Лоуренс также получил от Алленби подарок, проявив еще раз свое умение обращать человеческие слабости и свою пользу. За чаем он слышал от Алленби, что большая часть имперской бригады на верблюдах должна быть расформирована, и пошел повидаться с главным квартирмейстером в надежде получить верблюдов для Фейсала. Квартирмейстер проявил свое полнейшее нежелание расстаться с верблюдами, так как они были намечены им для дивизионных транспортов.
"Я вернулся к Алленби и громко заявил перед собравшимися, что имеется 2200 верховых верблюдов и 1300 вьючных. Их всех намечали использовать для транспорта. Представители штаба сделали умное лицо, как будто они действительно сомневались в способности верховых верблюдов перевозить грузы.
После длительных уговоров и угроз я все же верблюдов получил. Арабы могли теперь выиграть свою войну, когда и где они этого хотели", Это дало толчок идее о самом смелом ударе, который Лоуренс когда-либо замышлял. Доложив свой план Алленби, он отправился на юг, чтобы начать подготовку.
Когда Лоуренс вернулся обратно в Акабу и сообщил вождям арабов о плане, они в восторге забыли все свое достоинство. В качестве дальнейшей помощи в отношении подвижности Лоуренс предложил отказаться от египтян, обслуживавших вьючных верблюдов, и заменить их арабами. Британское командование с такой радостью ухватилось за его предложение, что организация транспорта до прибытия погонщиков-арабов была временно нарушена.
Она была исправлена Юнгом, принявшим на себя должность квартирмейстера, дававшую ему больше возможности для проявления своих организаторских способностей, чем в попытках согласования операций бедуинов.
Едва Юнг уехал, как Назир с египетскими частями на верблюдах и Хорнби в качестве инструктора по подрывному делу двинулись на север, где настолько удачно разрушили железную дорогу на протяжении 26 км, что в течение критических недель угроза со стороны Аммана была устранена.
Наступление Назира застало турок врасплох. Сначала 23-го он разрушил станцию Хеза и на следующий день — станцию Фарайфра, не потеряв ни одного человека. В промежутки между набегами он отходил в скрытую долину с богатыми пастбищами, где всегда в случае необходимости мог рассчитывать на получение быстрой поддержки от Тафила. Это была та тактика "неуловимого привидения", о которой мечтал Лоуренс.
По возвращении на юг Лоуренс заверил Фейсала, что теперь обеспечена большая передышка до того момента, пока арабы с увеличенной подвижностью благодаря прибытию верблюдов не смогут возобновить свои наступательные операции с большим радиусом действия и в большем масштабе. Для того чтобы подготовиться к этим операциям, Лоуренс предложил перебросить все арабские регулярные части, находившиеся в то время в Геджасе с Али и Абдуллой, к Акабе. Это позволило бы довести регулярные, силы Фейсала примерно до 10000 человек. Лоуренс намечал разделить их на три части. Самая большая, но наименее подвижная должна была продолжать удерживать Ма'ан. Другая, состоявшая примерно из 2 000-3 000 пехоты, должна была направиться на Амманское плато в качестве ядра для бени-сахр и связаться с Алленби. Третья, чрезвычайно подвижная часть, на верблюдах, численностью около 1000 человек, должна была совершить длительный переход к Дамаску, чтобы разрушить турецкие линии связи и таким образом затруднить сопротивление турок, стоявших против Алленби. Последняя часть являлась главной частью плана, так как в данном случае Лоуренс имел в виду нечто большее, чем набег.
"Мой план удержания Ма'ана и одновременного призыва к восстанию в действительности был направлен к тому, чтобы захватить Дамаск и уничтожить турецкую армию в Палестине между моим молотом и той наковальней, которой являлись войска Алленби. Последний уверял меня, что он был приведен в состояние неподвижности… переброской его частей во Францию.
Теперь был 1918 год, и это наступление означало бы подъем движения Фейсала. Его арабы жили нервами (восстание тяжелее, чем война), и их нервы уже не выдерживали. Кроме того, большая война не имела особенно хороших перспектив.
Таким образом я решил предпринять наступление, подбадриваемый намеками из военного совета, который также чувствовал, что Дамаск будет взят или в 1918 г., или никогда. Алленби неофициально согласился, хотя и не давал обещаний, перейти через границу Палестины, однако я чувствовал, что если мне удастся подойти к Алеппо, то он, конечно, также подойдет".
Фейсал тоже согласился с этим планом и дал Лоуренсу несколько писем для передачи Хуссейну. Зная подозрительность Хуссейна к своему сыну, Лоуренс решил сначала добиться давления на него со стороны британских властей. Для этого он поехал в Каир и изложил свои намерения Доунэю, который полностью их одобрил. Затем 19-го они отправились в штаб Алленби, где их ожидал сюрприз.
Лоуренс почувствовал удивительное изменение атмосферы к лучшему. Реорганизация армии продвинулась настолько далеко, а перспективы ее начальников настолько расширились, что Алленби замышлял не только выполнить отложенное весеннее наступление, но и осуществить его в значительно более широких масштабах, имея конечной целью захват Дамаска и Алеппо. Наступление намечалось начать в сентябре, и арабы, как это было заранее договорено, должны были прикрывать фланг Алленби и отвлечь внимание турок ударом на Дераа.
Эти известия, обещавшие более быстрое развитие операций, уменьшили значение проектировавшейся переброски из Геджаса. Тем не менее Лоуренс по опыту прошлых разочарований считал разумным иметь по возможности готовую альтернативу. Получив письмо от Алленби, он отправился в Джидду. Однако Хуссейн, по-видимому, был предупрежден о цели его посещения и нарушил планы Лоуренса, постоянно находясь в Мекке. Разговор по телефону оказался безрезультатным, давая возможность Хуссейну "не слышать" того, чего он не хотел. Поскольку Лоуренс уже не чувствовал той необходимости в осуществлении намеченных им мероприятий, какая была раньше, он повесил трубку и вернулся в Каир, чтобы заняться вопросами подготовки имевшихся сил арабов в соответствии с новым планом Алленби. "Большое наступление будет проводить Алленби, а моя задача снова сведется к тому, чтобы нападать на части противника. Поэтому я уже не нуждался в войсках из Геджаса и был, пожалуй, рад оставить их одних".
Этот период являлся периодом самого длительного отсутствия Лоуренса с арабского фронта — он отсутствовал до 28 июля.
За время его отсутствия арабы потерпели несколько неудач. Особенно тяжелое поражение они потерпели 21 июля вследствие слишком регулярной дневной атаки на станцию Джердун.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
