Вот только странные местные порядки напрочь лишили меня возможности выбирать. Вернее, выбрать-то я как раз могла… мастер Гриоло за два оборота сумел сварганить целых два десятка платьев… однако результаты его работы оказались настолько неожиданными, что я, нетерпеливо распаковав все чехлы, в первый момент даже опешила. Да и потом довольно долго пребывала в искренней растерянности, едва не решив с ходу, что уважаемый мастер надо мной просто некрасиво подшутил. Причем с попустительства Повелителя, вероятно, обладавшего весьма специфическим чувством юмора. Но затем, хорошенько поразмыслив, прикинув возможные варианты и достав, до кучи, присланную мастером Триоро, я мысленно разложила все по полочкам; поломала голову, намучилась, но все-таки нашла выход из щекотливой ситуации. И когда в дверь в очередной раз (надеюсь, последний за сегодня) вежливо постучали, была готова абсолютно ко всему.
Из гостевого крыла, вопреки обещаниям Нига, мы выходили, когда за окнами еще ярко светило солнце и не было ни единого намека на скорое приближение вечера. Более того, солнечные лучи с такой настойчивостью пытались пробиться сквозь шторы, словно даже не подозревали о том, что им уже полагается стать скромнее и сбавить пыл. Я, правда, не стала уточнять, почему Ниг явился так рано, рассудив, что и тут могут быть свои «белые ночи» или какой-нибудь другой феномен, объясняющий положение дел.
Из покоев мы вышли весьма скромным составом — собственно Ниг, я и господин Иггер, который по собственному желанию решил поработать переводчиком в этот вечер. Остальных «дворецкий» попросил остаться в своих покоях, объяснив это тем, что «леди здесь ничего не грозит», потому что «Повелитель гарантирует мою безопасность».
Оправдание, конечно, так себе, но возражать, разумеется, никто не стал. Потому что все мы прекрасно понимали, что если за ужином вдруг случится нечто непредвиденное, то трое гвардейцев вряд ли смогут что-то изменить. Скорее, они помешают мне, став прекрасными мишенями для уязвимой в их присутствии Ишты. Но об этом, как следовало догадаться, я не стала никого просвещать. Будет гораздо лучше, если никто до самого последнего момента не узнает о нашей связи. И не догадается раньше времени, что именно они — коренные валлионцы — могут в любой момент стать моей ахиллесовой пятой.
Что меня порадовало, так это то, идти оказалось не слишком далеко — на этот раз Ниг не побрезговал воспользоваться порталом, поэтому перемещение к трапезной не заняло много времени. Но, несмотря на это, я успела убедиться, что мастер Триоро недаром ел свой хлеб — изготовленные им туфли оказались выше всяких похвал, включая единственную черную пару, которую я решила сегодня надеть. Поэтому недолгое путешествие по дворцовым коридорам не доставило мне никаких хлопот.
А вот дальше, как водится, начались новые странности… и первая из них заключалась в том, что как только мы подошли к дверям трапезной, больше напоминавших двери в Андреевском зале Кремля, кто-то внезапно выключил свет. Вернее, это сперва мне показалось, что освещение пропало именно во дворце, однако мгновением спустя, когда под потолком зажглись сотни желтовато-красных огоньков, стало ясно, что это всего лишь погасло здешнее бешеное солнце. Причем погасло в прямом смысле этого слова — не было ни долгого красивого заката, ни длинных сиреневых стрел в небе, ни медленного угасания непривычно большого светила… дневной свет пропал так резко, словно кто-то нажал на выключатель. Просто взял и исчез. И это случилось настолько неожиданно, что я едва не вздрогнула.
— Все в порядке, миледи, — успокаивающе шепнул наш командир, когда заметивший мое беспокойство Ниг что-то быстро залопотал. — Вечер в Элойдэ-шаэрэ всегда наступает стремительно. Дневное Око, дарованное миру волей Повелителя, всегда быстро гаснет и так же быстро загорается, поэтому Ниг советует не открывать без особой надобности окна или отдергивать шторы. Он говорит, что свет Ока слишком силен для человеческого глаза, хотя и весьма приятен для местной растительности, поэтому люди здесь живут преимущественно после заката и считают прожитые дни не днями, а ночами.
— Спасибо, я уже поняла, — ровно ответила я, старательно держа лицо невозмутимым. — Но желательно бы выяснить, о чем еще нас с вами не предупредили.
Ниг тревожно покосился в мою сторону и как-то разом посерел, кажется, осознав, что допустил еще одну оплошность. Но почти сразу взял себя в руки, выпрямился и, коротким жестом распахнув передо мной дверь, благоразумно отошел влево.
— Миледи, прошу…
Мысленно усмехнувшись, я скинула с плеч длинную накидку, в которую куталась так, чтобы никто раньше времени не понял, что именно на мне надето, и быстро шагнула вперед. При этом сделав вид, что не слышу испуганного всхлипа за спиной и не вижу, как серое… нет, теперь уже белое, как полотно, лицо Нига перекосилось от непонятного страха.
Его, конечно, можно понять — я-таки не надела смастеренный господином Гриоло шедевр портняжно-магического искусства. Правда, вовсе не потому, что меня не устроил грубоватый прямоугольный вырез, дурацкие рукава-фонарики, подол колокольчиком, как у гимназистки на первое сентября, или наимерзейший бледно-розовый цвет, который я с детства на дух не переношу — увы, вызвавшее мое недоумение платье отчего-то сильно не понравилось изумительному оружию эаров. Причем настолько, что Эриол и без моего участия решительно избавился от этого великого шедевра. Да еще так надежно, что служанкам потом придется немало повозиться, чтобы выгрести из комнаты образовавшийся пепел.
Разумеется, я ужасно расстроилась, обнаружив, что щедрый дар, оплаченный из закромов Повелителя, оказался безвозвратно утерян. Горестно воздев руки к потолку, даже выразила свое сожаление длинной непечатной тирадой на родном языке, заранее сделав трагичное лицо, а затем поспешно схватилась за следующее платье, оказавшееся точной копией предыдущего, и страшно удивилась, когда это розовое чудо постигла такая же печальная участь. Боже мой… как я переживала, по очереди перебирая свой новый гардероб, тщетно надеясь отыскать там хоть что-то, что удовлетворит взыскательный вкус моего кинжала! Как искренне ахала, раз за разом обнаруживая, что Эриол неумолим и не намеревается сдавать позиции! Как грустно смотрела на растущую на ковре кучку горячего пепла и с обреченным видом тянулась за следующим платьем! И с каким отчаянием оглядывала стремительно убывающую кучку одежды, в которой в итоге осталось лишь изящное белье, коробки с обувью и несколько полезных мелочей, принятых Эриолом безоговорочно…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
