С удовольствием, – Лэкер чуть натянуто улыбнулся.
– Речь о конкретной песне. О той, от которой зал плакал. Я, признаюсь, тоже прослезился. Вы знаете, как вам удалось достичь такого эффекта?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
