Задержавшийся Ибрагим тем временем отвел Надюху к дежурному по питомнику.
— Приведи девку Полковника, — приказал он. — А эту помести пока к Оксанке. Сделай ей экспресс-обработку. Дай ударную дозу. И приготовь пояса для наших кукол. Возможно, они сегодня пригодятся.
Дежурный с раздражением посмотрел на Надюху, потом перевел взгляд на Ибрагима.
— А чем я ее обработаю? Мне на нее дозу не выдавали.
— Изыщи резервы, — резко оборвал его Ибрагим. — Я тебе потом отдам. Сейчас у меня ключей от сейфа с собой нет. В машине оставил.
Дежурный втолкнул Надюху в камеру к Оксанке и пошел за Машкой. Оксанка смотрела на новую сокамерницу с ненавистью и злобой. Она слышала, о чем говорили Ибрагим с дежурным, и хорошо понимала, что такое «изыскать резервы». Да еще ударную дозу! Это значило, что она вместо полной дозы получит, в лучшем случае, половину, а то и того меньше.
Девушку переполняли ярость и отчаяние. В таком состоянии она была способна на все. Но ни дежурный, ни Ибрагим об этом не догадывались.
Через десять минут дежурный передал Ибрагиму Машку, облаченную в пояс шахидки. Тот усадил ее в машину и поехал догонять ушедший вперед отряд Полковника.
А из-под недостроенной веранды вытарщенными от ужаса глазами смотрел на них дядя Сема, занимавшийся тут отделочными работами. Только что он увидел свою родную дочку. Видел, как Ибрагим провел ее к питомнику и оставил там. Дядя Сеня взял себя в руки и, бросив инструмент, осторожно выбрался наружу. Отряхнув цементную пыль, он демонстративно деловым шагом направился к воротам.
— Э, куда пошел? — окликнул его охранник.
— Дак это я… это того, стамеску дома позабыл, понимаешь… Позабыл дома. Стамеску.
Охранник посмотрел на него с удивлением, но ничего не сказал.
Ибрагим привез Машку к школе. У дверей его встретил боевик в черном комбинезоне. Такую униформу Полковник раздал всем своим людям.
— Как тут у вас? — спросил Ибрагим.
— Порядок, — отозвался боевик. — Все прошло чисто. Полковник маладэц! Всэго двоих убить пришлось.
Захват школы и в самом деле прошел без сучка и задоринки. Подлетев к зданию на двух машинах, они молнией бросились к дверям. В холле им попался школьный завхоз, совмещавший за скромную доплату свою должность с обязанностями охранника. Он был серьезно вооружен газовым пистолетом и резиновой дубинкой.
Впрочем, даже если бы пистолет был самым настоящим, то вряд ли помог бы несчастному завхозу. Его буквально изрешетили пулями, и он пал, как настоящий герой, не оставив своего поста.
Боевики разбрелись по классам небольшой поселковой школы, собирая всех, кого смогли разыскать. Детей было немного — те, кто оставался на продленке. С ними занималась пожилая учительница. Всех согнали в актовый зал. Здесь же добычей бандитов стали юные актеры драмкружка и их руководительница — молоденькая библиотекарша.
Один из боевиков тут же стад отжимать ее от остальных заложников, а двое напялили на себя маски Карабаса-Барабаса и Арлекина и принялись фехтовать на деревянных шпагах.
В этот момент в актовый зал вошел Полковник. Увидев бардак, он пришел в ярость. Бандита, который тащил в угол библиотекаршу, он сбил с ног одним ударом в зубы. Карабасу и Арлекину просто отвесил по пощечине. Даже несмотря на маски, закрывающие лица всех налетчиков, удары прозвучали оглушительно звонко.
— Еще раз увижу, что кто-то херней занимается, сверну башку! — пообещал Полковник.
В коридоре послышался шум. Со стороны учительской двое бандитов волокли мужика в сером камуфляже и голубом бронежилете.
— Кто такой? — спросил Полковник.
Но пленный только яростно ругался.
— Местный участковый, — ответил за него один из бандитов. — В ментовку позвонить пытался.
— Поторопился ты, мужик, — процедил сквозь зубы Полковник. — Часок спустя я бы сам тебе номер набрал. А сейчас еще рановато будет.
