— Вот именно. И я непременно это сделаю. — Мерион откинулся на спинку стула и, скрестив на груди руки, пристально посмотрел на камердинера. — Но скажи, Бликc, неужели тебя так заинтересовала толпа на Рассел-сквер? Я не знал, что ты настолько любопытен…
Бликc на мгновение потупился, потом вдруг заявил:
— Если честно, ваша светлость, то дело вовсе не в любопытстве. Видите ли, я подумал… Я отправился в Блумсбери, чтобы ознакомиться с местом жительства синьоры Верано. И, если повезет, увидеть ее.
— Ну-ну, продолжай… — Мерион был заинтригован.
— У меня создалось впечатление, ваша светлость, что вы собираетесь встречаться с этой леди довольно часто, поэтому мне хотелось узнать о ней побольше… Например, какие цвета предпочитает. Я хотел выяснить, следует ли изменить ваш стиль одежды, чтобы угодить ей.
— Ты меня удивляешь, Бликс! Я и не знал, что подобные заботы входят в обязанности камердинера.
Бликс немного смутился, уловив упрек в словах хозяина.
— Ваша светлость, мистер Бруммел всегда говорил, что лучшая рекомендация для хозяина — его камердинер. Но вы совершенно не интересуетесь своей одеждой… Я имею в виду моду и стиль, ваша светлость. Горничная леди Оливии говорила мне, что это ваша семейная черта. И если вы позволите мне высказаться начистоту, ваша светлость, то в наших общих интересах, чтобы вы всегда выглядели наилучшим образом.
Чем Мерион дольше беседовал со своим камердинером, тем больше удивлялся. Никогда еще за пять лет службы у него Бликс не высказывался столь пространно.
С усмешкой кивнув, герцог проговорил:
— Хорошо, Бликc, я готов исправиться. Но хочу поправить тебя. Синьора Верано ясно дала мне понять, что ее не интересуют близкие отношения. Она готова терпеть только знакомство и случайные встречи в обществе. И потому я полагаю, что твое путешествие на Бедфорд-плейс не увенчалось успехом.
— Понимаю, ваша светлость, — произнес камердинер.
— Но ответь мне, Бликс, кто сказал тебе, что я интересуюсь синьорой Верано?
Камердинер кивнул в сторону дивана:
— Вы, ваша светлость, обсуждали этот вопрос с Магдой. Мерион громко расхохотался. Потом, все еще посмеиваясь, сказал:
— Благодарю тебя, Бликс. От всей души благодарю. Бликс радостно заулыбался, потом, поклонившись, произнес:
— Всегда готов служить вашей светлости.
Когда дверь за камердинером закрылась, Мерион с некоторым удивлением пробормотал:
— А ведь я, кажется, впервые за пять лет поблагодарил Бликса.
Налив себе бокал вина, герцог отхлебнул немного. Потом сделал еще глоток и с усмешкой подумал: «Пожалуй, я мог бы сейчас осушить всю бутылку». Однако следовало приниматься за дело — его ждали перо и бумага, он должен был во что бы то ни стало написать Елене.
Ох, как же он хотел, чтобы эта записка была началом их отношений, а не их концом. И как же ему хотелось, чтобы Елена согласилась жить в доме на Сент-Джермен-стрит. Но увы, случилось то, что случилось.
Обмакнув в чернильницу перо и поставив дату, Мерион вспомнил слова Елены о том, что последние несколько дней — это все, что у него оставалось на память о ней.
Но несколько дней — это все же лучше, чем ничего.
Глава 30
— Тина, окажи любезность, пойди и скажи Мие, что если она хочет, чтобы ее туалет был готов к первому балу, то ей сейчас не следует упрямиться.
— Да, синьора.
— Я буду ждать ее в Голубой гостиной.
— Да, синьора.
Переступив порог гостиной, Елена сразу же направилась к пейзажу Каналетто. Ей не хотелось подниматься наверх, но в Голубой гостиной было ненамного лучше. Елена могла бы поклясться, что все еще ощущала здесь присутствие Мериона. Или ей так казалось? Но она точно знала, что если бы сейчас поднялась наверх, чтобы поторопить Мию, то ее непременно потянуло бы в кабинет к письменному столу, где лежало запачканное сажей письмо.
И все же это письмо следовало прочитать. К счастью, здравый смысл пересилил вспышку гнева, и Елена успела вытащить письмо из огня — когда оно только прибыло, она, не удержавшись, бросила его в камин.
И теперь ей следовало собраться с духом и вскрыть его. Прочитав же извинения Мериона, она забудет о нем и вернется к прежней жизни, в первую очередь — к своей любимой музыке.
— Мне очень жаль, синьора, но вам придется подняться наверх, — сказала появившаяся в дверях Тина. — Миа в слезах… И она хочет поговорить с вами.
Миа в слезах? Плачет? Это было такой же редкостью, как дождь в пустыне.
Елена стремительно поднялась по лестнице. Вбежав в комнату Мии, она действительно застала девушку в слезах.
— Дорогая, что с тобой? — спросила Елена.
— Мне так жаль, Елена… — Миа всхлипнула. — Мне не следовало быть с тобой такой грубой. Я хочу сказать тебе, что ужасно об этом жалею.
Елена опустилась на постель рядом со своей воспитанницей и ласково погладила ее по волосам.
— Перестань плакать, милая, успокойся.
Миа кивнула и снова всхлипнула. Но через несколько минут все же успокоилась и пробормотала:
— Ах, так тяжело оставаться дома, когда все остальные весело проводят время. А мне придется здесь сидеть до самой Пасхи. — Последние ее слова звучали так, будто до праздника оставалось не десять дней, а десять лет.
— Знаю, Миа, — кивнула Елена. — Но поверь, со мной когда-то происходило то же самое. Мне казалось, что ожидание никогда не кончится. Пожалуйста, пойми: я поступаю так не из мелочности, а лишь потому, что хочу упрочить твое положение в светском обществе, хочу, чтобы ты получала побольше приглашений.
Миа внимательно на нее посмотрела.
— Так ты именно поэтому пытаешься подружиться с герцогом Мерионом? Ради меня? — Не дожидаясь ответа, девушка продолжала: — Потому я и вела себя так ужасно. Я ревновала тебя к нему. Думала, что ты в него влюбилась и забудешь обо мне. О, я такая эгоистичная! — воскликнула она в отчаянии.
Елена тихо вздохнула.
— Нет, дорогая, ты ошибаешься. Знаешь, тебе надо сейчас умыться холодной водой, а потом я пошлю записку Ла Берн и спрошу, можем ли мы приехать к ней через час. Мы сделали у нее уже много заказов, и я думаю, что она готова принять нас в любое время.
Миа радостно рассмеялась и закивала:
— Да-да, конечно! Собирайся быстрее. И пожалуйста, пошли Тину сказать мне, когда ты будешь готова.
Покинув комнату девушки, Елена тут же зашла в кабинет и, сев за письменный стол, стала читать письмо герцога. Собственно, это было не письмо, а скорее записка. Прочитав ее, Елена замерла, уставившись на лежавший перед ней лист бумаги. Это было именно то, чего она ожидала, но совсем не то, чего хотела.
