ещё передумаю…
Поехали на четырёх квадроциклах с прицепами: три с клетками, а один с пассажирами — Волобуевым, Пападимосом, Папандреу и Лебедякисом.
Волобуев, кстати, качественно отличается от остальных — у него теперь стальные руки и ноги, что нашло своё отражение новой его особенностью.
То есть Волобуев стал на одну единицу «Телосложения» сильнее, причём только за счёт того, что я заменил ему кости, не добавляя мышц и так далее. Спасибо, так неожиданно и приятно! Очень приятно…
Но ладно, Судьба с ними, с неожиданными бонусами. Впереди нас ждала долгая дорога!
Взревели моторы, таящие в себе по сорок неутомимых лошадок, после чего мы тронулись в путь.
За рулём первого квадроцикла сидел я, впервые управляющий нечто подобное. Вторым управляла Гнетая, отдыхавшая за морем и катавшаяся по пустыням на квадроциклах. Третий находился под управлением Нудного, знакомого с принципами управления транспортным средством и, когда-то в детстве, катавшегося по деревне на старенькой «Яве».
А вот четвёртым АМ-1 управлял Сухой, тоже умеющий водить, но, почему-то, делающий это даже менее уверенно, чем я.
Правда, квадроциклы эти были просты в управлении, если не давить газ на все деньги, поэтому наша мотоколонна поехала по бездорожью, увозить одиннадцать жертв к месту казни.
Задачей было найти место, где люди и сами, без острой необходимости, жить не станут. И такое было. В двухстах километрах от Адрианополя имелось нехорошее местечко, о котором ходит недобрая слава. Что-то о призраках, злых духах… Самое оно, думаю.
Пулемёт системы Хайрема Максима был установлен в тележке с моими ребятами, заправленный водой и готовый к бою. Патронов мало, но достаточно, чтобы отбиться от какой-нибудь заразы.
СВТ-40 вооружены я, Нудной и Гнетая, а Волобуев, Пападимос, Лебедякис и Папандреу держат в руках винтовки Мосина. Брать кого-то ещё я не стал, хотя у нас было по дополнительному месту на каждой «Тульчанке», за водителями. Нахрена брать лишний груз, расходующий не бесконечное топливо?
Ехали со скоростью около двадцати-тридцати километров в час, что, по местным меркам, просто молниеносно. А когда по пути встретился древний торговый тракт, почти заросший травой, мы сумели повысить скорость до пятидесяти-шестидесяти километров в час. Вновь почувствовать давно забытое ощущение скорости — это бесценно.
До пункта назначения, указанного на старой карте окрестностей, добрались ближе к семи часам вечера. Ночью устраивать ритуал было бы большой глупостью, так как хрен его знает, что на это скажет Жёлтая луна, как известно, усиливающая магический фон.
Разбили лагерь, я лично выставил охранение и положил Нудного за пулемёт Максима на специально замаскированном посту. В отличие от некоторых особо одарённых, я на военной кафедре не спал, потому что узнавать такие вещи было интересно. И пусть медиков учат не так, как в других институтах, но даже того, что я там узнал, хватает для организации достойной встречи любым ночным визитёрам…
Спать лёг у костра, закутавшись в спальный мешок.
Мы прихватили шикарный ужин, приготовленный Скучным, чтобы дать пленным достойную последнюю трапезу.
Эти люди, мужчины и женщины, были апатичны и пассивны, видимо, их окончательно сломали профильные специалисты. И если даже Московых посчитал их полностью бесполезными, значит, они рассказали всё, но этого было недостаточно. Видимо, действительно мелкие сошки, не успевшие зайти в своей шпионской деятельности достаточно далеко.
— Хайле-Гале, Парабубер… — тихо напевал Пападимос, мерно затачивая короткий меч.
— «Хали-Гали», «Паратрупер», — не смог не поправить я его.
— Хали-Гали? — спросил немёртвый. — Пара… трубер? Паратрупер. Что это такое, господин?
— Это… — я задумался о том, как бы ему всё это объяснить. — Это такие штуки, созданные для развлечения людей — аттракционы. Люди садятся на места в аттракционе и он начинает крутиться и вертеться.
— А зачем? — не понял Лукас Пападимос.
— Это необычные ощущения, так как мозжечок человека… — начал я, но затем понял, что начинаю углубляться в никому не нужные подробности. — От того, что человека крутит и вертит, у него появляется ощущение бабочек в животе — ты ведь ощущал нечто подобное когда-нибудь?
— Да, — ответил Пападимос. — Когда с крепостной стены в ров упал. Действительно, в животе будто бабочки были…
— Вот, люди в моём мире готовы платить деньги, чтобы испытать это ощущение, — улыбнулся я.
— А о чём песня? — спросил немёртвый. — Об атрасонах? Атракционах? Нет, аттракционах?
— Песня о любви, — ответил я. — Разделена на два периода жизни поющего — когда ему десять лет и когда шестнадцать. Он копил деньги, чтобы купить себе велосипед, это такая штука, на которой у нас катаются дети и не только, очень отдалённо похожая на наши квадроциклы. И потом этот мальчик повстречал девочку, в которую влюбился, после чего потратил все накопленные деньги на катание на аттракционах.
— Неразумно, — покачал головой Пападимос, после чего посмотрел на «Тульчанку». — Я бы отдал много денег за такое и никакая баба бы меня от этого не отвратила…
— Ребёнок, — пожал я плечами. — Дальше этому же мальчику уже шестнадцать, он копил деньги на мопед — это уже чуть более похожая на наш квадроцикл штука, стоящая существенно дороже детского велосипеда. Но он вновь встретил эту же девочку, которая позвала его на вечеринку…
— Что такое «вечеринка»? — спросил Пападимос.
Остальные немёртвые, даже мои одномиряне, внимательно слушали нашу беседу.
— Это когда люди собираются вечером в каком-нибудь доме, пьют алкоголь, разговаривают и беседуют, — объяснил я. — И на этой вечеринке девочка отдалась мальчику, что поющий сравнивает с катанием на аттракционах. А потом девочка бросила этого мальчика и он загрустил, запомнив всё это до конца своих дней.
— То есть она обманула его? — нахмурился Пападимос.
— Она ему ничего не обещала, поэтому обмана не было, — вздохнул я. — Он сам на это пошёл.
— Честь девочки была попрана, — сообщил нам Лебедякис. — Не пристало добропорядочным девам отдаваться до брака…
— Это другой мир, другие порядки, — пожал я плечами. — Не надо осуждать людей за то, что у них всё иначе.
— Так и людоедов оправдать можно, господин, — резонно отметил Лебедякис.
— Сами знаете, — махнул я рукой. — Но песня хорошая, я считаю.
— Можешь включить ещё раз, господин? — попросил Пападимос.
— А, ладно, — решил я, доставая смартфон. — Где там она была…
Засыпал я под белорусский гаражный рок.
//Фема Фракия, г. Адрианополь, 31 августа 2021 года//
Вторник, как говорят блогеры Пейсбука, это лучшее время, чтобы постить контент. Почему так? Я не блогер, я не знаю.
Но я некромант, поэтому уверяю вас, что вторник — это лучшее время, чтобы совершить ужасный ритуал, который изговняет окрестности, в радиусе пары километров, скоррапченной
