Новейший анализ источников и обширной литературы о нападении русов на Константинополь в 860 г. выполнен Г. Г. Литавриным.[469] Можно согласиться с его выводами относительно целей похода русов. Исследователь пишет, что русы «испытывали настоятельную необходимость отстоять свое место в системе государств, причем наиболее крупных и сильных, обозначить свои границы и свои интересы, предъявить свои претензии на международной арене. Все это в условиях того времени можно было сделать, только продемонстрировав свой воинский потенциал. Чтобы заставить считаться с собой, надо было первому нанести удар и обнаружить готовность его повторить. Иначе не было никаких надежд на то, что такие державы, как Византия, вступят с новым политическим образованием в дипломатические (включая торговые) отношения».[470] Касаясь вопроса о снятии осады византийской столицы и уходе русов, Г. Г. Литаврин, указывая на заявление Фотия об обретении русами огромных богатств, полагает, как, впрочем, и другие исследователи, что русы получили богатый выкуп от императора и захватили огромную добычу в окрестностях Константинополя.
Не исключено, что были и какие-то дипломатические договоренности. Г. Г. Литаврин допускает, что руководители похода 860 г. знали, что послы правителей русов в 838/839 г. добились каких-то уступок от императора Феофила, и теперь русы пытались возобновить их. В Окружном послании Фотия восточным архиереям 867 г. сообщается, что «народ Рос, который, поработив народы вокруг себя и поэтому вообразив чрезмерное, и на ромейскую державу руку поднял. Но вообще теперь и они сменили на чистое и непорочное исповедание христиан эллинскую и безбожную веру… они и епископа и пастыря приняли и совершают с большим тщанием и заботой обряды христианские».[471] В принятии верхушкой русов христианской религии, по-видимому, нужно видеть упорядочение общения с Византией, установление дипломатических и торговых контактов.
Поход русов 860 г. на Константинополь мог быть подготовлен только в Русском каганате Днепровско-Донского региона. Высказываемые иногда в литературе догадки о том, что нападение на византийскую столицу было осуществлено норманнами из Скандинавии, должны быть отвергнуты и по историческим,[472] и по археологическим соображениям. Если византийские историки X в., в том числе и Константин Багрянородный, называли норманнов Восточной Европы русами, то это никак не может быть поводом для утверждения, что восточноевропейские русы первой половины и середины IX в. были скандинавами. Археологические материалы отчетливо показывают, что до последних десятилетий IX в. скандинавы не могли играть заметной роли в южнорусских землях. Скандинавские древности первой половины и середины IX в. встречены только на двух поселениях северной части Восточно-Европейской равнины — Старой Ладоге и Сарском городище под Ростовом Ярославским. Ситуация коренным образом изменилась в X в. Норманны широко распространились на восточнославянской территории — скандинавские находки в количестве около 1000 обнаружены в более чем 60 пунктах. Варяги стали играть активные роли в военных, административных, дипломатических и торговых делах Древней Руси, такие же, какие ранее принадлежали русам. Русский каганат к последним десятилетиям IX в. сошел со сцены. В Византии варяги в X в. представлялись русами, а этот этноним еще не упрочился во всем восточнославянском мире, славяне Восточно-Европейской равнины называли себя славянами, кривичами, вятичами и иными племенными именами. В такой ситуации в Византии в X в. и могло сложиться представление о русах как о жителях Киевской Руси, с одной стороны, и как о выходцах из Скандинавии — с другой.
