К Марии Ивановне Яковлевой — заместителю руководителя подпольной группы — они пришли затемно. Та уже спала, но на условный стук ответила тут же. Партизаны прошли в натопленную комнату, с аппетитом поели, а потом Ковалев стал говорить о деле. Командир отряда решил все, что необходимо для операции, забросить сюда заранее, чтобы груз потом не связывал партизан. Ведь придется делать «отвлекающий маневр» — идти в другую сторону от объекта взрыва, а потом ночью возвращаться.
— Место найдем, — сказала Яковлева, — и для взрывчатки, и для людей. Только нужно быть особо осторожным.
— Есть какие-нибудь неприятные вести? — спросил Ковалев.
— Есть. Федоров рассказал Антонине Ивановой, что на днях к нему зашли два обтрепанных парня. Попросили поесть, а потом стали слезно просить связать их с партизанами. Они, дескать, убежали из плена и хотят с оружием в руках защищать Советскую власть. Но вы ведь знаете, Федорова не проведешь. Он подождал, подождал, а потом, как увидел в окно на улице мужиков, встал и заявил: «Ну вот что, хлопцы. Я староста деревни, именем закона вы арестованы. Пошли. И не шуметь, вон идут мои полицаи». Тогда один из «пленных» вынимает удостоверение личности и подает Федорову. А в нем сказано, что предъявитель состоит на службе тайной полевой полиции. Каратели поблагодарили Федорова за хорошую службу и ушли. А Федоров сразу предупредил нас.
— Начальник тайной полевой — мастер на провокации. Теперь они пытаются заслать в отряд своих людей, — сказал Ковалев. — Но почему они обратились к Федорову? Случайность это или проверка? А за предупреждение спасибо. Теперь устройте нас где-нибудь на отдых. Устали страшно.
— В бане придется. Она натоплена.
— Что ж, хорошо.
Мария Ивановна собрала кое-какую одежонку, и они тихонько прошли через двор в баню. Она стояла в конце огорода почти у самого кустарника, за которым здесь начинался лес.
— Без меня из бани не показывайтесь, — предупредила хозяйка гостей.
Ночью Яковлевой не спалось. Загудит за окном ветер, и она настораживается. Кажется ей, что кто-то ходит по двору, заглядывает в ее окна. Перед утром поднялась, затопила печь и стала готовить завтрак. И в этот миг услышала за окном чей-то разговор и сразу же стук сенных дверей.
— Открывай, — раздался злой голос.
В дом ввалилось несколько полицаев.
— Очень прошу, потише… Дети спят, больные.
— Смотри какие нежные. — Чернявый парень зло сверкнул глазами. — Небось партизан не останавливаешь. Может, об их сне заботишься?
Яковлева уже пришла в себя и теперь была почти спокойна.
— Ищи, коли хочешь, — кинула она полицаю.
Чернявый вышел из дома, осмотрел двор и направился к соседнему дому. В этот момент его и увидел Алексеев. Он только что проснулся и, нагнувшись к окошечку, решил посмотреть, что делается в деревне. Алексеев толкнул Ковалева и, когда тот открыл глаза, тихо сказал:
— Сам начальник волостной полиции Владимир Трель пожаловал.
— Приготовь автомат и гранаты, — распорядился Ковалев. — Как бы нам не пришлось с ними стукнуться.
Но все обошлось благополучно. Полицаи в баню не заглянули.
Вскоре пришла Яковлева с охапкой дров.
— Пусть думают, что собираюсь стирать, — объяснила она. — Сейчас я еще узел белья сюда принесу.
Но, видать, судьба отвела этот день на испытание ее нервов. Только вернулась она в избу, как услышала на дворе новый шум. На этот раз речь была немецкой… «Теперь-то вряд ли обойдется», — подумала Мария Ивановна и устало опустилась на стул. Из этого состояния ее вывел очкастый немец, который, с трудом ворочая языком, пояснил, протягивая двух кур:
— Печка… жарийт… скоро.
Яковлева машинально обдала кур кипятком, быстро приготовила их для жарки. Час пребывания гитлеровцев в доме показался Марии Ивановне вечностью. И как же она была рада, когда фашисты, уложив поджаренных кур, в мешок, уехали дальше. Долго она смотрела им вслед, пока не затих гул их машин.
* * *
Только партизаны вошли в деревню Липо и расположились там на привал, как им сообщили: по пятам идут каратели. Пришлось, не трогая заранее спрятанной здесь взрывчатки, уходить в сторону от намеченного маршрута. Лишь вечером партизаны вернулись в село, забрали все боеприпасы и ночью двинулись вперед. На рассвете отряд был уже у моста.
То ли оккупанты считали этот участок дороги в безопасности, то ли до него у них не дошли руки, во всяком случае, здесь даже у самого моста лес не был вырублен так, как это делалось повсеместно. Правда, мост усиленно охранялся — посты стояли с обоих его концов, на каждом из них — пулеметы.
Но идти на мост лобовой атакой партизаны и не собирались. Иван Алексеев знал здесь каждый кустик и был уверен, что пройдет к мосту незамеченным. Кроме него в группу подрывников вошли Николай Мудров, пулеметчик Лукин. Командиром группы был парторг отряда Яков Моисеенко. Все остальные партизаны заняли позицию на случай, если группа будет обнаружена и придется вести бой.
Подрывники подождали, пока сменятся часовые, а потом вслед за Алексеевым бесшумно поползли к мосту. Скурдинский и Ковалев пристально наблюдали из укрытия за их движением. Вот они показались из-за кустарника. Подождали, пока часовой пройдет на другую сторону и быстро, по-кошачьи, прыгнули под кручу. Конец длинного шнура, который тянул Моисеенко, остался в кустах. Потом Скурдинский увидел только двоих — Мудрова и Алексеева. Они прилаживали к ферме бруски тола. Скурдинскому казалось, что они непростительно медлят.
— Хоть бы все обошлось, — прошептал он.
Но подрывники не медлили. Еще минута, и раздался взрыв. Мост заволокло облако пыли и дыма. Ковалев и Скурдинский оставили свой наблюдательный пункт и бросились бегом в глубь леса.
Возвращаясь в лагерь, у деревни Сватково партизаны встретили Ивана Андреевича Федорова. Он всегда появлялся неожиданно и в разных местах. Сели на поваленную ветром сосну. Федоров пожаловался:
— Что-то комендант стал ко мне плохо относиться. На днях накричал без всякой причины. Вчера вечером у своего дома я заметил того агента, что за бежавшего из лагеря себя выдавал.
— Может, вам уйти в лес, Иван Андреевич? — предложил Скурдинский.
— А кто же останется? У меня все старосты «друзья». Не от коменданта, так от них все буду знать. Да, может, оно и обойдется…
Не обошлось. Вскоре гестапо арестовало Федорова. Казнить «партизанского старосту» привезли в родную деревню Сватково. На околицу согнали всех жителей. Желая унизить Федорова перед односельчанами, комендант Осьмина Ганс Рат приказал осужденному стать на колени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
