— Да. Ну, в любом случае… — Он отвернулся, как будто внезапно устыдившись чего-то. Потом сказал: — Я буду держать с вами связь по рации. Буду следить за каждым вашим шагом. Я очень благодарен тебе, Джек. Ты принес сюда разумность и порядок. Только… Только будь там поосторожнее, ладно?
— Постараюсь.
Рики отступил в сторону.
Я прошел мимо него и вышел в коридор.
В коридоре, пока мы шли к энергостанции, Мае пошла рядом со мной. Я сказал ей:
— Тебе не обязательно выходить наружу, Мае. Ты и по рации можешь мне объяснить, что делать с изотопами.
— Меня больше беспокоят не изотопы, Джек, — произнесла Мае негромко, так, что ее голоса почти не было слышно за гулом кондиционеров. — Меня беспокоит кролик.
Я подумал, что неправильно расслышал ее слова.
— Что?
— Кролик. Я должна снова исследовать кролика.
— Почему?
— Помнишь, я взяла образец ткани из его желудка? Так вот, пару минут назад я рассмотрела его под микроскопом.
— И что?
— Боюсь, у нас большие проблемы, Джек.
День шестой. 14:52
Я вышел за дверь первым и прищурил глаза, глядя на освещенную ярким солнцем пустыню. Хотя было уже почти три часа дня, солнце как будто светило так же ярко и жарко, как раньше. Горячий ветер трепал мою рубашку и брюки. Я придвинул микрофон рации поближе к губам и спросил:
— Бобби, ты записываешь?
— Записываю тебя, Джек.
— Изображение нормальное?
— Да, Джек.
Чарли Давенпорт вышел наружу и засмеялся.
— Знаешь, Рики, ты — непроходимый тупица. Ты в курсе? — спросил он.
В наушнике я услышал голос Рики:
— Брось, Чарли. Ты же знаешь, я не люблю комплименты. Мог бы и промолчать.
Потом за дверь вышла Мае. У нее на плече висел рюкзак.
— Это для изотопов, — пояснила она.
— Они тяжелые?
— Контейнеры — тяжелые.
За Мае вышли Дэвид Брукс и Рози. Рози скорчила рожицу, ступив на песок.
— Господи, какая здесь жара!
— Я думал, ты знаешь, Рози, что в пустынях обычно бывает жарко, — поддел ее Чарли.
— Не воняй, Чарли.
— Не бойся, Рози, я пукну в другую сторону, — сказал Чарли и громко рыгнул.
Я внимательно осмотрел горизонт, но ничего подозрительного не заметил. Машины стояли под навесом, примерно в пятидесяти ярдах от двери. Навес над стоянкой упирался одним торцом в приземистое бетонное здание с узкими окнами, выкрашенное в белый цвет. Это и был склад.
Мы пошли к складу. Рози сказала:
— А там работают кондиционеры?
— Да, — ответила Мае. — Но на складе все равно жарко. Он плохо изолирован.
— Склад герметичен? — спросил я.
— Не совсем.
— Это значит — нет, — сказал Чарли Давенпорт и рассмеялся. Потом спросил в микрофон: — Бобби, какой у нас ветер?
— Семнадцать узлов, — ответил Бобби Лембек. — Хороший сильный ветер.
— И долго он еще продержится? До заката?
— Скорее всего, да. Еще три часа.
Я сказал:
— Времени должно хватить.
Я заметил, что Дэвид Брукс все время молчит. Он еще не проронил ни слова, просто шел к складу вместе со всеми. Рози держалась рядом с ним.
— Ну, с этим никогда не угадаешь, — сказал Чарли. — Что угодно может случиться. В любую минуту, — и как-то очень нехорошо рассмеялся.
Рики сказал:
— Чарли, может, хватит? Ты всем действуешь на нервы.
— Может, выйдешь сюда и заткнешь мне рот, начальник? — поинтересовался Чарли.. — Что, обосрался? Штаны дерьмом залепило?
Я сказал:
— Чарли, давай не будем отвлекаться.
— Да я и не отвлекаюсь. Ни капельки не отвлекаюсь.
Ветер сметал песок, образуя коричневатую дымку над самой землей. Мае шагала рядом со мной. Она посмотрела в пустыню и вдруг сказала:
— Я хочу пойти посмотреть на кролика. А вы идите дальше, если хотите.
И она повернула направо, туда, где лежали останки кролика. Я пошел вместе с ней. Остальные тоже повернули и потянулись за нами. Мне показалось, что всем хочется держаться вместе, группой. Ветер не ослабевал.
Чарли спросил:
— Зачем тебе сдался этот кролик, Мае?
— Хочу кое-что проверить, — она на ходу натянула резиновые перчатки.
В наушнике затрещало, и Рики сказал:
— Кто-нибудь удосужится объяснить мне, что происходит?
— Мы идем посмотреть на кролика, — ответил Чарли.
— Зачем?
— Мае хочет его увидеть.
— Она его уже видела. Ребята, я бы не советовал вам разбредаться по пустыне.
— А никто и не разбредается по пустыне, Рики.
Я уже различал вдали тушку кролика, наполовину занесенную песком. Через пару минут мы обступили тушку со всех сторон. Ветром кролика повалило на бок. Мае присела, перевернула его на спинку и развернула тушку.
— Твою м… — пробормотала Рози.
Я поразился, увидев, что плоть кролика больше не была гладкой и розовой. Все ткани стали шероховатыми, а в нескольких местах выглядели так, будто их поскребли металлической щеткой. И все было покрыто молочно-белой пленкой.
— Выглядит так, будто его окунули в кислоту, — сказал Чарли.
— Так и есть, — ответила Мае. В ее голосе прозвучала мрачная озабоченность.
Я посмотрел на часы. Это произошло всего за два часа.
— Что с ним случилось?
Мае достала увеличительное стекло, опустилась на колени и склонилась над кроликом. Быстро перемещая стекло, она осмотрела тушку с разных сторон. Потом сказала:
— Тушка частично съедена.
— Съедена? Но кем?
— Бактериями.
— Погоди-ка, — спросил Чарли Давенпорт, — ты думаешь, это сделали Тета-ди? Ты думаешь, его сожрала кишечная палочка?
— Это мы скоро узнаем, — ответила Мае. Она достала из поясной сумки несколько стеклянных пробирок, внутрь которых были вставлены ватные тампоны на проволочках.
— Но прошло так мало времени…
— Времени прошло достаточно, — возразила Мае. — При высокой температуре скорость роста бактерий увеличивается.
Она быстро взяла мазки с разных участков тушки разными тампонами и аккуратно вставила тампоны обратно в пробирки.
— При такой жаре Тета-ди наверняка растет очень агрессивно.
— Это естественно для бактерий — если у них есть подходящая питательная среда. Их рост очень быстро входит в фазу логарифмической прогрессии, когда они удваиваются каждые две или три минуты. Я полагаю, что именно это здесь и происходит.
Я сказал:
— Но если это верно, то, значит, рой…
— Я не знаю, что это означает, Джек, — быстро произнесла Мае. Она посмотрела на меня и едва заметно покачала головой. Намек был ясен: «Не сейчас».
Но у остальных мысли развивались в том же направлении.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
