Понимаю — понимаю, Анатолий Семёнович. Но, думается мне, что долго я там не просижу. Если уж клубу эфирников так нужен внук и сын грандов Эфира, то меня оттуда вытащат быстрее, чем высохнут чернила на обвинительном заключении. Тем более, что эта самая запись даёт мне замечательное алиби на время смерти господина Беннета. Если же, междусобойчик моих «коллег» опять отличится… Хм. Что ж, значит, дождусь окончания разбирательства и свалю отсюда куда подальше. Думаю, Ольга не станет возражать против переезда.
— Изолятор в благодарность за раскрытие преступления совершённого приказным? Это говорит сотрудник организации, в чью обязанность входят внутренние расследования в Преображенском приказе? — Я чуть приподнял уголки губ. Отец Марии смерил меня долгим взглядом и тяжело вздохнул.
— Благодарность благодарностью, а похищение приказного и подозрение в двойном убийстве, это уже совсем другое дело. — После недолгого молчания, проговорил Вербицкий.
— Убийство? — Стоп. Какого — такого двойного?! Мне даже играть не пришлось. Удивление само собой расползлось по морде. Ладно, Беннет. А кто второй? Неужели, Переверзев?! Ой, горячо… Ой, не хорошо‑то как!
Так, надо собраться.
— Именно, Кирилл. Именно. — Покивал Анатолий Семёнович. — Вчера ночью были убиты и полковник Переверзев и полковник Беннет. А учитывая эту запись… Сам понимаешь, ты первый подозреваемый.
— Подождите — подождите, Анатолий Семёнович! — Замахал я руками. Вербицкий с интересом уставился на меня, в ожидании, а я… я принялся за дыхательную гимнастику. Наконец, мысли пришли в порядок и я выдохнул. — Время смерти?
— Чьей? — Приподняв бровь, спросил мой собеседник.
— Анатолий Семёнович, вот сейчас мне не до игр. — Прищурился я. — Обоих, разумеется.
— Хм. Эка тебя пробрало. — Усмехнулся полковник. — Ладно. Первый — Беннет. Смерть наступила в районе половины первого ночи. Предположительно, самоубийство. Переверзев, соответственно, второй. Время смерти около шести утра. И тоже, предположительно, самоубийство. Вот только, надо быть идиотом, чтобы поверить в такое совпадение.
— Ну да. — Хмыкнул я, и кивнул на лежащий перед Вербицким кристалл. — Во время «предположительного самоубийства» Беннета, я, как раз, беседовал с господином Переверзевым. Временные метки на записи, это подтвердят.
— Долгое дело, переставить часы на браслете. — Хмыкнул Вербицкий. Вот только в Эфире, от него так и несло любопытством и интересом… энтомолога, при виде неизвестной бабочки.
— Часы фиксаторов прошиты «намертво», и не зависят от времени выставляемого в браслете. — Покачал я головой. — Это знают даже пятилетние дети.
— Хм. Согласен. А что по смерти самого Переверзева? — Еле заметно усмехнувшись, проговорил полковник.
— А в это время я видел десятый сон у себя дома. — Развёл я руками.
— О! Ну это, конечно, замечательное алиби. — Преувеличенно серьёзно покивал Вербицкий и тут же с деланным сожалением заметил, — одна проблема. Кто его подтвердит?
— Хм — м… Преображенский приказ? — Улыбнулся я.
— Поясни. — Тут же нахмурился полковник.
— Ну, это же просто. У Оперативного стола есть приказ вести наблюдение за мной и не вмешиваться. Собственно, результатом нарушения последнего приказа и было то преступление, ради раскрытия которого я пошёл на «беседу» с полковником Переверзевым. Ни на секунду не сомневаюсь, что у наблюдателей имеется запись о том, как я вернулся домой после этой «встречи», а вместе с ней и подтверждение, что я не покидал территории своего владения до самого утра.
— Ех. — Вербицкий крякнул, помолчал… а через секунду, его брови устремились на встречу с прической, и полковник изумлённо вытаращился на меня. — Подожди. Ты хочешь сказать, что допрашивал приказного, фактически, под присмотром Оперативного Стола?!
— Ну да. — Пожал я плечами и добавил, — наверное. Прежде чем «пригласить» Переверзева на разговор, я покрутился по городу, но не уверен, что мне удалось скинуть наблюдателей «с хвоста».
— И откуда у тебя была такая уверенность, что ВАС не возьмут «на горячем»? — Мягко и прозрачно намекнув на количество участвовавших в допросе Переверзева, поинтересовался полковник.
— А вот это, извините, Анатолий Семёнович, я вам сказать не могу. — Вздохнул я и, заметив, как нахмурился Вербицкий, чуть помедлив, договорил, — но могу заметить, что этот вопрос отпадёт, если знать, кто отдал приказ об установке наблюдения.
Да, последнее было блефом чистой воды. Точнее, я просто сделал предположение, исходя из известных мне фактов и… знания личности куратора Аристарха Макаровича Хромова от клуба «эфирников».
— Я ведь проверю. — Тихо проговорил полковник, сверля меня взглядом.
— Пожалуйста. — Я пожал плечами.
Вербицкий вздохнул и активировал свой браслет. «Отщёлкав» послание, Анатолий Семёнович откинулся на спинку кресла и замер в ожидании. Ладно, помолчим — подождём… Ответ пришёл минуты через две. Полковник прочёл невидимое мне письмо и воззрился на меня с форменным недоумением во взгляде.
— Гриф «Корона»? Кирилл, какое отношение пятнадцатилетний эмансипированный мещанин — слабосилок может иметь к царской семье? Ничего не хочешь мне рассказать?
— Извините, Анатолий Семёнович. — Вздохнул я, старательно давя радостные эмоции. Да! Да! Я был прав! Гриф «Корона», то есть, запечатано личным словом Государя!
— Хм. Если пять минут назад я был уверен, что наш разговор о будущем сотрудничестве не состоится, то сейчас… — Полковник сложил ладони в молитвенном жесте перед собой и, прикрыв глаза, замолчал, явно о чём‑то задумавшись. Правда, стоило мне поёрзать в кресле, как он тут же вернулся на грешную землю. — Завтра, я буду на приёме у Государя, и выясню что к чему. А пока… Давай поговорим о том, ради чего я и звал тебя в гости.
— С удовольствием, Анатолий Семёнович. Только один вопрос. Что заставило вас передумать.
— Именно это… — Почти про себя проговорил Вербицкий и, вскинув голову, улыбнулся. — Ты очень необычный человек, Кирилла Николаевич. Очень. Умеешь выжидать, но умеешь и действовать быстро и без оглядки на авторитеты. Ты думаешь и делаешь и, кажется, совсем не собираешься, как говорите вы, молодёжь, «сидеть на попе ровно». Когда я приглашал тебя, то рассчитывал только приглядеться и, скажем так, навести мосты. Но… как ты правильно заметил, передумал. Причина проста. Я намеревался, присмотревшись, разумеется, в недалёком будущем предложить тебе одно дело, интересное и перспективное, после чего, «взять на буксир»… чтобы через несколько лет, ты мог выйти в свободный полёт, будучи уже знающим и опытным человеком…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
