— Продолжай!
— В Долине царей Картер нашел черепок с его именем. Речь в тексте шла о захоронении у Дороги на юг, в двадцати локтях от Небесных вод. Небесными водами, по мнению исследователей, назывался в древности утес на северной оконечности долины.
Внезапно Дэниел смолк. Воздух в коридоре, казалось, пульсирует от напряжения.
— Что происходит? — спросила Тэйра.
— Не знаю. На ноге ее уже нет. Но я ее чувствую!
— Хорошо, — после секундного колебания сказала молодая женщина. — Включи фонарик. Только направь луч вверх, слышишь? Вверх! Двигайся как можно медленнее.
Прошло не меньше минуты, прежде чем на потолке коридора вспыхнул яркий желтый круг. В полумраке Тэйра увидела кобру — обвившись вокруг ботинка Дэниела, змея приняла почти вертикальную стойку, голова ее находилась на уровне бедер археолога.
— Ты ее очаровал.
— Что поделаешь, такой уж я парень.
Очень медленно Тэйра присела на корточки. Капюшон кобры начал раздуваться.
— Осторожно посвети вниз.
Желтое пятно скользнуло по стене на пол коридора. Тело змеи чуть покачивалось, ее капюшон был в ширину уже не менее двух ладоней. Опасный признак, она здорово раздражена, подумала Тэйра. Плавным движением руки молодая женщина достала из кармана носовой платок и взмахнула им пытаясь привлечь внимание твари. Кобра действительно повернула голову. Сверкнули бусины глаз, голова рептилии резко откинулась назад, раздалось отвратительное шипение, и в белую ткань платка ударила струйка яда. Несколько капель змеиной слюны упали Тэйре на тыльную сторону кисти — как от ожога кислотой вспыхнула кожа.
— Что происходит? — спросил Дэниел, опасаясь опускать голову.
— Не двигайся. Я попытаюсь убрать ее.
— Не вздумай трогать змею, Тэйра! Не прикасайся к ней!
— Все будет в порядке. В зоопарке я постоянно имею дело с коброй.
«Правда, без удавки я к ней не подхожу, — подумала Тэйра, — да еще надеваю перчатки и защитные очки».
Помахивая зажатым в левой руке платочком, правую она медленно протянула к капюшону. От волнения в ушах застучала кровь.
— Господи! — простонал Дэниел.
Тэйра не сводила глаз с кобры. Дважды по платку расплылись пятна яда, и дважды молодая женщина опускала правую руку, в любой момент ожидая броска твари. «Только бы не ошибиться, — твердила себе Тэйра, — только не ошибиться. Схватишь чуть ниже — и змея вцепится в ладонь, чуть выше — и пальцы окажутся в пасти. Я должна не оставить ей шанса».
— Ну, как там? — с отчаянием спросил Дэниел.
— Еще немного. Уже почти…
До шеи кобры оставалось всего несколько дюймов. Глаза Тэйры застилал пот, пальцы подрагивали.
— Тэйра, прошу…
Змея сделала выпад. Метила она, конечно, в платок, однако Тэйра инстинктивно отдернула левую руку и в то же мгновение стиснула пальцы правой вокруг основания ее головы. Тело кобры свернулось кольцом, хвост бешено ударил по ноге Дэниела.
— Боже милостивый! — От ужаса археолог уронил фонарь.
— Есть! — воскликнула Тэйра. — Получилось!
Пытаясь высвободиться, рептилия яростно билась, но Тэйра держала крепко. Не в силах унять дрожь, Дэниел наклонился, поднял фонарь и направил его на змею. В раскрытой пасти торчали тонкие, как иглы, смертоносные зубы.
— Неужели тебе удалось?! Не верю!
— Я тоже.
Быстрым шагом Тэйра направилась к выходу. Оказавшись на площадке, она резко взмахнула рукой, и тело кобры исчезло в пропасти. Молодая женщина с облегчением вздохнула.
— Так, теперь можно посмотреть, где мы находимся.
Камера в конце коридора оказалась прямоугольной ни шей ярдов пяти в длину и около двух в ширину. Стены были покрыты столбцами иероглифов и яркими, выполненными красной, желтой и зеленой краске рисунками. Ближе к полу проходила горизонтальная черта, под которой, как на найденном в Саккре куске штукатурки, древний художник изобразил змеиные головы. Все. Камера оказалась абсолютно пустой.
Пол находился примерно на ярд ниже уровня коридора. Ни минуты не колеблясь, Тэйра прыгнула. Следом за ней прыгнул и Дэниел. Чувствовал себя археолог неуверенно, его взгляд постоянно устремлялся назад, в коридор. По прошествии двух трех минут он успокоился и начал с интересом рассматривать рисунки, в глазах появился блеск.
— Неплохо! — Дэниел одобрительно кивнул. — Просто здорово!
Луч фонаря высветил сценку: фигура с головой шакала подводит человека к весам, возле которых стоит другая фигура с головой ибиса. В руках последней стило и небольшая табличка.
— Что это? — спросила Тэйра.
— Иллюстрация из «Книги мертвых». Владыка подземной мира бог Анубис ведет умершего к судным весам. Сейчас его сердце будет взвешено, и бог Тот запишет результат. Весьма типичная для древнеегипетского захоронения картинка. Как собственно, и соседняя…
Рядом на стене был изображен краснокожий человек в белой юбке, на ладонях протянутых к небу рук стояло два кувшина. Перед человеком возвышалась выписанная желтой краской женщина, ее голову венчали два бычьих рога, меж которых находился сверкающий диск.
— Умерший предлагает жертвы богине Изиде. Красная кожа означает мужчину, желтая — женщину. Поразительная работа. Посмотри на точность линий, на краски! Невероятно!
Завороженный, Дэниел не мог пошевелиться.
— А это?
Тэйра повернулась к боковой стене, где друг против друга расположились двое бородатых мужчин в пышных париках. Один из них сидел, поджав под себя ноги, другой стоял на коленях.
— Они выглядят совсем иначе.
Дэниел посветил.
— Ты права. Это не египтяне. Судя по бородам и манере укладывать волосы, это персы. В Сусе 23 или Персеполисе 24 подобные рисунки встречаются на каждом шагу. В египетских захоронениях их почти не увидишь. Посмотри сюда: то же самое.
За спиной Тэйры бородатый мужчина в белом одеянии стоял перед столом, заваленным горой различных фруктов.
— Обрати внимание: аккуратная борода, светлая кожа и белый хитон. Грек. Для Египта изображение в высшей степени необычное. Хотя нечто похожее есть среди росписей в гробнице Петосириса 25, в Туна эль-Габале и, по-моему, в захоронении Си-Амона в Сиве. Но в любом случае это редкость. Да еще персы! Можно подумать, здесь погребены трое человек разной национальности. В голове не укладывается!
Археолог медленно вел фонариком по стенам; на его лице явственно проступало выражение гордости. Тэйра подошла к небольшому углублению в дальней стене камеры.
— В этой нише стояли канопы 26, — пояснил Дэниел. — Перед тем как подвергнуть умершего мумифицированию, жрецы извлекали из его тела внутренние органы и помещали их в четыре специальных сосуда — канопы. Один предназначался для печени, другой — для кишок, в третий клали желудок, в четвертый — легкие.