Полковник был раздражен недисциплинированностью своего отряда. Для наведения порядка требовался пример устрашения. Он подошел сзади к пленнику, одной рукой взял его за затылок, другой уперся в подбородок и крутанул голову. Раздался треск позвонков. Петрович, в неловкой позе, как сломанная кукла, распластался на деревянном полу школьного коридора.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А теперь все по местам! Двое — охранять заложников, двое — развесить «гирлянды». Один на крышу наблюдать. Нас тут слишком мало, но лучше я сам убью одного, чем он подставит нас всех! У меня все.
Полковник вышел на крыльцо школы и закурил. Вокруг еще царила тишина, ничто не нарушало мирной обстановки. Захват школы удалось провести так гладко и быстро, что никто из случайных прохожих ничего не заметил. Первый пункт операции выполнен на отлично. Оставалось осуществить еще два пункта — поднять достаточно сильный шум и потом тихо уйти.
Полковника задумался. Нет, с уколами совести его мысли не имели ничего общего. Просто иногда он думал — а нельзя ли действовать как-то по-другому? Но каждый раз приходил к выводу, что его путь — единственно возможный.
Он был сравнительно молодым перспективным и крайне честолюбивым офицером, мечтал совершить подвиги, когда начался развал государства и спецслужб. Дураки держались за свои должности и звездочки, как утопающий за спасательный круг, умные рванули в бизнес. Он дураком не был и тоже решил заняться бизнесом. Тогда ему и посчастливилось встретить мудрого человека, который сказал: «Лучший бизнес — это политика». Поэтому это не он ушел со службы. Он не предавал родины, это она предала его. Что же тут странного? Иногда дети бросают матерей, иногда матери детей. Он воспринял этот факт спокойно и стал служить не родине, а себе.
Он никогда не отказывался от самых опасных и щекотливых заданий. Когда кругом все коллеги поголовно брали взятки, он оставался неподкупен. Для него гораздо важнее было другое — информация. Если убивали кого-то из сильных мира сего, он всегда стремился узнать, кому это понадобилось. Ему было плевать, кто нажал на курок, ему было плевать на доказательства. Зачем? Если заказчик окажется в тюрьме, какой от него будет прок?
Полковник докапывался до заказчика, выходил с ним на контакт и припирал к стенке неопровержимыми доводами. А то, что причастность заказчика к преступлению нельзя доказать, Полковника не смущало. Напротив, он сам помогал тому разработать правдоподобную ложную версию, подобрать козла отпущения и сфабриковать доказательства. Для дальнейшего шантажа это было куда вернее, чем какие-то признания и отпечатки пальцев. Ну и, конечно, Полковник пожинал лавры за раскрытое преступление.
Его внедряли во всевозможные преступные группировки, использовали в качестве посредника в самых темных сделках. Короче, он служил подтирочным материалом. Только чудом ему удавалось выходить живым из ситуаций, где другого убили бы не один раз. У него появилась привычка к риску. Он «подсел» на него, как другие подсаживаются на наркотик. Собственно, опасность и стала для него особым видом наркотика.
Сейчас подтирочным материалом ему служили шесть баранов, предназначенные на убой. Жизни заложников он в расчет не брал. Он не без оснований предполагал, что Барин и с ним собирается поступить точно так же, как он с этими шестерыми? Что если он сам — седьмой жертвенный баран?
Кстати, их все еще было шестеро. Ибрагим с его, Полковника, главным козырем все еще не приехал. И какой козырь! Спасибо Барину. И на работу в президентскую комиссию устроил, и с личной жизнью помог. Невесту с миллиардами, можно сказать, сосватал. Но и Полковник Барину не раз помогал. Вот как сейчас. Что угодно-с? Заказывали дозированный террористический акт с ограниченным количеством жертв? Распишитесь и получите. Ментов и журналистов Полковник только что вызвал сам, так что скоро тут будет шумно. Вот под этот шум он и уйдет. Как всегда незаметно и элегантно.
Да и как же иначе? Искать-то будут лицо кавказской национальности. Нет, эти ребята определенно ничему не учатся. «Ищут пожарные, ищет милиция…» Книжки читать надо! Ведь все это уже было. Когда к Александру II привели стрелявшего в него Каракозова, царь никак не хотел поверить, что тот не поляк, а русский. Тогда властям нужны были террористы-поляки, теперь подавай кавказцев. А у него, Полковника, самая что ни на есть русская физиономия.
