Ветер зло швырял песчинки в лицо Брэка. Где-то поодаль заревел мул. Подошедший брат Поль стоял лицом к наказываемому, но не смотрел ему в глаза.
Пальцы монаха сжимали маленький каменный крест, губы беззвучно шевелились. «Наверное, молится своему Безымянному богу», — с отвращением подумал Брэк.
— Вы сами будете считать, хозяин? — спросил Кес.
— Да, — ответил Хадриос. — Начинаем. И — рраз!
Первый удар кнута оставил красную полосу на голой спине капитана Горзофа.
Рыжебородый разведчик каравана лежал на животе. Его связанные руки и ноги были притянуты веревками к четырем вкопанным в песок кольям. Кутаясь в плащ и надвинув пониже капюшон, Брэк не видел глаз капитана. Но он заметил, как напряглись мышцы на спине и шее Горзофа, когда кнут взлетел для второго удара.
— Два! — отчеканил Хадриос.
Брэк не был в восторге от зрелища наказания. Он бы предпочел другой способ свести счеты — поединок. Но Хадриос на правах хозяина каравана взял дело в свои руки. Брат Поль, сложив руки на груди, стоял и глядел в небо, вновь затянутое тучами.
Кожу Брэка пощипывало и жгло в тех местах, где на его раны были наложены повязки с целебными мазями. Вслед за монахом варвар тоже поднял глаза к небу и стал гадать, когда же разразится ураган — Срывающий Скальпы. Судя по тучам — если не сегодня, так завтра.
Брэк не то чтобы очень хорошо разбирался в местных погодных приметах. Просто он был во власти мрачной уверенности: если что-то плохое может произойти с этим караваном, оно произойдет обязательно.
— Четырнадцать!
Кнут равномерно поднимался и опускался, что нисколько не радовало Брэка, а наоборот, укрепляло в нем предчувствие еще больших неприятностей. Горзоф — человек хитрый и умный. Но он просчитался, вернувшись в лагерь как ни в чем не бывало, в полной уверенности, что Брэку не выбраться живым из дьявольских ям.
Еще один удар.
— Двадцать пять!
На сорок первом ударе капитан застонал. Хадриос поднял руку.
— Хватит.
Капитан Горзоф резко выдохнул. Подойдя к нему, хозяин каравана сказал:
— Слушай меня внимательно, Горзоф. Если еще раз ты поступишь так, как этой ночью, — я прикажу забить тебя до смерти. Ясно?
Рыжебородый простонал нечто, напоминающее утвердительный ответ. Его спина была исполосована следами кнута, но раны не были по-настоящему глубокими. Несмотря на указания Хадрио-са, Кес орудовал кнутом не в полную силу, понимая, что Горзоф останется в караване, и опасаясь его мести.
Хадриос развернулся и пошел к лагерю.
— Развяжите его, — бросил он напоследок.
Кес достал нож, но Брэк преградил ему путь.
— Я сам.
Кес и остальные погонщики ушли вслед за хозяином. Оставшись один на один с Горзофом,
Брэк наклонился и стал разрезать толстый узел на связывавшей руки капитана веревке.
Глаза Горзофа не выражали ничего. Сломался он или просто затаил свой гнев — этого Брэк не знал, но предполагал последнее.
Распутав веревки, варвар посмотрел в глаза капитана.
— Это была не моя идея, — сказал он.
— Думаешь, мне от этого легче? — безучастно ответил капитан.
— Я просто хочу, чтобы ты знал. Когда я хочу свести с кем-то счеты, как это хотел сделать ты сегодня ночью, я не нападаю со спины, из засады. И кнут против связанного — тоже не мое оружие. Хадриос узнал о случившемся не от меня.
— Илана разболтала?
— Какая тебе разница?
Капитан не ответил. Помолчав, он спросил:
— А Сивикс?..
Брэк отвел взгляд:
— Убежал. Исчез.
Точно так же он соврал Хадриосу и всем остальным.
Всю ночь варвар ломал голову над тем, правильно ли он поступил, скрыв то, что видел.
Сказать Хадриосу, что чудовище, демон — или как там назвать эту тварь — вновь нанесло удар? Что толку? Может быть, удастся выяснить кое-что, и тогда уже можно будет поделиться со стариком. А сейчас Хадриос ведь тоже не сможет предложить ничего, никакой защиты от неведомой опасности.
Все больше и больше Брэк убеждался в том, что лучше будет пока не распространяться о том, что ему стало известно.
Но в то же время Брэк чувствовал, что ему совершенно необходимо поговорить с братом Полем. Монах, несомненно, тоже кое о чем догадывается. Быть может, он даже предполагает, что именно убило уже двоих людей из каравана. И тянуть с разговором было больше нельзя.
Брэк развязал последнюю веревку.
Горзоф сел, постанывая от боли в спине, и стал разминать затекшие суставы.
— Ты что, правда не был доволен, видя, как меня хлещут кнутом? — вдруг спросил он.
Брэк кивнул. Горзоф презрительно плюнул ему под ноги.
— Врешь. Ты просто наслаждался. Ладно, я тебе все это припомню.
Брэк проводил взглядом удаляющегося капитана. Там, куда тот направлялся, суетились навьючивавшие мулов и верблюдов погонщики и возвышался купол шатра, где ночевали Кай и Кайя. Кто-то из близнецов показался из-за полога, закрывавшего вход в шатер. Мелькнули сверкающие камни на рукаве и воротнике. Но кто из них двоих это был, Брэк разобрать не успел — полог резко задернулся, скрыв осторожного наблюдателя.
Не важно, кто из близнецов выглядывал из шатра. Брэку было ясно, что пристальный взгляд был устремлен именно на него.
В тот день караван ненамного приблизился к цели.
Лишь к полудню он обогнул долину дьявольских ям и вышел из нее с противоположной стороны. Ближе к вечеру один из верблюдов оступился на склоне дюны и сломал ногу. Несчастное животное пришлось зарезать.
Во время перевьючивания груза и переноса его на спины других верблюдов и мулов один из погонщиков нечаянно отпустил веревку, удерживающую вьючную корзину на весу. Корзина ударилась о землю достаточно сильно для того, чтобы кожаное днище я одном месте не выдержало и распоролось. Из прорехи ручьем потекли на песок необработанные драгоценные камни желтого и зеленого цветов, многие — с кулак величиной.
Закатив оплеуху незадачливому погонщику, Брэк приказал остальным немедленно собрать рассыпавшиеся камни. Подъехавший с другого конца каравана Хадриос разразился ругательствами и проклятиями.
Эта задержка стоила всем послеобеденного отдыха. Хадриос приказал идти дальше не останавливаясь. Лагерь разбили уже в полной темноте.
Погонщики изрядно переругались у своего костра в тот вечер. Брэку даже пришлось развести двух самых яростных спорщиков, уже схватившихся за ножи. Все чувствовали себя как-то неспокойно. Брэк, естественно, тоже долго не мог уснуть и ворочался под своим одеялом.
Звезд на небе не было видно. Ветер нагнал сплошную пелену туч. Стоило Брэку задремать, как перед его взором возникло истерзанное, высосанное изнутри тело Сивикса, сползающее с его руки на землю. И вновь заунывное пение стало терзать слух варвара.
