— Записывать такое нужно. Обязательно записывать. Да тут у вас материала на книгу… на музей…
Потом, посмотрев на собеседника, Фадеев сказал:
— Знаете, у вас талант рассказчика. Почему не выступаете? Стесняетесь?
— Выступаю, — смущенно улыбнулся Александр.
— А сегодня?
Пришлось рассказать.
— Значит, виноват я? — развел руками и рассмеялся. — Метелицу им подавай? Щукаря — побоку?
Помолчав, продолжал:
— А я очень люблю Шолохова. Это замечательный писатель.
На этом разговор оборвался.
Фадеева окружили люди, и Александр отправился к товарищам. Там, за кулисами, и нашел его тот, который настаивал на Метелице и возражал против Щукаря.
— Твой номер включен, — бросил он с ходу. — Первым пойдет. — И многозначительно, с таинственной торжественностью добавил: — По просьбе самого товарища Фадеева!
Несколько минут спустя Александр вышел на сцену, чтобы представить людям знаменитого шолоховского деда…
…Александр Буцко впоследствии долго работал директором Дома культуры. Того самого, на сцене которого плясал Чапаев и где сам он читал для Фадеева о любимом Щукаре. Теперь тут часто выступает народный театр. Буцко играет во всех его спектаклях. А еще он организатор музея. Народного музея истории гражданской войны.
Глава пятая, повествующая о новых и новых знакомствах 1 Избирателями они не были…
Избирателями они не были, и встреча с ними не предусматривалась. А они хотели с ним встретиться. Хотел и он.
— Да завтра, Александр Александрович, у вас три плановых мероприятия. На карту посмотрите. До этого колхоза сорок километров. Встреча… Осмотр хозяйства… Выступление… Потом переезд — и снова встреча. Ну, а вечером доклад о литературе. Люди ждут, все объявлено. Невозможно!
Но в синеве фадеевских глаз была неумолимая твердость. Он смотрел на представителя обкома, утомленного не меньше его самого, и взгляд говорил: я человек дисциплинированный, порядку подчиняюсь, а только сейчас увещевания напрасны.
— Для них я пишу, для них я живу. Эка важность — «не избиратели». Будут избирателями! Хозяевами страны будут! И им-то пожалеть час-другой?
Фадеев положил руку на плечо седого агитпроповца.
— Все успеем, — сказал он мягко. — Выезжать решили когда? В десять? Так вот, ребята соберутся в восемь.
…В восемь он вошел в класс. И первое, что приметил, схватил его взгляд, были газетные листы на партах. «Комсомольская правда» с его романом…
Каждый день разлетался он по стране миллионами таких листов, и в который раз Фадеев вспомнил добрым словом тех, кто убедил его печатать «Молодую гвардию» в газете.
Он подошел к парте, взял газету — ив класс будто влетел буревой ветер Краснодона. Фадеев читал вполголоса, просто. Но это не было ни обычным перечитыванием написанного, ни привычной проверкой звучания слова. Он будто снова перелистывал страницы недавнего прошлого, поверял свое, сокровенное.
Дочитал кусок до конца. Дальше стояло: «Продолжение следует». Откуда-то с «Камчатки», из рук в руки шел к нему другой газетный лист — наверное, с продолжением.
Фадеев газету взял, но сразу же отложил.
— Еще! — прошелестело по рядам.
Тогда писатель протянул руку к боковому карману и достал пачку листов: это была корректура заключительной, еще не опубликованной части «Молодой гвардии».
«Друг мой! Друг мой… Я приступаю к самым скорбным страницам повести…»
Последние страницы… Он читал так, словно только что узнал обо всем сам и вот теперь впервые решил поделиться с самыми близкими своими друзьями.
Разговора о литературе не было. Не говорил Фадеев и напутственных слов. Он только читал. «Молодую гвардию» читал молодым.
…Это произошло в школе совхоза имени Электрозавода. Ребятам, которые его слушали, эти два часа запомнились на всю жизнь.
2 Из записных книжек А. Фадеева
О. Г. — председатель районного исполкома. Маленькая, пузатенькая, скуластая, с умными черными глазами и властными руками. Даже трубку телефона берет как хозяйка.
В г. Сорочинске старушка живет одна с дочкой. Плачет о погибшем сыне-танкисте. «Муж мой уж девятнадцать лет, как помер. Через год я сына женила, насильно женила, он меня послухал, женила, чтоб дом укрепить. Да жили они хорошо».
Директор совхоза и его жена. Помещики. Очень типичные именно для помещиков. Он — зубр. А она — работает под столичную даму, светскую даму. Но он в самом деле — настоящий хозяин. И совхоз — настоящее предприятие. Работники в совхозе прекрасные. Судя по всему «помещик» был работником покрупнее, попал «пониже» оттого, что проштрафился, и тут ему понравилось. Все у него есть, работать здесь ему, по его хозяйственной сноровке и по размаху, — нетрудно. Но чувствуется, что для себя он тоже не щадит государственного добра.
Словесный портрет (или комментарий к последней записи)
В конце января 1946 года в записной книжке Фадеева появились те несколько строк, которые приведены чуть выше.
Прочел я их и подумал: программа первой предвыборной поездки кандидата в депутаты была напряженной, задерживаться на одном месте возможности он не имел, а ведь раскусил же эту пару, да такой портрет составил, что в нем несложно разглядеть и судьбу супругов, день их завтрашний.
…— Гадаете, сколько времени потребовалось для всего этого Фадееву? Часа три. В общем, вечер.
— Так вы, значит, их узнали?
— Да по такому описанию узнает любой…
Я убедился в этом, предъявляя «словесный портрет» доброму десятку людей. Одни смеялись, другие суровели, но каждый называл: «чета И.».
Никто не помнил, чтобы он расспрашивал о И., пытался узнать — от самого ли, от других — о жизни его в прошлом. Не было этого ни во время официальной части, ни за ужином, которым заправляла директорша.
— А распознал все. И то, что работал некогда на большом посту, и что талант организатора имеет, и что жизнь свою, не без воздействия жены, устроил полегче да попышнее. Мы оказались тогда менее зоркими, чем Фадеев. И вот проглядели…
— Что именно?
— Рождение помещиков… Ну, а коммунисту и помещику ужиться в одном человеке невозможно! Опомнился, да поздно.
— Совсем поздно?
— Это как смотреть. Пожалуй, нет. Пришлось ему, верно, начинать и с бригадира, и с кандидата партии. Потом, управляя отделением, вернул себе партбилет, а там и снова хозяйство доверили — запущенный-презапущенный совхоз. Вытянул! Писать будете — фамилию не называйте: другим человеком стал…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
