– Так давайте повторим, как только покинем это место? – предложил Кудыкин.
– Надо заново копить энергию и каким-то образом разворачивать установку, – печально сказал Ломакин. – Если бы не Версоцкий, мы могли бы просто развернуть поезд на том старом разъезде, что скоро будет впереди. Но он не даст нам развернуться. Или вы остановили его?
– К сожалению, нет, – мрачно сказал Кудыкин. – Все, наоборот, идет к тому, что это он нас остановит. Дорога идет прямо, а стрелять через вагоны не получается. У него же первые вагоны почти полностью разрушены и два танка стреляют прямо через них в наш тепловоз. Тепловоз у нас, конечно, бронированный, но…
– Товарищ полковник, это тепловоз! – прохрипела рация. – Мы горим!
– Только не это! – простонал Кудыкин. – Только не это!
– Быстро доставайте огнетушители! – закричал Ломакин сотрудникам.
Один из людей подскочил к стене и нажал большую красную кнопку пожарной тревоги.
– Тушите, чем можете! Сейчас пришлю помощь! – крикнул полковник в рацию, а затем бегом устремился к выходу из вагона. Следом за ним ринулись сотрудники Ломакина с огнетушителями в руках.
По вагонам прокатился неприятный пульсирующий и вибрирующий звук.
Вскоре стало ясно, что затушить своими силами бушующее снаружи пламя, экипажу бронепоезда не по силам. Тем более что, когда люди полезли с огнетушителями наверх, по ним тут же ударил пулемет с эшелона Версоцкого.
Выскочив из тепловоза в соседний вагон, красный от полученных ожогов машинист выпалил:
– Отцеплять надо, товарищ полковник! А не то рвануть может. Или просто так загорится, что дальше огонь перекинется!
– Значит, отцепляй! – решительно приказал Кудыкин. – Только поставь его на торможение, чтобы мы от него отъехали на какое-то расстояние.
– Есть отцеплять!
– Сомов, – сказал в рацию Кудыкин. – Гранатометчика на крышу срочно. Мы сейчас отцепим тепловоз. Мне надо, чтобы боец его гранатой на брюхо положил. Глядишь, эти идиоты со всей дури в него впишутся.
– Понял.
– Профессор, – позвал по рации Кудыкин. – Сколько там до разъезда?
– Уже подъезжаем, – после короткой паузы ответил Ломакин.
– Отлично, – мрачно сказал Кудыкин. – Если хитрость получится, увидим дивное крушение до разъезда.
Он прошел в штабной вагон и поднялся на обзорную площадку как раз вовремя, чтобы увидеть, как отцепленный машинистом тепловоз, пылающий, словно огромный костер, медленно отстает. Вокруг медленно проплывали многочисленные пути старого железнодорожного разъезда. Вдали, за все больше разгорающимся тепловозом, виднелся чужой эшелон, и не было понятно, собирается ли он притормаживать.
Солдат с гранатометом на плече уже стоял на крыше и целился в тепловоз, видимо, не решаясь стрелять, пока расстояние до цели не увеличится хотя бы еще немного. Бронепоезд по инерции катился вперед, все дальше уходя от брошенного тепловоза, и уже практически миновал сложное переплетение рельсов, выкатившись на одну из веток.
Наконец, гранатометчик решил, что расстояние позволяет стрелять достаточно безопасно. Гулкий звук выстрела сменился грохотом взорвавшейся гранаты. Тепловоз, горящий уже как огромный пионерский костер, подпрыгнул и резко осел вниз бесформенной грудой раскаленного металла, окончательно блокируя пути.
Несмотря на то что ситуация не слишком способствовала лирическим настроениям, Кудыкин почувствовал, как сжимается сердце, а на глазах невольно наворачиваются слезы. Все то, чему он посвятил последние годы своей жизни, превращалось в груду металлолома прямо на глазах. Немного утешало то, что теперь они оказались в относительной безопасности, и оставалось лишь поставить пулеметы на крышу, чтобы отстреливать всех, кто попытается пешком пробраться к вагонам вдоль насыпи.
– Не переживайте, полковник, – мягко сказал за спиной Ломакин, неизвестно когда успевший подняться на крышку штабного вагона. – Мои сотрудники уже выводят излучающий элемент наружу через боковой монтажный люк и развернут его в нужную сторону. А генерирующие модули дают столько энергии, что нам не только хватит все вернуть на круги своя, но и обеспечит отрасль весьма щедрым финансированием. В этом я уверен. Так что, построят нам новый бронепоезд.
Кудыкин с удивлением посмотрел на ученого.
– Что-то в этой жизни решительно идет не так, – сказал он, слабо улыбаясь. – По идее, это я вас сейчас утешать должен.
Огрызок бронепоезда продолжал катиться по рельсам, постепенно замедляя ход. Огромная масса бронированных вагонов обладала значительной инерцией, благодаря чему и догорающий тепловоз, и маячащий за ним военный эшелон оставались все дальше позади.
– Что теперь, полковник? – спросил Ломакин. – Я надеюсь, вы не вынашиваете в голове все эти глупые планы про оставление бронепоезда и выход из Зоны пешком? Я вас сразу предупреждаю: без моей лаборатории я никуда отсюда не уйду. Хоть на ремни меня режьте.
– Зачем загадывать, Феоктист Борисович? – сказал Кудыкин. – Спасатели здесь давно уже быть должны, но их нет. Значит, опять над нами Зона посмеялась, опять обманула. И не на кого нам больше надеяться, кроме как на самих себя. А без тепловоза нам отсюда не выехать, и вы это прекрасно знаете.
– Я готов закрыться в лаборатории… – запальчиво начал Ломакин.
– …в которой нет одной стены, – закончил за него Кудыкин.
– У нас полно сталкеров. Они за пару дней дойдут до Периметра и вызовут подмогу, – продолжал гнуть свою линию Ломакин.
– Знаете, что меня больше всего удивляет, профессор, – внезапно сменил тон Кудыкин. – Вовсе не ваша готовность пожертвовать собой во имя науки, а то, что у нас все повторяется, как и год назад. Когда я собирал эту экспедицию, мне казалось, что теперь предусмотрено абсолютно все и ни одна из прежних проблем нас больше не коснется. Ерунда! Все вышло точно так же, а то и похуже. Где я ошибся? Откуда эта повторяемость ситуации? Если Зона и впрямь обладает сознанием, как говорят сталкеры, то что она хочет нам всем этим сказать?
Ломакин молчал, не зная, как ответить на неожиданное откровение Кудыкина. Замолчал и полковник. Вагоны теперь двигались не быстрее пешехода, и уже можно было прикинуть, где окончательно остановится их разбитый бронепоезд.
– А эти что там задумали? – встрепенулся вдруг Ломакин, тыча пальцем в сторону поезда Версоцкого.
Кудыкин поднял к глазам бинокль. Несколько человек, неуклюже возились чуть в стороне от догорающего тепловоза.
– Не разберу, – с тревогой сказал Кудыкин. – Что-то поднимают или двигают.
Впрочем, загадка очень быстро разрешилась. Вражеский эшелон начал потихоньку двигаться, и вскоре первые вагоны миновали груду дымящегося железа, бывшего когда-то тепловозом бронепоезда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