Нападение русов на Константинополь в 860 г. было неординарным событием как в византийской, так и в русской истории. Оно оповестило мир, что на исторической арене появилось новое крупное военно-политическое образование. В Повести временных лет в этой связи записано: «Наченшю Михаилу царствовати, нача ся прозывати Руска земля. О семъ бо уведахомъ, яко при семъ цари приходиша Русь на Царьгородъ, яко же пишется в летописаньи гречьстемъ».[473]
Каганат русов в середине IX в. был известным раннегосударственным образованием. В 40–50 гг. IX в., как свидетельствуют источники, Арабский халифат усилил репрессии в Закавказье. После гибели арабского наместника в борьбе с армянами халиф распорядился сформировать крупное войско во главе с полководцем Бугой Старшим. Последний сначала учинил резню среди армян, а затем захватил Тбилиси, убил эмира, разорил окрестности города и горцев Грузии. Далее Буга Старший разбил войско абхазского царя Феодосия и обрушился на ценар (санарийцев), проживавших в землях, прилегающих к Дарьяльскому ущелью. Санарийцы упорно защищались, но силы были неравными, и они, как сообщает «Книга стран», написанная в 853–854 гг. арабским историком и географом ал-Йа’куби, обратились за помощью к трем известным властителям того времени, которые могли бы оказать им военную поддержку против халифа. Этими властителями были «сахиб ар-Рум» (то есть император Византии), «сахиб ар-Хазар» (каган Хазарии) и «сахиб ас-Сакалиба» (государь славян).[474] Властителем славян в то время мог быть только глава Русского каганата, поскольку в Восточной Европе другого мощного политического образования славян тогда не было.[475]
Территория Русского каганата, по всей вероятности, в общих чертах соответствовала области расселения русов как она очерчивается по данным археологии. На западе она почти целиком охватывала бассейн Десны и сравнительно небольшую часть правобережья Днепра (округи Киева и Канева). Южные пределы раннегосударственного образования русов составляли земли верхних течений Сулы, Пела и Ворсклы, на юго-востоке граница проходила по рекам Северский Донец и Тихая Сосна. В состав каганата на востоке входили области воронежского и верхнего течения Дона, а на севере — Верхнее Поочье и правобережные районы рязанского течения Оки.
На территории руси активно развивались ремесла, прежде всего железоделательное и железообрабатывающее производства, о чем свидетельствуют находки на поселениях железных орудий труда, предметов вооружения и быта, шлаков, остатков горнов и сопел. Технологическое изучение продукции кузнецов роменской культуры указывает на поступательное развитие железообработки. Около половины исследованных изделий было отковано из кричного железа и мягкой сырцовой стали. Другая часть их выполнена с применением средне- и высокоуглеродной стали (цельностальные предметы или сваренные из железа и стали и затем термообработанные). Встречены и инструменты с наварными стальными рабочими частями.
Следы обработки цветных металлов наиболее изучены на Новотроицком городище, а орудия этого ремесла (льячки, тигли и литейные формочки) обнаружены на многих поселениях. В боршевской культуре, кроме того, было развито костерезное ремесло.
Однако основой экономики населения Русского каганата оставалось пашенное земледелие. Использовались не только легкие почвы приречных участков, но и тяжелые плодородные черноземы на плато. При раскопках поселений найдены железные наральники двух типов — широколопастные и иного вида, которые обычно использовались на старопахотных землях. Мотыгами и мотыжками возделывались приусадебные участки. Железные серпы имели совершенную форму, приближаясь к орудиям уборки урожая времени расцвета Древней Руси. Сроки пребывания участков земли под перелогом постепенно сокращались, что приводило к двуполью. На последнее указывают находки на памятниках роменской и боршевской культур разнообразных сортов пшеницы, ржи, проса, ячменя и овса, а также наличие среди зерновых злаков озимых сорняков.[476] Засвидетельствовано ещё выращивание гороха, бобов, репы, а также льна и конопли. На многих исследованных поселениях открыто большое число зерновых ям, выявлены также хозяйственные сооружения, состоящие из зерновых ям и ручных мельниц.
Земледелие дополнялось животноводством. Анализ остеологических материалов показывает, что первое место в составе стада домашних животных принадлежало крупному рогатому скоту, затем свинье и мелкому рогатому скоту.
Немаловажную роль играли и промыслы. От охотничьего снаряжения на поселениях сохранились многочисленные наконечники стрел и дротиков. Неоднократно встречены также железные рыболовные крючки, остроги, пешни, глиняные грузила. Если на поселениях южных районов территории Русского каганата в остеологических материалах доминируют кости домашних животных, то на многих поселениях лесных регионов значительный процент составляют кости диких животных. Так, на памятниках боршевской культуры на долю костей диких животных приходится до 50 %, а на отдельных поселениях эта доля превышает 60 %.[477] Это явный показатель большого значения охоты на лесных зверей. При этом следует иметь в виду, что на поселениях сосредотачиваются в основном костные остатки мясных животных, используемых населением в пищу (заяц, кабан, лось, косуля, благородный олень и др.), а следы охоты на пушных зверей остаются не документированными, поскольку шкурки с этих животных снимались охотниками, как правило, вне поселений. На поселениях боршевской культуры встречены только кости бобра, лисицы и выдры.
